Фигура первого самозванца на русском престоле остаётся по сей день загадочной. Историки не знают, кем он был. Официальная версия Бориса Годунова, что Лжедмитрий был беглым монахом Чудова монастыря Григорием Отрепьевым, опровергается теми фактами, что в Чудовом монастыре его не опознали, что Григорий Отрепьев был другим лицом, жил и здравствовал в царствование Лжедмитрия, и, наконец, тем, что он молился и поклонялся иконам, по общему свидетельству, не на привычный великорусский манер, не так, как должен был бы бывший русский монах.

Простота, как у Петра I

Кем бы Лжедмитрий ни был, он вёл себя как тонкий политик и своими действиями постоянно внушал к себе доверие тем, что значение царского сана было ему привычно. Но наряду с этим, в поведении самозванца проскальзывали совершенно новые, непривычные московским людям черты.

«Вопреки обычаям прежних царей, которые после сытных обедов укладывались спать, – писал историк XIX века Николай Костомаров, – Димитрий, пообедавши, выходил один пешком в город, заходил в разные мастерские, толковал с мастерами, осматривал их работы, говорил ласково со встречными. Такого рода неслыханная прежде доступность царя в обращении с подданными соблазняла тех, у кого укоренилось понятие, что чем лицо важнее, тем оно должно быть неповоротливее».

Кроме того, Лжедмитрий сам любил показать свою молодецкую удаль и даже забавлялся личными поединками со специально отловленными медведями. В этой доступности и простоте царя мы видим некоторое сходство с Петром Великим, царствовавшим столетие спустя. И в политике самозванца можно увидеть черты, предвосхищавшие правление будущего царя-преобразователя.

Вопрос веры

Лжедмитрий пал из-за своего следования иноземным обычаям и покровительства иностранцам. То, что через один век легко сошло с рук Петру I, в начале XVII столетия вызвало народное возмущение. Самозванца, из-за его польских советников, польской жены и множества знатных польских гостей, заполонивших Москву накануне его свадьбы с Мариной Мнишек, заподозрили в намерении извести православную веру и привести русскую церковь под власть Римского папы. Кстати, венчание на западноевропейской женщине, к тому же не из монаршего рода, тоже напоминает нам Петра I и его Марту Скавронскую, будущую Екатерину I. Историки приводят некоторые договора, будто бы подписанные Лжедмитрием, с польским королём Сигизмундом III и с орденом иезуитов, и свидетельства о том, что царь переходит в католичество и будет добиваться того же для русской церкви. Но практические шаги Лжедмитрия, когда он достиг царского престола, показывают, что, если даже такие договорённости существовали, новый царь не собирался их выполнять. Он следовал православным обычаям, как и положено было русскому царю, покровительствовал церкви, и незаметно, чтобы он намеревался лишить себя этой важной опоры.

Развитие наук и глобализация

Соприкосновение Лжедмитрия с западноевропейской культурой было иного рода. Он хотел, чтобы русские научились западным наукам, ремёслам и искусствам. Ещё Борис Годунов отправил первые два десятка русской знатной молодёжи на обучение за границу и планировал завести в России университет. Последнего ему, по свидетельству Николая Карамзина, не дало духовенство. Лжедмитрий заявил, что намерен продолжать такую же практику, а также всё-таки открыть в Москве университет на западноевропейский манер. Снова параллели с Петром Великим. Кое-что полезное в этом отношении Лжедмитрий успел сделать. Он открыл границы Московского государства для свободного выезда и въезда – с торговыми целями и просто так. Раньше русские подданные могли выезжать за рубеж только с поручением от царя. И иностранцам в Россию было попасть не просто. Кроме того, самозванец сделал торговлю, в том числе внешнюю, свободной для людей всех званий. Следствием этих новшеств стало, по мнению Костомарова, то, что цены товаров, особенно съестных припасов, в России резко снизились. Год правления Лжедмитрия стал годом небывалого изобилия и дешевизны на Руси.

Усмирение крымских разбойников

Несмотря на своё обещание отдать Речи Посполитой, за её помощь в междоусобице, Смоленщину и Северскую землю, никаких практических шагов в этом направлении, после своего воцарения, Лжедмитрий не обнаруживал. Более того, он пуще прежних царей старался соблюдать своё царское достоинство в сношениях с польскими послами, требовал, чтобы те титуловали его даже не царём всея Руси, а императором, к тому же «непобедимым». Опять сразу же просматриваются аналогии с Петром I, провозгласившим себя императором всероссийским и добившимся признания этого титула со стороны иноземных держав. На лето 1606 года, если бы не его трагическая гибель, самозванец намечал мощный военный поход против Крымского ханства. Крым уже больше столетия был источником постоянных нашествий на Русь. Справиться с ним было невозможно, потому что Крым умело лавировал между Россией и Речью Посполитой: каждая из этих двух враждовавших держав поддерживала Крым против своего соперника. А объединиться и положить конец разбойничьим набегам крымцев на русские и польские земли оба государства никак не могли. Установив дружественные, даже близкие отношения с Польшей, Лжедмитрий намеревался совместными усилиями обеих держав усмирить Крым. Более того, он предпринимал меры, чтобы в союзе также с Австрией и Венецией идти войной на покровителя Крымского ханства – на Османскую империю. Идея «крестового похода» всех христианских государств Европы против Турции была идеей-фикс западноевропейской политики. Впрочем, её так никогда и не удалось осуществить. Скорее всего, она бы не реализовалась и в данном случае. Но выполнение задачи-минимум на пути к ней – поражение Крымского ханства – было крайне актуальным для России. Кстати, Пётр I тоже начал свою военную активность походом против Крымского ханства – на Азов. И собирался также в союзе с Польшей, Австрией и Венецией продолжать войну против Турции. Азовскими походами Пётр Великий ликвидировал давнюю угрозу России из Крыма. Россия перестала выплачивать ежегодную дань крымским ханам. Лжедмитрий хотел выполнить эту программу ещё девяноста годами раньше.

Как могла повернуться история

Довольно интересно представить, как развивались бы события для России, если бы Лжедмитрий смог удержаться на престоле. Как теперь понятно, он мог сделать это достаточно легко. Ему стоило бы только поверить сигналам доброжелателей о том, что Василий Шуйский подготовляет против него переворот. Более того, он мог ещё раньше отправить Шуйского на плаху, но почему-то помиловал его. Но Шуйский не простил самозванца. А если бы Лжедмитрий удержался на престоле, то у него было ещё много времени для претворения в жизнь своих замыслов: ведь ему было всего 22 года. И наверняка школьники последующих веков учили бы, что это – истинный царевич Дмитрий, чудесно спасшийся от рук убийц. И «династия Рюриковичей» восседала бы на русском престоле ещё невесть сколько времени.