Как содержали военнопленных Русско-японской войны 1904– 1905 годов Новгородской губернии
Как содержали военнопленных Русско-японской войны 1904– 1905 годов в Новгородской губернии.
Самый большой лагерь
Сейчас село Медведь, расположенное в Шимском районе Новгородской области, переживает не лучшие времена. Мало что напоминает здесь о богатых купцах, когда-то построивших внушительные особняки на местной Миллионной улице, о военном гарнизоне, привносившем особый колорит. Однако неподалеку от разрушающихся Аракчеевских казарм стоит, пожалуй, единственный в своем роде мемориал - "За мир и дружбу между Россией и Японией". Предыстория его, однако, совсем не мирная. 120 лет назад, во время русско-японской войны 1904-1905 гг., в Медведе возник самый большой в Российской империи лагерь военнопленных.
Зачем попавших в плен уроженцев Страны Восходящего солнца везли на противоположный край земли, в новгородскую глубинку, сказать трудно. Так или иначе, в Медведе были все необходимые условия, позволявшие разместить пленных: построенные при графе Аракчееве вместительные казармы, часть которых занимал 199-й пехотный резервный Свирский полк. На этот полк и была возложена задача обеспечения военнопленных, поддержания среди них порядка и осуществления надзора.
Вглубь России партии пленников начали прибывать в августе 1904 г. Так, 27 августа в Москву из Пензы прибыли 28 человек1. 3 сентября пассажирским поездом из Москвы в Тверь были отправлены четыре пленных офицера, накануне вечером - еще шесть человек2. 21 октября через Москву в село Медведь проследовала партия из 10 офицеров и 249 нижних чинов, среди которых были и корейцы3.
Численность военнопленных, содержавшихся в Медведе, не превышала двух тысяч человек. На 1 января 1905 г. в Центральном справочном бюро о военнопленных было зарегистрировано 70 офицеров и 550 нижних чинов4. А по состоянию на 1 ноября уже - 1866 человек, в том числе: три морских и два сухопутных штаб-офицера, 29 сухопутных обер-офицеров, 1297 сухопутных и 87 морских нижних чинов, один врач, 18 санитаров, 4 служащих при госпиталях, 56 причисленных по своему положению к офицерам, 273 причисленных по положению к нижним чинам, 8 подданных других государств, причисленных по положению к офицерам и 88 - к нижним чинам5.
Размещение
Жизнь японцев в новгородском селе стала объектом внимания российской и зарубежной прессы. Важным источником сведений об условиях содержания военнопленных является отчет американского вице-консула в Москве Томаса Смита, посетившего лагерь по просьбе содержавшихся там японских офицеров. После официального запроса российским властям и получения соответствующего разрешения он 17 января 1905 г. прибыл в лагерь в сопровождении подполковника Генерального штаба князя А.М. Волконского и состоявшего в прикомандировании к Главному штабу бывшего русского вице-консула в Кобе Ф.И. Васильева. На момент визита в лагере содержались 69 офицеров и 414 нижних чинов (среди последних был 21 кореец и 5 китайцев)6.
© Японские пленные и русский солдат у казармы в селе МедведьПленные нижние чины в январе 1905 г. были разделены на четыре отряда и размещались повзводно в "превосходных кирпичных казармах, хорошо освещенных, сухих, высоких (около 6,5 фута) и хорошо проветриваемых"7. Каждый был обеспечен железной кроватью, соломенным матрасом, подушкой, одеялом, двумя полотенцами, наволочками, простынями и нижним бельем8.
Большинство офицеров проживало в двухэтажном кирпичном здании. Офицерам предоставлялось право выбирать соседей по комнате. Офицер имел железную кровать с хорошим матрасом, стул, также в комнате был маленький стол на двоих. Отдельно от остальных проживал старший по чину офицер - майор Того. В его распоряжении находилась большая комната, часть которой была отделена под спальню, со смежной кухней. Обслуживал офицера денщик из японских солдат. Тяготы плена с майором делила его жена, добровольно прибывшая в село.
