Единый государственный экзамен (ЕГЭ) в России до сих пор вызывает споры и критику. Многие считают его главным инструментом «оболванивания нации», потому что, по их мнению, итоговые школьные экзамены сводятся к случайному угадыванию правильных ответов, а не к демонстрации реальных знаний. Есть и те, кто уверены, что экзамен дает реальный шанс талантливым детям без денег и связей. В 2024 году пройдет первая большая реформа ЕГЭ — испытание позволят пересдать, но только один раз и по одному предмету. Какую роль сыграл ЕГЭ в нашей стране и что будет, если его отменить, «Ленте.ру» рассказал профессор НИУ ВШЭ Санкт-Петербурга, заведующий Лабораторией социологии образования Даниил Александров. 2024-й год объявлен в России Годом семьи. Его главная цель — привлечь внимание к проблемам российских семей, стимулировать рождаемость и помочь тем россиянам, кто уже растит детей, в том числе создать лучшие условия для роста и развития ребенка. Для этого в феврале 2024 года президент Владимир Путин в ходе оглашения послания Федеральному собранию анонсировал новый нацпроект «Семья» и в том же выступлении объявил о реформе ЕГЭ.

«Крутились большие деньги»

«Лента.ру»: Давайте начнем с самого свежего. Что вы думаете о «реформе» ЕГЭ, предложенной Путиным: о возможности пересдачи экзамена сразу, а не год спустя? Даниил Александров: Идея дать возможность пересдавать ЕГЭ — хорошая. Ведь сдача любого экзамена — немножко лотерея. Допустим, в момент экзамена состояние ученика было плохим или ученик знает все на пять с плюсом, кроме одной темы, и именно эта тема попалась. Почему бы не дать ему шанс? Однако в сложившейся системе сдачи ЕГЭ это будет организационно трудно реализовать. ЕГЭ исполняет две функции — школьные выпускные экзамены и вступительные в вузы. Полезно было бы их разделить. В ряде стран есть специальные экзамены для поступления в высшие учебные заведения. Но они проходят не в конце учебного года, а примерно в середине. Кто хочет — сдает, получает справку. Если что-то не получилось, у них еще достаточно времени на другую попытку. А когда экзамены приходятся на конец учебного года, у ребят останется просто мало времени успеть еще раз пройти испытания до начала приемной кампании в вузах. А в целом чего больше в системе ЕГЭ — плюсов или недостатков? Чтобы обсудить достоинства и недостатки, нужно начать разговор с того, что было до введения ЕГЭ. Начнем с позднего СССР. Тогда для поступления в хороший вуз абитуриентам приходилось ехать из своих небольших городов или поселков в большие города. Например, если абитуриент жил на Алтае и хотел поступить в Томске или Новосибирске, где находились лучшие сибирские университеты, летом после окончания школы он ехал в Томск или Новосибирск сдавать экзамены. Как правило, родители боялись отпускать вчерашнюю школьницу одну, поэтому ехали вместе с ней. Такое путешествие стоило значительных денег и было доступно не всем. Наконец, что очень важно, для подготовки к экзаменам нужно было нанять репетиторов — желательно не только дома, но и в том городе, в котором планировалось поступать. Почему? Если репетитор жил в маленьком городке — в Красноярском крае, Иркутской области, на Алтае или где-то еще, — он не знал тонкостей того, как будут заваливать абитуриентов на устных экзаменах в Томском или в Ленинградском университетах. Например, в Ленинграде было три медицинских вуза: Первый медицинский, Санитарно-гигиенический и Педиатрический.

В каждом из них были свои каверзные вопросы, которые экзаменаторы из года в год задавали абитуриентам. Существовала коррупция, составлялись списки тех, кого надо непременно принять. Соответственно, требовалось завалить на экзаменах как можно больше претендентов

На этом строилась целая промысловая отрасль — репетиторство. Об этом я знаю из первых рук. Мои знакомые, которые занимались репетиторством, понимали, что если человек подает документы в Педиатрический, то его на экзамене могут спросить, сколько эритроцитов в кубическом элементе крови. Там это был излюбленный вопрос, чтобы завалить. В Первом меде были свои излюбленные вопросы, в третьем вузе — другие. И репетиторы готовили под определенный вуз. За такие специфические знания репетиторам платили большие деньги. Помимо обучения предмету репетиторы могли давать инструкции, как себя вести на экзамене, что отвечать. Существовала огромная профессиональная индустрия специфической подготовки, где крутились большие деньги.

