«В одни руки давали не больше пары килограммов». Как в России появились бананы и когда их полюбили по-настоящему

Мы привыкли к бананам настолько, что сейчас они — вроде картошки, только сладкой и на завтрак. Но еще при СССР за ними выстраивались огромные очереди. Бананы были экзотикой, которую не сразу восприняли и полюбили в нашей стране. Впервые эти заморские фрукты появились в России 240 лет назад и были доступны лишь избранным. Как бананы из деликатеса превратились в один из самых повседневных продуктов, кому из вождей пришлись особенно по вкусу, а кто из министров чуть не отдал за них жизнь — об этом и многом другом решила вспомнить «Мослента».

Пизанги, или Музы бананские

В «Московских ведомостях» от 5 марта 1759 года была опубликована заметка следующего содержания: «В саду при здешнем Императорском летнем дворце под присмотром садовника Эклебена созрели плоды обоих Пизангов, или Муз бананских, о которых для особливой их величины и множества плодов упомянуто было в газетах в сентябре месяце минувшего 1757 года. Плоды сих растений подношены были неоднократно Ея Императорскому Величеству, и ныне находится еще немало созрелых на стеблях…»

Тот самый Андрей Экленбен, речь о котором идет в заметке, был подлинным знатоком своего дела: выращивал экзотические фрукты — ананасы, финики, бананы. Благодаря «великому опытнику XVIII века» на царский стол «по вси месяцы во весь год подносятся свежие и зрелые фрукты».

Сообщение о выросших пизангах вызвало фурор в Европе. И взрыв недоверия: большой выдумщик этот ваш обрусевший немец. Но тот лишь усмехнулся и вскоре продемонстрировал плоды, собранные им со 140-летней финиковой пальмы, завезенной в Россию еще Петром I.

Бананы, выращенные в 1759-м, были не первыми в России. За пять лет до этого, в 1754 году, в тех же «Московских ведомостях» сообщалось, что для оранжереи графа Петра Шувалова было завезено новое растение — Musa paradisiaca, или банан райский. Вскоре оно начало плодоносить.

Вкушать заморский фрукт было позволено, разумеется, лишь избранным: царице Елизавете Петровне, людям из ее ближнего круга, графу Шувалову с семейством да их гостям. Остальные слушали рассказы о чудном ястве и только облизывались. Эпоха массового бананоедения в России была еще в далеком тумане.

На витрине у Елисеева

Изрядно полакомился бананами писатель Иван Гончаров, в середине XIX века совершивший путешествие по странам Азии и Африки на военном паруснике. В его книге очерков «Фрегат "Паллада"» содержится немало упоминаний об этих фруктах.

На Мадейре Гончаров увидел плоды, похожие на огурцы средней величины. Узнав, что это бананы, он купил всю связку. Предвкушал пиршество, однако был разочарован: «К десерту подали бананы; некоторые любят их, я не могу есть: они мучнисты, приторны, напоминают немного пряники на сусле…»

Так и не привык Гончаров к ним — ему показалось «пресно, отчасти сладко, но вяло и приторно, вкус мучнистый, похоже немного и на картофель, и на дыню, только не так сладко, как дыня, и без аромата…»

Однако некоторым другим путешественникам, побывавшим в Египте и Палестине, бананы пришлись по вкусу. И верно иные торговцы уже подумывали, не следует ли приохотить к ним российских гурманов.

Решение было положительным. И вскоре заморские плоды появились в российских колониальных лавках, сначала на юге, потом — и в других городах. В Белокаменной представитель английской фирмы Бруно Еллинек открыл «Оптовый склад ямайских банан» и успешно рекламировал экспортную продукцию. Бытописатель Москвы Владимир Гиляровский отмечал, что в магазине Елисеева на Тверской «горами поднимаются заморские фрукты; как груда ядер, высится пирамида кокосовых орехов, с голову ребенка каждый; необъятными, пудовыми кистями висят тропические бананы…»

Почтили своим вниманием новинку и стихотворцы. Осип Мандельштам создал такой поэтический образ: «Бананов груда золотая / На всякий случай подана, / И продавщица восковая / Невозмутима, как луна…» Александр Вертинский увидел другую картину: «В бананово-лимонном Сингапуре, в бури, / Когда у Вас на сердце тишина, / Вы, брови темно-синие нахмурив, / Тоскуете одна…»

Неведомо, как относился к бананам Лев Толстой, но то, что он выращивал их в своей теплице в Ясной Поляне, — факт. Кроме того, писатель, он же отменный агроном, собирал неплохие урожаи дынь, персиков, абрикосов, ананасов, клубники и земляники.