Одежда
По прибытии в места содержания пленные сдавали свою одежду и взамен получали "сполна все вещи новые": две рубахи, по две пары исподних брюк и сапог, "галстух", темно-зеленые суконные шаровары, куртку "по образцу суконных камзолов", шинель солдатского покроя без погон и клапанов, шапку из черного или темно-зеленого сукна, в холодное зимнее время - суконные рукавицы и полушубок9.
При этом разрешалось носить собственную одежду и обувь, "лишь бы они были пристойны". 26 августа 1904 г. взамен курток "по образцу суконных камзолов" было предписано выдавать рубахи из башлычного сукна, а в число положенных им теплых вещей включить башлык10.
Пленным офицерам полагалось денежное содержание (штаб-офицерам - по 900 рублей, обер-офицерам - 600 рублей в год)11.
Питание
Питание военнопленных нижних чинов осуществлялось по тем же нормам, что и нижних чинов местных войск. Предписывалось, по возможности, чтобы "пища для военнопленных состояла преимущественно из продуктов, употребляемых военнопленными на родине"12. 30 ноября 1904 г. взамен ржаного хлеба пленным японцам было предписано выдавать белый в том же количестве, а вместо ржаной муки для выпечки хлеба - такое же количество пшеничной муки 2-го сорта13.
© Японцы и русские в селе МедведьПо словам американского вице-консула, "все военнопленные выглядели здоровыми и крепкими и находились в хорошем расположении духа". Попробовав пищу, он нашел ее качественной и вкусной: обед в тот день состоял из рисового супа с овощами и говядиной и гречневой каши. В другие дни меню включало перловый и вермишелевый суп с овощами и говядиной, манную и пшенную кашу. Кроме того, каждый пленный получал три фунта низкосортного белого хлеба в день, но так как такая норма превышала потребность военнопленных в хлебе, они просили выдавать им на полфунта меньше, а сэкономленные средства направить на улучшение довольствия.
Чай и сахар выдавались дважды в день, причем чай не прессованный, как русским солдатам, а обычный. Получить кипяток и приготовить чай пленные могли в любое время дня. Для приготовления пищи они выбирали кого-то из своих товарищей, а при необходимости в помощь им определялись русские солдаты. По мнению Т. Смита, пленные нижние чины были довольны питанием, но хотели бы получать рисовый суп и макароны вместо манной каши. Ввиду высокой стоимости этих продуктов просьба не могла быть удовлетворена сразу, однако командир полка обещал сообщить о ней в Главный штаб.
Пленные офицеры поначалу покупали обеды в офицерском собрании Свирского полка, уплачивая за них ежемесячно 21 рубль. Однако русская кухня не пришлась японцам по вкусу, и они получили разрешение самостоятельно закупать провизию на ту же сумму в определенных магазинах. Разрешалось покупать даже алкогольные напитки: первоначальная норма составляла 70 бутылок пива и несколько бутылок "виски" (возможно, подразумевался коньяк) в день на всех офицеров, но к моменту визита вице-консула Смита она была снижена до 30 бутылок пива в день. Командир полка объяснил это следствием нарушений офицерами дисциплины и их задолженностью.
По просьбе вице-консула ежедневную норму увеличили до 40 бутылок пива. Кроме того, каждый офицер получил право на стакан "виски" в день14.
Медицина
Медицинское обслуживание военнопленных было организовано на тех же основаниях, что и в русской армии. Больные направлялись на лечение в ближайшие военные и гражданские лечебные заведения15.
В селе Медведь располагался госпиталь амбулаторного типа, а в случае серьезного заболевания пленных отправляли в Новгород. Неоднократные просьбы пленных о японском обслуживающем персонале в госпитале не были удовлетворены. Кроме того, офицеры хотели получать медикаменты, которых не было в полковой аптеке. Командир полка ответил на это, что в аптеке содержатся только те медикаменты, которые предписано в ней иметь, и что офицеры могут приобретать лекарства, какие пожелают, в частных магазинах и за свой счет, как и русские офицеры16.
