Десант на кишлак Дила: история одного из последних ЧП перед выводом войск из Афганистана

Имена тех, кто вводил подразделения ограниченного контингента советских войск в Афганистан, помнят сегодня немногие. Единицы. Имя того, кто после девяти с лишним лет войны войска из Афгана выводил, помнят все. Помнит народ.

Борис Громов в послевоенные годы трудился на многих государственных постах. Он трижды избирался губернатором Московской области. Но становым хребтом его биографии был и остается Афганистан. А войсковая операция - вывод 40-й армии из еще стреляющей страны практически без потерь - изучается теперь в военных академиях мира.

Это - Млечный путь генерала Громова. Это путь земной, путь драматический, преисполненный надеждами и чаяниями тех, кто возвращался на Родину. И тех, кто на Родине их ждал.

В Афгане я много раз оказывался рядом с Громовым. Незадолго до вывода армии, в одной из провинций, произошло ЧП. Сообщение Би-би-си я услышал в отеле "Кабул", в котором жил. Сообщение краткое: вблизи Джелалабада расстрелян БТР с советскими солдатами и тремя подполковниками.

Я выехал в Тадж-Бек.

В штабе было шумно. В кабинете командующего - тихо. Громов закончил телефонный разговор с Москвой. "Третий звонок за 15 минут", - сказал он.

- Как могло случиться, - спросил я, - что три подполковника оказались в одном БТРе?

Ответ Громова - его суть.

Три советских подполковника, как и два рядовых - стрелок и механик, входили в состав подразделения афганской правительственной дивизии. Подразделение было обстреляно реактивными снарядами. Обстрел был внезапным, массированным. Сменился огнем из минометов и стрелковым оружием. Мятежники окружили подразделение и кишлак. Начался бой по разблокированию. Провели БШУ (бомбоштурмовой удар). Эфир молчал. Это означало только две вещи: или слишком высок торг - все-таки захвачены три подполковника, или они уже мертвы.

Я так подробно говорю об одном из тысяч ЧП, чтобы хотя бы на миг приблизить к молодому читателю то далекое время, когда Громову приходилось чуть ли не ежедневно принимать труднейшие решения. В основе которых - лишь два понятия. В мирное время понятия разделены десятилетиями. В боевое - секундами.

Жизнь и смерть. Всё.

© Борис Громов с автором этой публикации журналистом Геннадием Бочаровым. 1995 год

Решение было принято. Громов сказал:

- В район кишлака Дила - две вертолетные волны. С десантом.

Каждый из десантников, направленных в район ЧП, так же как и тысячи других бойцов, готовился к встрече с домом, с Родиной. Но теперь они должны были лететь в противоположную сторону. Возможно, в сторону собственной смерти. Самой жестокой из всех смертей: в последние дни многолетней войны.

Задача: выяснить подлинную обстановку и - если возможно - спасти раненых. А мертвых - если возможно - забрать с собой.

Доклад: "Десант на месте. Сражаться не с кем".

Двое: подполковник Сериков и рядовой Смертенюк, лежали с одной стороны бронетранспортера. Трое других: механик-водитель Кравцов, подполковники Бобрик и Крючков - по другую сторону БТРа. Цена их возвращения на Родину - две вертолетные волны. Десант: лучшие из лучших. Смертельный риск вертолетных полетов. Жесточайшие обстрелы "вертушек" - "Эрликонами", "Стрелами" и даже из спаренных "ДШК". Риск, помноженный на риск.

Русские лежали на спинах, лицом к чужому небу. Голова каждого была приколочена к земле остроотточенными деревянными кольями. Колья были вбиты через рот.

Громов доложил о ситуации министру обороны СССР. Министр - Генеральному секретарю ЦК КПСС. Горбачев тут же поделился горячей информацией с советскими и иностранными журналистами. Новость мгновенно облетела мир. Резонанс был сильнейший.

Почему необычное, но не такое уж и экстраординарное для многолетней афганской мясорубки событие приобрело "ранг" чрезвычайного?

Причин было три.

Первая: трагедия произошла уже после того, как Советский Союз объявил о готовности полного вывода своих войск из Афганистана.

Вторая: долгожданное решение СССР было закреплено Женевским соглашением - мир вздохнул с облегчением.

Третья: основная часть личного состава армии была стянута к северной границе и замерла в ожидании приказа Громова о последнем марш-броске на близкую Родину.

На Родину!

Сегодня я думаю о Громове. Пуля в Афгане его миновала. Но под прицелом он был всегда. И на войне, и в мирной жизни. Ведь каждый человек - мишень.

Каждый.

И жизнь целится в каждого. Но лично ты - скала, утес и, словно океан, бушует воля человека, осознающего себя человеком. Ты - боец, а не жертва. Держись, действуй, и не путай дыхание с духом.

Так или близко я определяю сегодня образ, фигуру Громова.

Жизнь почти всегда короче правды. Игры историков не в счет. Прямой участник событий века, Громов во всем и всегда исповедовал правду. Его автобиографическая книга "Три жизни одного человека" - это гимн правде. Правде священной, горькой, простой, как корка хлеба.

Сын Волги. Воин Отечества. Батя многотысячного боевого братства России. И глава семейства: пятеро детей.

Биография продолжается.