Что стало причиной Февральской революции 1917 года
Среди историков до сих пор идут горячие споры о Февральской революции, случившейся в 1917 году, – закономерной она была или случайной. Лично я считаю её вполне закономерной по многим причинам, и не только социально-экономическим. Революция случилась в том числе из-за редкостной бездарности последнего царя Российской империи Николая Второго, сумевшего настроить против себя буквально всех, даже тех, кто прежде был верен идее монархии…
Как верно заметил один историк, сложилась такая ситуация, при которой властям просто не на кого было опереться – у режима полностью отсутствовала социальная опора. Бывший член Государственной Думы дореволюционной России Александр Бубликов, в частности, написал по этому поводу: «Не было в России класса или группы людей, с которыми русскому правительству было бы по пути. Оно буквально враждовало со всеми…» Не удивительно, что это вызвало ответную реакцию со стороны самых широких народных масс. Так, в конце 1916 года жители Нижнего Новгорода, нисколько не стесняясь, открыто именовали царя «дураком, который не может толком распорядиться»…
Из тёмной глубины веков
Впрочем, будем справедливыми. Несмотря на то, что царь вполне заслужил такое пренебрежение к своей персоне, в стране действовала сила, которая умело и целеустремлённо раздувала оппозиционные настроения. Исторические корни этой силы, на мой взгляд, следует искать в представителях так называемой московской купеческой олигархии, которая, согласно версии известного российского историка, доктора исторических наук Александра Владимировича Пыжикова, выросла из православного религиозного раскола XVII века, разделившего русский народ на приверженцев новой, официальной (никонианской) веры (принятой царской властью под воздействием греческих и украинских церковных деятелей) и поборников прежних, древнерусских христианских обычаев (старообрядцев).
Несмотря на то, что никониане в лице царской власти обрушили на старообрядцев жестокие гонения, приверженцы старой веры сумели не просто выжить, но и массово перейти в купеческое сословие, к которому правящая в стране аристократия долгое время относилась с явным пренебрежением. Особо много купцов-старообрядцев осело в Москве, а также в районах Поволжья и Урала…
Длительная жизнь под религиозном прессом власти породила у целых поколений старообрядцев особую оппозиционную психологию, которая никуда не исчезла даже со значительным смягчением религиозной политики в их отношении, случившееся в XIХ веке. К тому же с развитием капитализма усилилась конкурентная борьба с петербургскими промышленно-банковскими кланами, ориентировавшимися на властные круги. Обо всём этом можно узнать из книг профессора Пыжикова «Грани русского раскола», «Москва-Питер. Схватка за Россию» и других. Здесь же стоит привести следующую цитату из трудов историка:
«Московская купеческая буржуазия больше не желала оставаться заложницей правящей бюрократии: необходимость выживания актуализировала её потребность в активных действиях (раскольничья кровь всё-таки!). Купеческая элита… начала осваивать политические рубежи, связанные с ограничением высшей власти и утверждением прав и свобод, которые устанавливаются конституционно-законодательным путём, а не по верховной воле. Имена Морозовых, братьев Рябушинских, Гучковых, Сабашниковых, С.И. Четверикова, И.Д. Сытина и др. приобретали всё большую известность в оппозиционных кругах».
Таким образом, московско-купеческий клан взял под своё крыло немалую часть действовавших в стране революционеров и практически всех либералов, вроде представителей партий кадетов и октябристов. Цель – если не полное свержение монархии, то её существенное ограничение парламентскими и иными политическими институтами, которые должны формировать правительство и иные органы исполнительной власти.
Поэтому не удивительно, что, например, партию октябристов (и соответствующую фракцию в Госдуме) возглавил видный представитель московской купеческой фамилии Александр Иванович Гучков, превратившийся в начале ХХ века в настоящее проклятие, политическую «занозу» для действующего монарха. Наиболее широко Гучков развернулся во время Первой мировой войны, войдя в плотный контакт с посольствами западных союзников, которые откровенно приветствовали его либеральные антимонархические взгляды. Гучков же стоял за идеей создания так называемых военно-промышленных комитетов, которые практически полностью «подмяли» под себя все поставки в действующую армию.
А в силу военной бездарности Николая Второго у Гучкова ещё сложились более чем тесные отношения с русским генералитетом – здесь главную роль играл начальник штаба Ставки Верховного главнокомандующего русской армии, генерал-адъютант Михаил Васильевич Алексеев, что само по себе имело для империи самые печальные последствия…
От Питера до Нижнего
Как писал в своих воспоминаниях начальник Петроградского охранного отделения генерал Константин Иванович Глобачёв (кстати, до 1914 года начальник Нижегородского губернского жандармского управления, НГЖУ) в России образовался мощный оппозиционный фронт из числа либеральных депутатов Государственной Думы (в лице так называемого «Прогрессивного блока»), «Союза земств и городов» (такая же либеральная общественная организация для оказания помощи больным и раненым воинам) и Центрального военно-промышленного комитета во главе с Гучковым.
В политическое «наступление» оппозиция перешла в 1916 году, когда в верхах вспыхнули разбирательства по поводу неудачи знаменитого Брусиловского прорыва, случившегося на фронте, который начался с побед, а потом фактически сошёл на нет. В стране пошли разговоры о «шпионаже» и «измене». Под эту кампанию, в конце концов, попала и царская семья. Либеральная пресса, с явной подачи оппозиции, просто однажды «вспомнила», что императрица – немка по национальности. Кстати, либералам до революции принадлежали почти все ведущие печатные издания. И именно там (а вовсе не в малочисленных революционных газетах) развернулась настоящая травля царской семьи, которую обвиняли во всех смертных грехах – от сожительства царицы со «святым старцем» Григорием Распутиным до шпионажа в пользу Германии.