Это все было ужасно, потому что катастрофически ограничивало возможности бедных родителей послать своего ребенка из маленького городка в большой — поступать в хороший университет. С другой стороны, в России всегда была популярна пословица: где родился, там и пригодился. Может, наоборот, хорошо, что не было соблазнов? Перемещения по стране — очень важная социальная задача. Это нужно не только для того, чтобы обеспечить возможность человеку с математическим талантом из далеких мест поступить в лучший технический вуз и стать блестящим инженером или программистом, но и для сохранения страны в ее социально-пространственной целостности.

В 1990-е годы реальный распад грозил стране не столько от национального сепаратизма, сколько от падения образовательной мобильности

Люди перестали ездить далеко, чтобы учиться в соответствии со своими способностями и желаниями, оставались в своих городах. Более того, в те бедные годы многие вообще не могли никуда выехать из своих малых городов и сел. Трудно посчитать, сколько талантов не реализовалось из-за этого. Все государства, где существует угроза распада общего пространства, с этим стараются бороться. И не только государства, но и организации. Например, крупные корпорации перемещают менеджеров из региона в регион. Или взять религиозные учреждения: православная церковь столетиями меняла епископов, передвигая их по стране, чтобы не возникало местных вариантов православия.

Помню, как мои коллеги в 1990-е годы провели опрос в Перми: какие вузы в стране вы знаете? Почти все называли только два университета — МГУ и Пермский. То есть в головах абитуриентов того времени просто отсутствовала вся огромная страна. Это была реальная проблема. Не говоря о том, что потом уже внутри вуза была коррупция за хорошие оценки. Однажды в гостях встретил врача, живущего в одной из национальных республик. Слово за слово выясняется, что он учился в Тарту, в Эстонии. Я удивился: а зачем вам понадобилось там учиться? Он смеется: «Потому что известно, что в Тарту не берут взяток». То есть если ты окончил университет в Тарту, то твой диплом ценится выше, чем аналогичный из московского или питерского вуза. Те, кто попал за взятки в вуз, и дальше продолжали покупать оценки? Да, конечно. И в новой России 90-х годов коррупция стала совершенно чудовищной. В конце 90-х было сделано исследование, которое долгое время не публиковалось. Я был знаком с автором, это прекрасный профессионал, много лет специализировавшийся на прикладных исследованиях образования. Однажды мы с ним разговорились, и он сказал: «Единственное, что спасет российское высшее образование — полная приватизация». Я удивился: откуда такие радикальные идеи, почему это будет полезно? «Это единственное, что убьет коррупцию». Говорю: ну неужели она такая большая? Он отвечает: «Вы где учились, где работаете?». Я называю. Он смеется: «Вы учились и сейчас преподаете в лучших вузах страны, в которых коррупции нет, а я сейчас вам покажу, как это выглядит в других вузах». И показывает график по итогам исследования провинциальных вузов России с опросами родителей студентов в городах. По одной оси — процент бюджетных мест в вузе по сравнению с коммерческими. По другой — объем денег, которые родители платят за поступление и обучение своих детей.

На графике четко видно: чем больше бюджетных мест, тем больше объем теневых денег, то есть больше коррупция. Либо потоки идут через кассу за коммерческие места, либо через коррупционные каналы

Но ведь нельзя сказать, что ЕГЭ полностью отменил коррупцию при поступлении в вузы. Начала практиковаться схема поступления через олимпиады. Победители зачисляются в вузы без экзаменов. А как они победили — никто не интересуется. Вода везде дырочку найдет. Действительно, вуз может учредить свою собственную олимпиаду. И в каких-то случаях нужным людям можно заранее подсказать, что правильные ответы в тестах напечатаны немножечко другим шрифтом. Эта особенность практически незаметна для непосвященных. Я знаю конкретный большой вуз, у которого в региональных филиалах такое практиковалось.

