Поисковики из Марий Эл ищут родственников красноармейцев-горьковчан

В феврале на имя губернатора области Глеба Никитина пришло письмо из Марий Эл от информационного агентства «МариМедиа» с просьбой оказать содействие в поиске родственников красноармейцев-горьковчан, умерших во время Великой Отечественной войны в марийских госпиталях. Поисковиками из отряда «Демос», которым руководит Дмитрий Шипунов, была проделана огромная работа по исследованию госпитальных захоронений, разбросанных по территории республики. В итоге были опознаны останки 222 бойцов, которых с воинскими почестями перезахоронили в братскую могилу на Марковском кладбище в Йошкар-Оле. В присланном списке указаны четверо горьковчан — Михаил Михайлович Гатилов, Михаил Григорьевич Зубриков, Захар Андреевич Язынин и Леонид Иванович Чирков. Газета включилась в очередной поиск. Холод, голод и болезни На первом этапе мы попробовали узнать, что может объединять этих бойцов, кроме их принадлежности к Горьковской области. Оказалось, что все они успели прослужить не более четырёх месяцев с момента призыва. Например, 43-летний Михаил Гатилов не пробыл в действующей армии и месяца. Иными словами, погибшие вряд ли доехали до фронта, их смерть, скорее всего, наступила не по причине боевых ранений. Другое совпадение — даты: все четверо призваны в 1942‑м и умерли в этом же году. Ну и главный объединяющий фактор — согласно документам электронного архива МО РФ, трое умерли в госпитале на станции Сурок, а Захар Язынин в Суслонгере, что находится в 17 километрах от неё. При обращении к различным источникам оказалось, что военная летопись этих мест крайне трагична и печальна. В газете «Марийская правда» за 2016 год мы нашли статью о встрече писателя Николая Сорокина с йошкар­олинцами, где Николай Михайлович поведал историю, когда-то рассказанную ему отцом-фронтовиком: «С начала войны до 1945 года в посёлках Суслонгер и Сурок были организованы лагеря. Но не для репрессированных, а для красноармейцев, новобранцев. Здесь располагалось несколько стрелковых дивизий, под ружьё были поставлены десятки тысяч мужчин и парней». Читаем далее: «В марийских лесах, в глубоком тылу, где не велись бои, легли целые батальоны новобранцев. Люди гибли от холода, голода, болезней, кто-то кончал жизнь самоубийством, кто-то, чтобы остаться в живых, наносили сами себе увечья — обмораживали осознанно конечности». Из документальной повести «Затерянный в марийских лесах» другого литератора — Виктора Самарцева мы почерпнули более точную информацию: «На территории посёлка Сурок дислоцировалась с 17 ноября 1941 года по 1 октября 1945 года 46‑я запасная стрелковая бригада, в июне 1944 года переформированная в 46‑ю запасную стрелковую дивизию. В её составе было 4 запасных стрелковых полка, 77‑й запасной артиллерийский, вой­сковой лазарет, 3‑й батальон выздоравливающих; а с 1 апреля 1942 года 4 отдельных пулемётно-артиллерийских батальона». А ещё автор добавляет: «Самым тяжёлым временем была зима 1941 – 1942 года. Как показывает «Книга памяти», в годы войны здесь погиб от голода и болезней 361 человек (цифра спорная, потому что официальная и, скорее всего, не соответствует полному масштабу потерь)». В 2019 году в Казани вышла книга Анаса Закирова «История медицинского обеспечения военных городков Суслонгер и Сурок в 1941 – 1946 годы», и здесь содержатся воспоминания самих участников тех далёких событий. Вот чем поделилась с автором Ольга Илларионовна Васильева: «Я работала в воинской части 46‑й стрелковой дивизии. Сначала я работала в пехотном полку, а потом перевели в артполк. Я работала делопроизводителем, такая должность была в штабе. Конечно, была большая смертность, потому что было голодно. Сначала наша дивизия относилась к Московскому округу. А когда немец подпирал к Москве, к тыловым частям внимание было плохое. Продукты получали в Московской области. Зимы были суровые. На платформах привозили картошку, разгружали и кормили ею солдат. Ещё были горох и чечевица. Поэтому смертность была большая, люди гибли от голода, были и дистрофики, самоубийство было: вешался народ и стрелялся (у кого было боевое оружие). Каждый день бывали морозы, особенно в 1942 году, жить было негде. Копали землянки, приезжали новобранцы, все они были не обмундированы, в гражданском, взяты по лету, а морозы были очень сильные, очень много было обмороженных. Поезда ходили плохо, везли на лошадях и на машинах обмороженных: руки, ноги, забинтованные головы. Землянки понастроили, но места всем не хватало. Ночевали на сеновалах и в квартирах». Жуткие аналогии В мае 2021 года, накануне очередного Дня Победы руководитель отряда «Демос» Дмитрий Шипунов, который стал инициатором и идейным вдохновителем этого проекта, под заголовком «До фронта они не дошли…» так высказался на своей странице в соцсетях после очередного посещения с группой добровольцев воинского кладбища в лесу близ посёлка Сурок: «На пятом памятнике с трудом прочитал 1916 г.