Незрелый министр

В декабре 1938 года «Вечерняя Москва» в небольшой заметке сообщила: «В Москву сегодня прибывает партия южно-американских бананов. В магазинах №№ 1,2 и 3 “Гастронома”, где они будут продаваться, подготовлены уже места для развески. Завтра бананы поступят в продажу. Цена — 15 рублей за килограмм».

Был выпущен рекламный плакат, в котором значилось: «Бананы питательны, вкусны, ароматны. Они содержат сахарные вещества, крахмал, белок, витамины». Сообщалось, что бананы можно купить в магазинах на улице Горького, 40; Арбате; Смоленской площади; Петровке, 7/10; улице Чкалова, 23/25; Краснопрудной, 22/24; Маросейке, 9/13; Кирова, 19…

Но покупатели особого интереса к бананам не проявили. Отчасти, конечно, из-за высокой цены. Да и не привык еще народ к заморским фруктам.

А вот товарищ Сталин к ним пристрастился. Но однажды, летом 1951 года, ему — о боже! — подали незрелые бананы, привезенные из Мексики. Что из этого вышло, рассказал ближайший сподвижник вождя Анастас Микоян в книге «Так было»: «…Сталин взял банан, попробовал и говорит мне: “Попробуй бананы, скажи свое мнение о их качестве, нравятся они тебе или нет?”. Я взял банан, попробовал. На вкус он напоминал картошку, для употребления совершенно не годился… “Почему так?” — спрашивает он. Я ответил: “Трудно сказать, почему. Возможно, поступили в торговую сеть прежде, чем созрели окончательно, возможно, хранились неправильно или был нарушен режим перевозки. Скорее всего, неправильно была организована доставка бананов. Отправлять через море их нужно недозрелыми, но все же не совсем незрелыми”».

Однако объяснение Сталина не устроило. И он обвинил в незрелой работе недавно назначенного на должность министра внешней торговли Михаила Меньшикова: «Импорт бананов — небольшое дело, а он его организовал плохо, и это показывает истинное лицо руководителя министерства...»

Микоян пытался бедолагу защитить: «Товарищ Сталин, министр не может нести ответственность за каждую отдельную операцию…» Но вождь стоял на своем. И над головой Меньшикова стали сгущаться тучи.

К счастью, из бананового дела не сделали судебного, хотя им уже заинтересовался Лаврентий Берия. И министра не отправили в холодные северные края. Его сняли с работы и отправили начальником таможни на Амур.

Через несколько лет Меньшикова снова вернулся к бананам, когда его назначили послом СССР в Индии.

Девочка в очереди

С годами бананы стали завоевывать сердца и желудки советских людей. За бананами — стоили они 1 рубль 10 копеек за килограмм — выстраивались в Москве огромные очереди. В одни руки обычно давали не больше пары килограммов. И потому к покупателям, подходившим к прилавкам, часто присоединялись родственники, знакомые, соседи. Рук становилось гораздо больше, и эти компании уходили из магазинов с туго набитыми авоськами — усталые, но довольные.

Бананы в продаже были лишь изредка спелые, чаще — твердые и зеленые. Но привыкшие к постоянной погоне за дефицитом покупатели не роптали. Они знали, что бананы надо поместить в какое-нибудь в темное теплое место, и через несколько дней они станут вкусными и ароматными.

Очереди в СССР были длинные, люди в них проводили порой по нескольку часов. Знакомились, заводили беседы, обсуждали новости. Иногда снова встречались — не в очередях, а на свиданиях. И уже не расставались.

Известный актер Михаил Кокшенов рассказывал, как он познакомился со своей будущей женой: «Ехал я как-то по Пятницкой, смотрю, очередь громадная за бананами выстроилась. И тут вижу, стоит девочка хорошая — во всех смыслах этого слова. Подошел, попросил взять бананчиков пару килограммов. Потом довез ее до дома…»

Итак, подведем итоги. Бананы не только вкусны, но и полезны. Питают сердечную мышцу, повышают уровень глюкозы в крови. От них вырастет энергия и жизнедеятельность. Кроме того, бананы защищают от стрессов и даже повышают настроение.

Автор этих строк почувствовал это на себе. Съел пару штук желтых эквадорских — и заметно взбодрился. Даже петь захотелось.