Руководство головного вуза, чтобы бороться с этим, сделало простую вещь: все олимпиадные задания стали печататься в центре, а затем гонцы доставляли запечатанные и опломбированные пакеты, и вскрывались они непосредственно в аудитории во время начала испытаний. Навели порядок — и все стало честно. Еще разные вузы любят учреждать творческие задания, за которые даются дополнительные баллы. Здесь тоже гарантированно есть возможность коррупции. Добавишь несколько баллов кому-то — глядишь, человек пройдет на бюджетное место. Кстати, сейчас коррупция не обязательно за деньги. Мне кажется, что и коррупция с подсказками в олимпиадах тоже была не за деньги, а для знакомых. Но если у вас в вузе есть коррупция, то это как плесень — пойдет дальше. Университеты должны отчаянно бороться за чистоту своей работы.

Подводя итог моего рассуждения, скажу, что ЕГЭ -- это самое большое образовательное достижение страны за последние лет 30. Потому что этот экзамен помог остановить развал образовательной системы и даже развал страны в целом

«Шаг влево, шаг вправо для школы — уже расстрел»

В последние годы вокруг ЕГЭ формируется еще одно убеждение: родители выпускников уверены, что в Москве дети пишут самые легкие тесты. А в регионы отправляют наиболее трудные задания. Есть основания так считать? Я лично не сравнивал варианты заданий, но склонен думать, что это миф и конспирология. В обществе воцарилось конспирологическое мышление. Во времена ковида люди думали, что это Билл Гейтс задумал с помощью вакцин всех чипировать. Все-таки ЕГЭ — огромная система с множеством людей, вовлеченных в ее работу. Такое шило в мешке было бы сложно утаить.

Главная претензия, которую с самого начала предъявляли тестам ЕГЭ, — что это угадайка. Можно ничего не знать и наудачу расставить галочки, где-то даже попасть. Есть ли в мировой практике эффективные модели проверки знаний, кроме тестов? Никто в мире пока не предложил лучшей системы проверки знаний, чем тесты, причем большой объем творческих заданий в тестах мешает объективно оценить результаты. Чем больше мы включаем в тест творческих заданий, тем больше веса в итоговой оценке мы даем субъективизму проверяющих. Кому-то что-то может не понравиться — и он снижает оценку, другому проверяющему именно это понравится — балл будет выше. Творческие задания — например, написание сочинения, необходимы, но увеличение их объема не улучшает систему проверки. В результате некоторые талантливые ученики могут получить низкие оценки из-за того, что нестандартно сделали творческое задание. Эта закономерность известна во всем мире, было множество исследований об экзаменах и тестах, об их содержании и оптимальному соотношению сложности заданий. ЕГЭ за годы своего существования претерпел значительные улучшения. Однако в некоторых аспектах он ослаб. Мне говорили, что выпускники испытывают трудности в решении геометрических задач, из-за чего количество таких задач в тестах было сильно сокращено. Вместе с тем с точки зрения оценки математического мышления студентов и школьников геометрические задачи, безусловно, очень полезны. Они более творческие и требуют большего размышления, чем простые алгебраические задачи.

Главный недостаток ЕГЭ, по моему мнению, заключается в том, что в нем объединены две совершенно разные цели. С одной стороны, это сертификат для поступления в вуз, а с другой — проверка качества школьного образования