р. Боден… Остальные могилы безымянные, около 80, по всему холму в беспорядке… Хоронили здесь с конца 1943 года. До этого с 1941-го зимой просто относили в ближайшие болота и укладывали штабелями, весной потонут. Сколько их умерло от голода и болезней, так и не дойдя до фронта, история умалчивает… Зимой с 1941 на 1942, зимой с 1942 на 1943… Те, кто вырвался из Сурка и Суслонгера, на фронте немцев не боялись, ветераны 30 лет назад говорили, что не обидно за Родину на фронте умирать, обидно в Сурке от своих… Вечная память солдатикам. Мы сюда еще вернемся…». В материалах, посвящённых учебным лагерям в Сурке и Суслонгере, форму солдатских баек и легенд обрели довольно путаные и противоречивые сведения о приезде сюда высокого начальства из Москвы, которое якобы навело порядок. По одной версии, сюда прибыл сам заместитель председателя Совета народных комиссаров СССР — маршал Ворошилов, по другой — генерал-полковник Конев… Результат инспекции по тем временам известный — 19 человек командного состава арестовали, увезли в Казань и там расстреляли. Хотя логика событий подсказывает, что ситуацию изменили не казни, а стабилизация положения на фронте, когда, остановив фашистов под Москвой, Красная армия начала постепенно перехватывать инициативу, поэтому и снабжение наладилось. К слову, о знаменитых Гороховецких лагерях, где формировались горьковские дивизии, тоже осталось немало шокирующих свидетельств, относящихся к первому этапу войны. Все скудные ресурсы страны, ещё не в полной мере вставшей на военные рельсы, направлялись на передовую, где тогда решалась историческая судьба нации. Кроме того, кадровые военные остро нужны были на фронте, поэтому для формирования командного состава учебных подразделений нередко привлекались офицеры смежного ведомства — НКВД. Аббревиатура УЧЛАГ, закрепившаяся за полигонами, наглядно свидетельствует об этом, вызывая жуткие аналогии. В ожидании потомков Однако наша основная задача — вернуть потомкам солдат, канувших в марийских лесах, добрую память о предках, принесших себя в жертву во имя общей победы. Обратимся к списку бойцов более детально. Красноармеец Михаил Михайлович Гатилов родился в 1899 году в селе Волчиха Чернухинского (ныне Арзамасского) района Горьковской области. Призван в феврале 1942-го. В Книге Памяти указано, что он умер от ран в госпитале посёлка Сурок 19 февраля 1942 года, однако ранее, согласно послевоенному донесению, считался пропавшим без вести. В его документах указана жена — Аграфена Васильевна Гатилова. Красноармеец Михаил Григорьевич Зубриков 1924 года рождения — уроженец села Нижняя Верея Выксунского района Горьковской области (по другим данным — ныне заброшенная станция Раздолистая). Призван 20 августа 1942-го. Умер от болезни в госпитале посёлка Сурок 22 ноября 1942 года, хотя ранее также считался пропавшим без вести. Михаил Григорьевич ушёл на фронт не из родного дома, мобилизовали его в Удмуртии. Был направлен в один из запасных лыжных батальонов 45‑й учебной стрелковой дивизии, дислоцировавшейся в Казани. Видимо, позже переведён в Сурок. Известно, что до войны был холост, работал телефонистом. Красноармеец Захар Андреевич Язынин родился в 1903 году в селе Салганы Салганского (ныне Краснооктябрьского) района Горьковской области. Призван 22 января 1942-го. Службу проходил в 363‑м запасном стрелковом полку 46 ЗСД Московского военного округа, дислоцировавшемся на станции Суслонгер. Умер в госпитале от болезни 13 марта 1942-го, изначально числился пропавшим без вести в мае того же года. В документах указана жена — Аграфена Ивановна Язынина, проживавшая в селе Китово. Красноармеец Леонид Иванович Чирков 1913 года рождения появился на свет в селе Большое Андосово Пильнинского района Горьковской области. Числился пропавшим без вести, но, по последним данным, умер в госпитале 19 марта 1942 года. В электронной базе МО РФ нами было обнаружено письмо командира батальона капитана Чулкова в адрес председателя Пильнинского райсовета депутатов трудящихся, откуда следует, что красноармеец Чирков прибыл в часть из госпиталя на выздоровление 18 февраля 1942-го, однако после непродолжительной болезни скончался. Надеемся, что нас читают сейчас потомки этих бойцов, поэтому будем рады их отклику. Вы можете связаться с редакцией любым удобным для вас способом. Ваши солдаты ждут возвращения из небытия.