Саммиту в Ялте в феврале 1945-го поспособствовал известный пират

По Чёрному морю рыскал пиратский корабль, одно название которого наводило ужас на капитанов торговых судов и обывателей приморских городов. На борту славянской вязью было начертано «Князь Потёмкин Таврический». Но на дворе стоял не 1905-й, а 1788 год.

Действительно, гулял по волнам корабль с таким названием под командой флибустьера и авантюриста Ламброса Качониса. «Потёмкин» шёл под Андреевским флагом, а капитан был не только пиратом, но и майором русской армии.

15 января 1769 года орды крымского хана вторглись в Малороссию. 150-тысячная турецкая армия двинулась к польским границам. Великий визирь собирался выбить русских из Речи Посполитой, а затем идти на Смоленск и Москву. Екатерина II была взбешена. Она заявила, что «турки разбудили спящего кота» и пообещала подпалить оттоманскую империю с четырёх углов.

В 1770-м в Крым вошла армия князя Василия Долгорукова. Генерал Пётр Румянцев разгромил турок у Ларги и Кагула. А чуть раньше в Эгейское море вокруг Европы была послана эскадра Спиридова. Следом Екатерина отправила ещё четыре эскадры (по одной в год).

Турецкий флот в 1770-м был сожжён русскими в Чесменской бухте. Победа, безусловно, блестящая, но не ради тактического успеха затевалось огромное предприятие. Екатерина и Алексей Орлов, который руководил всеми силами русских на Средиземном море, планировали поднять восстание в материковой Греции и с местным войском двинуться к Константинополю.

Греки люто ненавидели турок и взбунтовались при первом появлении небольших русских десантов. Повстанцы с большим удовольствием резали пленных турецких солдат, а также мирных мусульман, включая женщин и детей. Но при появлении регулярных турецких сил самоотверженно разбегались. Малочисленные русские сухопутные войска (эквивалентные трем-четырем полкам) не могли одни противостоять наступавшим и вынуждены были покинуть материковую Грецию.

Куда активнее действовали жители островов. Там не было турецких войск и даже властей. Дань султану собирали местные православные попы. Островитяне веками занимались торговлей и… пиратством. И вот настал их час. Десятки греческих торговых судов вооружились и начали пиратствовать посреди тысяч островов Эгейского моря, которые русские называли Архипелагом.

После Чесмы перед графом Орловым замаячил традиционный русский вопрос «что делать?» Прорываться с русским флотом в Константинополь?

Орлов решил не рисковать, а заняться блокадой Дарданелл. Но флоту нужна база. И Орлов устраивает российскую «губернию» … на островах Эгейского моря. Ее столицей стал порт Ауза на Паросе. А в административном подчинении находились десятки островов в радиусе 200 км, жители которых приняли русское подданство. И просуществовала оная губерния целых 5 лет.

Возникает резонный вопрос: на какие шиши, да еще с таким огромным флотом? За счёт пиратства! Разумеется, русские линейные корабли в этом не участвовали, а поочередно блокировали проливы и отстаивались в порту Ауза. Зато десятки фрегатов, галер и прочего пиратского флота шарили по всему восточному Средиземноморью. Дело не ограничивалось захватом купеческих судов. Пираты облагали данью целые области в материковой Греции и Малой Азии. К примеру, Бейрут откупался несколько лет.

Треть капитанов составляли русские строевые офицеры, остальные — в основном южные славяне, греки. Среди последних выделялся Ламброс Качонис.

Рано или поздно все войны кончаются. В 1774 году Россия и Турция подписали Кючук-Кайнарджийский мир. Наши эскадры поплыли назад, на Балтику. Часть пиратских капитанов с огорчением вернулась в торговлю. А кто уже не хотел выпускать из рук оружия, поехал в Россию.

Качонис получил чин майора и стал командовать Греческим легионом в Балаклаве, созданным для охраны крымского берега от турок. Но Ламброс не любил охранять, он предпочитал брать.

И в августе 1787-го его час настал. Турецкий флот без объявления войны атаковал русские суда в Днепро-Бугском лимане. Греки, жившие в Балаклаве, Мариуполе и Таганроге, немедленно вооружают свои корабли и готовятся возобновить столь выгодный промысел как охота за турецкими купцами. Русское правительство оперативно раздаёт пиратам пушки и порох, а также армейские чины. И даже платит жалованье, пусть и крайне нерегулярно.

К 21 октября 1787 г. в строю было уже 21 «крейсерское» судно. Русские адмиралы долго думали, как окрестить «промысловиков». Корсары и каперы никогда у нас в списках не значились, пиратами называть неприлично, поэтому придумали хитрый термин: «крейсерское судно», который позже здорово путал русских и советских историков.

Надо сразу сказать: эти суда не только пиратствовали. Они проводили разведку, конвоировали транспорты, а самое главное, участвовали во всех крупных сражениях русского флота. Так, в битве у Фидониси участвовало 17 «крейсерских судов». Разумеется, главную роль там играли линейные корабли адмирала Ушакова, но «крейсерские» защищали их от нападения турецких галер, а в отдельных случаях становились в линию с линкорами для противостояния вражеским кораблям.