Мы знаем, что когда люди пытаются решить одновременно две задачи, результат страдает. Если вы хотите вести машину и при этом развлекать своих детей фокусами, очень вероятно, что вы попадете в аварию. То же самое происходит с ЕГЭ. Вы хотите проверить школы, как они учат детей, — это одна задача. Если вы хотите дать людям из далекого городка шанс на поступление в лучшие вузы — это совсем другая задача. Проверка качества школьного образования у всех выпускников создает большую нагрузку на учебное заведение. Школа начинает нервничать и тренировать детей на прохождение тестов. Если отказаться от проверки школ через ЕГЭ, например, сделав его необязательным и предоставив возможность сдавать его только тем, кто собирается получать высшее образование, то школа не будет так сильно беспокоиться об этом. Ее будет волновать, чтобы талантливые дети получали хорошую подготовку по выбранным предметам. Однако наши государственные структуры предпочитают простые решения, даже если они не оптимальные. На ваш взгляд, оптимально было бы после окончания школы проводить два экзамена — выпускной и для вузов? Можно и выпускные экзамены не проводить, а выдавать аттестат. Зачем вообще выпускные экзамены? Желающие отдельно в конце учебы сдают ЕГЭ. Если надо проверять знания учащихся и освоение программы, то можно проводить региональное тестирование в середине года. И весной между тестированием и ЕГЭ ввести свободный выбор предметов, чтобы люди, которые готовятся поступать в инженерный или медицинский вуз, получили бы дополнительные часы на подготовку к сдаче единого экзамена на универсальный сертификат абитуриента. Те же ученики, кто не хочет в 11 классе сдавать ЕГЭ, могут в весеннее время заниматься чем-то более для себя полезным: проходить начальную военную подготовку и готовиться к службе в армии, например. Но это подразумевает большую свободу школ в организации учебного процесса, которая у нас не поощряется. В нашей стране, к сожалению, введена такая жесткая система контроля образования, когда шаг влево, шаг вправо для школы — уже расстрел.

«Можно оставить три предмета»

Но ведь и сейчас есть деление классов на некую специализацию. Это не то же самое? Школы могут вводить некие треки: это класс гуманитарный, это класс математический. Но чтобы у ребенка было право свободного выбора предметов, а учителям платили за уроки, на которых сидит всего пять-десять человек, — это практически невозможно. Некоторые директора школ спорят со мной и доказывают, что у них это практикуется. Верю. Но таких школ — единицы, они престижные, им что-то разрешено, и у них обычно есть спонсоры. А 99 процентов школ в стране — другие, у них нет средств, им никто не позволит такую вольницу. Это серьезная проблема, которую надо решать, а не громить ЕГЭ. Эти изменения сильно помогли бы и в решении проблемы натаскивания на результаты теста.

Если в школе хорошо преподают математику, дети и так успешно сдадут экзамен. То же самое относится к другим предметам. Таким образом, результат ЕГЭ в большей степени зависит от общего качества преподавания.

Натаскивание — признак слабой школы, которая не уверена ни в себе, ни в своих учениках

Даже в те времена, когда выпускные экзамены сдавались устно по билетам, все равно последние полгода детей целенаправленно к этому готовили. Дети нередко жалуются, что когда учитель узнает, что его предмет выбран для ЕГЭ, то он начинает убеждать ученика отказаться от этой затеи. Педагогу это проще, чем потом нести ответственность за результаты теста. Почему так? Это как раз связано с тем, что ЕГЭ выполняет двойную роль: оценка качества среднего образования и инструмент для поступления в вузы. Если эти роли разделить, то ЕГЭ перестанет быть дубинкой для школы и станет пряником. Как показывает опыт многих стран, разнообразие ЕГЭ можно было бы сократить. Например, сейчас для поступления в один вуз нужно сдавать химию, в другой — биологию, в третий — физику, иностранный язык и прочие. Но вовсе не обязательно так делать. Например, детям, поступающим в медицинский вуз, достаточно было бы сдать какие-то базовые предметы, так как результаты будут отражать общие способности человека. Во многих странах — например, в Америке — стандартные тесты для поступления в вуз устроены гораздо проще, но в то же время требуют остроумия и понимания. Например? Как вариант — можно оставить три предмета. Два базовых — математику и русский язык. А третий предмет представить в виде набора естественно-научных задач, которые направлены не на заучивание формул, а на применение научного мышления. Например, ученику показывают график с определенными характеристиками и просят объяснить, что на нем изображено. Чтобы выполнить это задание, ученик должен обладать базовыми знаниями по физике, химии или биологии. Есть такой смешной вопрос: холодильник нагревает или охлаждает? Правильный ответ — конечно, он нагревает комнату, в которой стоит. В соответствии с законами физики, холодильник повышает температуру в комнате, чтобы поддерживать низкую внутреннюю температуру. В помещении холодильник функционирует как батарея. Если вы понимаете физику, вы сможете ответить на этот вопрос. И никакие зазубренные формулы здесь не нужны.