Пик травли пришёлся на конец 1916 года, когда лидер думских либералов кадет Павел Николаевич Милюков с трибуны Государственной Думы произнёс знаменитую речь, в которой он обвинил императрицу Александру Фёдоровну и правительство в подготовке сепаратного мира с Германией. Именно тогда прозвучали знаменитые милюковские слова: «Что это – глупость или измена?»…
Надо сказать, что представители купеческо-либеральной оппозиции действовали не только в столице. В Нижнем Новгороде их представлял местный миллионер-судовладелец, городской голова Дмитрий Васильевич Сироткин.
Этот человек известен прежде всего тем, что в годы мировой войны крупно и бессовестно наживался на самых разных военных поставках. Причём об этом свидетельствует вовсе не какая-то советская пропаганда, а конкретный архивный документ – письменный доклад начальника НГЖУ, полковника Ивана Петровича Мазурина за 9 октября 1915 года, где прямо было сказано о том, что в Нижнем фактически нет ни одного сомнительного коммерческого деяния, где не засветился бы нижегородский градоначальник.
Кроме того, в том же рапорте было указано, что по своей сути городской голова являлся ставленником московского купеческого клана Рябушинских – не зря историк Александр Пыжиков именует Сироткина одним из ключевых игроков московской олигархии. Видимо, это обстоятельство придало градоначальнику большую наглость, которая доходила до того, что Сироткин нередко игнорировал распоряжения нижегородского губернатора…
А вот ещё один не менее любопытный жандармский документ от 11 декабря 1916 года. Это очередное донесение полковника Мазурина – на сей раз об упорных слухах, согласно которым, вот-вот грядёт масштабная забастовка промышленных предприятий в Москве и Нижнем Новгороде с требованием поддержать требование Государственной Думы «о замене настоящего правительства ответственным»…
От хлебного бунта до переворота
Знаете, как-то не очень верится в то, что рабочих, чрезвычайно озабоченных в эти сложные времена собственными жизненными проблемами, интересовало именно «ответственное перед Думой правительство». А вот либералов интересовало точно, отсюда можно сделать вывод о том, что именно эти деятели и подбивали рабочих на антиправительственные выступления…
Примечательно, что российским жандармам прекрасно было известно о революционных планах оппозиционеров. Например, о том, что за готовящимися забастовками на предприятиях почти открыто стоит так называемая Рабочая группа Центрального военно-промышленного комитета (ЦВПК).
«Рабочая группа с самого начала своего существования занялась исключительно политической работой, – вспоминал генерал Глобачёв. – Она имела своё отдельное помещение, свои отдельные заседания, своё делопроизводство и полную связь с заводами и фабриками… В общих собраниях ЦВПК рабочая группа мало интересовалась вопросами снабжения, выдвигая на очередь вопросы исключительно политического характера…»
27 января 1917 года эта группа была арестована. По мнению Глобачёва, следующим шагом должны были стать арест самого Гучкова, роспуск Государственной Думы и вообще ликвидация всего «революционного центра» вместе «с главарями ЦВПК, «Союза земств и городов» и «Прогрессивного блока». Эти меры, безусловно, сорвали бы надолго возможность переворота». Однако ничего сделано не было, а скоро все арестанты вышли на свободу – царское правительство, потерявшее всякую опору в стране, на закручивание гаек так и не решилось…
В конце февраля 17-го года Петроград на несколько дней оказался отрезанным от поставок продовольствия, что спровоцировало столичных рабочих, и без того сидевших на полуголодном пайке, на акции протеста. Очереди за хлебом быстро переросли в антиправительственные выступления, которые были массово поддержаны населением города, а потом уже и солдатами гарнизона.
Примечательно, что в самый канун событий Николай Второй не нашёл ничего лучшего, чем спокойно выехать из Петрограда в Могилёв, в Ставку Верховного главнокомандующего – по настойчивой просьбе одного из главных заговорщиков, начальника штаба Ставки генерала Алексеева, которому якобы понадобилось согласовать с царём план весенней военной кампании. Потому в итоге вполне закономерно и получилось то, что получилось – в ходе начавшихся в столице беспорядков армия фактически перешла на сторону бунтующих улиц, а полиция попросту разбежалась…
По мнению ряда историков, главная роль непосредственного организатора блокады поставок хлеба принадлежит активному участнику либерального заговора, одному из руководителей министерства путей сообщения Юрию Владимировичу Ломоносову, который фактически заблокировал подвоз муки в столицу по железнодорожным путям. Этот же человек несколько позднее снова использовал своё служебное положение, чтобы остановить царский поезд, срочно вышедший из Ставки в Царское Село – это когда до Николая наконец дошло, что в столице началась революция…
…В результате царь, так и не доехав до столицы, оказался в полной изоляции на станции Псков. Сюда к нему и явились члены думского «Прогрессивного блока» с фактическим ультиматумом об отречении. Николай попытался обратиться к военным, но и там ловить оказалось нечего – его начальник штаба Алексеев вместе с командующими фронтами фактически отказали царю в поддержке. Потрясённый царящими кругом «изменой, трусостью и обманом», самодержец подписал акт об отречении от престола…