К началу войны у Качониса не было своего судна. Но пират сколотил отряд греков, который на лодках захватил большой турецкий корабль. Он и был назван «Князь Потёмкин Таврический». Дюжина пушек, 60 лихих парней и отважный капитан — чего ещё надо? Славно порезвился «Потёмкин» на Чёрном море!

Но вскоре Ламбросу оно надоело. То ли купцы оказались бедноваты, то ли море тесновато. В общем, подался майор на Средиземку.

Матушка Екатерина опять, как и в 1769-м, решила подпалить турок с четырёх углов и послала в Архипелаг большой флот, но дошёл он лишь до Копенгагена. А дальше на Россию напали шведы, и кораблям адмирала Грейга пришлось драться на Балтике. Тем не менее, в Италию прибыл генерал-поручик Иван Заборовский, который по указу Екатерины начал вербовать греков, черногорцев, корсиканцев и т. п., дабы повторить подвиги корсаров в предыдущую кампанию.

Вербовка шла весьма успешно. Кстати, среди подавших прошение Заборовскому был и корсиканец Наполино Буона-Парте. Генерал рассвирепел — маленький, худой лейтенант, молокосос, ещё 19-ти не исполнилось, а требует чин не ниже майора. Да ещё по-французски говорит с сильным акцентом. А ну его на… Да, недаром говорят: «судьба — индейка».

И опять загуляли пираты, простите великодушно, «крейсерские суда», по Адриатике, Эгейскому морю, у берегов Сирии и Египта.

Операции в Чёрном море дали Качонису деньги, и в Триесте он покупает 28-пушечный фрегат, который в честь Екатерины называет «Миневра Севера». Удача не покидает пирата. Наиболее крупные и быстроходные из захваченных судов он берёт себе. Кстати, два первых приобретенных фрегата он называет «Великий князь Константин» и «Великий князь Александр». Пират, а политесу не чужд — нет, чтобы назвать судно «Цесаревич Павел». Знал, как бабушка Катя внуков любит.

К лету 1789-го эскадра Качониса состояла уже из дюжины судов. Майор обложил несколько островов и прибрежных городов данью, точнее — податями в казну Российской империи. Кстати, к этому времени императрица произвела его в подполковники и наградила св. Георгием 4-й степени.

По примеру Орлова Ламброс решил создать свою «губернию» — разумеется, в меньших масштабах. Столицей сделал порт на острове Зее.

Молодцы Качониса стали головной болью султана. Для его поимки в Алжире была сформирована эскадра адмирала Сеит-Али: 66-пушечный линкор, три 30-пушечных фрегата, шесть 18-пушечных и два 12-пушечных гребных судна. Но самым неприятным для греков было то, что сам Сеит-Али и большинство личного состава были алжирскими пиратами.

Нашла коса на камень. В первом же бою султановы наемники открыли огонь с дистанции пистолетного выстрела, а затем полезли на абордаж. Три полакры Качониса были захвачены, их команды вырезаны алжирцами.

Флагману Качониса «Миневра Севера» удалось уклониться от абордажа. На борт вскочило лишь 12 алжирцев, которые были тотчас убиты. Фрегат вёл бой до темноты, под покровом которой большинству членов экипажа, включая капитана, удалось бежать на лодках.

Турки и алжирцы разгромили «губернию» Качониса на островах Зее и Андре. Однако пираты успели покинуть острова, и турки для острастки вырезали местное население.

После разгрома Ламброс с тремя уцелевшими гребными судами обосновался на Цериго. И опять занялся любимым делом.

Ко времени заключения Ясского мира (1791 г.) Качонис имел эскадру из 11 судов и базу в гавани Порто-Квалья, окружённую береговыми батареями корсаров.

С окончанием войны Качонис не оставил промысла, причём имел неосторожность сжечь вблизи Навплия два французских судна. Париж потребовал его наказать, на Порто-Квалья напала турецкая эскадра и французский фрегат «Модест». Несмотря на сопротивление корсаров, их батареи были подавлены, а суда захвачены. Качонис опять сумел удрать. И вскоре через Венецию выбрался в Россию.

Приехавши в Петербург, полковник Ламброс Качонис 20 сентября 1795 г. был официально представлен Екатерине II на балу в Царском Селе в день торжества рождения цесаревича Павла Петровича.

Заслуженный пират стал часто появляться при дворе, а на голове носил феску с вышитой серебряной рукой с надписью «Под рукой Екатерины».

Однако при Павле I Качониcу стало нечего делать в столице, и он отправился в Крым в подаренные ему Екатериной II поместья. Недалеко от Ялты полковник купил местечко Панас-Чаир, что в переводе с греческого означает «священный луг». Там Ламброс начинает строительство усадьбы, которую переименовывает в Ливадию в честь своего родного городка, находящегося в 120 км от Афин, недалеко от горы Парнас и Дельфийского храма.

Пиратская усадьба вошла в историю как вторая столица Российской империи при Александре III и Николае II, как место проведения Ялтинской конференции в феврале 1945 года, которая на полвека определила мировой правопорядок.