Универсальный экзамен из двух-трех частей был бы проще для школ. Ведь одному ученику нужна биология, другому — химия, третьему — физика. Это очень тяжело для школы, особенно провинциальной

В обычной средней школе, конечно, в каких-то случаях проще уговорить ребенка не сдавать, допустим, физику, а пойти на химию. ЕГЭ по всем направлениям дает преимущества большим престижным школам и ставит в трудное положение множество школ, которые не имеют ресурсов. Введение ЕГЭ, в котором всего два-три экзамена, было бы более справедливым для всех учеников российских школ. Но, я думаю, вряд ли в ближайшем будущем это станет возможным. У нас очень консервативное вузовское лобби, которое этого не позволит. Может, лучше, как в европейских странах, принимать всех желающих в вузы и позволять студентам отсеиваться естественным путем после сессий? Мы не знаем ни одной страны, где дети поступали бы в вуз просто на основе школьного аттестата. Например, во Франции университеты берут всех желающих из соответствующего региона. Но они должны представить для этого не школьный аттестат, а сертификат baccalauréat. Это специальный общенациональный экзамен для тех ребят, которые хотят учиться дальше. Проверяют его результаты не учителя в своей школе, а совершенно другие специалисты. То есть это очень похоже на ЕГЭ, и я думаю, он существенно сложнее нашего ЕГЭ. Существующая сегодня в России система ЕГЭ с подачей документов в разные вузы мне кажется достаточно эффективной и в наших условиях почти оптимальной. Ее можно улучшать, внедрять больше одних заданий, убирать другие, делать иной алгоритм приема в вузы и т.д. Но это все детали, так сказать, крем на торте. Важно, чтобы основа была хорошей. В случае ЕГЭ — основа правильная, система добротная, и это наше большое достижение.

«Раньше их дети имели стопроцентную возможность»

Тем не менее прошло 15 лет с внедрения экзамена, но его эффективность и необходимость до сих пор вызывают активные дискуссии. Почему? Когда вводили ЕГЭ, было очень хорошо видно, кто в телевизоре говорит о том, что тесты делают из детей дураков, не учитывают талантов, нация глупеет и прочее. Это были люди, имеющие доступ к телевидению, — артисты, известные деятели. Просто они хорошо чувствовали, что раньше их дети имели стопроцентную возможность попасть в любой вуз на бюджетное место. А с новой системой — никаких гарантий. Возможно, талантливый ребенок из Рубцовска, Минусинска, Омска поступит, а их столичным детям придется учиться на коммерческой основе. Учителя сельских школ, у которых я в то время брал социологические интервью, хвалили ЕГЭ. Они понимали, что у них на всю школу есть один ребенок, который имеет способности и хочет в инженерный вуз, и у него теперь есть шанс на лучшее будущее. В то же время руководители престижных школ экзамен критиковали, потому что понимали: ЕГЭ покажет, на самом ли деле их выпускники хорошо подготовлены или это просто видимость успешности. За отмену ЕГЭ выступали и выступают многие руководители вузов, потому что это ограничивает их возможности по «зарабатыванию» денег. Я не хочу сказать, что все критики ЕГЭ жаждут открытия окошек для коррупции. Есть и прекрасные, интеллигентные люди, которые искренне думают, что тестовая система плохая. Однако они не задумываются о том, какой ужас может наступить, если это отменить и вернуться к старой системе приема, о которой я говорил в начале.

Сейчас стало модно возвращаться к традиционным ценностям. Может ли под эту кампанию попасть и ЕГЭ? Ценности могут быть разные, а механизмы справедливого и эффективного распределения талантов по вузам — общие. Мне кажется, в Кремле есть люди, заинтересованные в создании условий социальной мобильности. К примеру, конкурс «Лидеры России» — это же именно о социальной мобильности. И в начале всей национальной системы роста кадров лежит ЕГЭ, открывающий дорогу талантам из всех школ страны.

Чтобы талантливые молодые люди из далеких малых городов не страдали и не становились радикалами на почве острого ощущения социальной дискриминации, им нужно дать шанс на лучшее

Все-таки от эффективной и справедливой системы поступления в вузы и эффективной социальной мобильности в стране очень многое зависит — и промышленный потенциал, и политика. Я надеюсь, это понимают в правительстве и в Кремле. В этом плане я все-таки хочу думать о лучшем.