Работа
Временное положение о военнопленных допускало привлечение нижних чинов к государственным, общественным или частным работам. При этом они не могли использоваться на таких работах, "которые были бы унизительны для их воинского звания общественного положения, занимаемого ими в своей стране, или имели бы прямое отношение к военным действиям, предпринятым против их отечества и его союзников"17.
Лицам, которым был вверен надзор за военнопленными, было категорически запрещено использовать их труд в личных целях, даже за плату и по добровольному с ними соглашению. Заработанные ими суммы учитывались в особых шнуровых книгах и хранились в местных казначействах на депозитах уездных воинских начальников. Часть этих средств шла на улучшение условий содержания, остальные являлись собственностью заработавших их пленных и могли быть выданы им во время нахождения в плену или после освобождения18..
В обязательном порядке военнопленные должны были участвовать только в хозяйственных работах (уборка казарм и прилегающих дворов, носка воды и дров, топка печей). В Медведе японцы занимались изготовлением на продажу различных игрушек: моделей кораблей, фигур животных, птиц. Половина выручки доставалась пленному, другая шла в фонд улучшения питания.
Досуг
Пленные имели право на ежедневные прогулки, занимались гимнастикой в огромном гарнизонном манеже, зимой катались с ледяных горок. Дважды в месяц, как и солдаты русской армии, нижние чины посещали баню, однако хотели бы посещать ее еженедельно.
Офицеры могли пользоваться частной баней с платой в 20 копеек. Им разрешались ежедневные двухчасовые прогулки в пределах определенного командиром участка в сопровождении русского офицера. Со временем площадь участка для прогулок была уменьшена в связи с тем, что некоторые пленные офицеры покидали его пределы, а также в ответ на ограничения свободы русских военнопленных в Японии. Время от времени по разным причинам прогулки вовсе отменялись. Кроме того, пленным было запрещено катание на коньках на льду пруда. Майору Того разрешалось совершать прогулки отдельно от остальных, и он был менее ограничен в них19.
Т. Смит положительно оценил условия содержания военнопленных и отношение к ним русских властей. Командир 199-го пехотного резервного Свирского полка А.Ю. Станкевич произвел на вице-консула впечатление "очень приятного и добросердечного человека, принимающего участие в судьбе военнопленных"20.
Возвращение домой
Большинство японских военнопленных получило свободу в конце 1905 г. В соответствии со статьей 13 Портсмутского мирного договора для передачи пленных назначались особые комиссары. Российское и японское правительства должны были обменяться счетами на прямые расходы по содержанию пленных, и Россия обязалась выплатить Японии разницу в расходах (количество русских военнопленных в Японии было намного большим)21.
© Надгробный камень на могиле японского военнопленногоКомиссарами были назначены: с японской стороны - полковник Ои, с русской - полковник Станкевич. Для решения вопросов, связанных с перевозкой военнопленных на станцию Вержболово, в Санкт-Петербург был командирован японский военный агент в Париже майор Такацуки. После посещения Медведя он в письме на имя исправляющего должность начальника Главного штаба выразил признательность "за постоянную заботу военного ведомства" об их содержании, а также "за сердечное и гуманное отношение командира 199-го пехотного резервного Свирского полка и любезное отношение к военнопленным всех прочих чинов названного полка"22.
2 декабря 1905 г. все военнопленные японцы подлежали передаче в Вержболово. Здоровые отправлялись двумя эшелонами, больные и увечные - в особом санитарном поезде23. На западной границе Российской империи японским представителям были переданы 1777 военнопленных, еще 223 - в Маньчжурии и Нагасаки24.
По подсчетам японского исследователя профессора Т. Сакон во время нахождения в России умерло 43 японских военнопленных, из них 23 - в селе Медведь, 20 - в Маньчжурии25. (По другим сведениям в Медведе умерли 19 военнопленных). Кроме того, в это число не вошли двое военнопленных, умерших по данным русской прессы в Санкт-Петербурге. Эксгумация их останков состоялась в присутствии прибывших специально для этого японских офицеров 12 сентября 1908 г. Их тела были доставлены в село Медведь, а оттуда вместе с телами умерших там военнопленных отправлены для сожжения в крематорий в Гамбург. После этого прах в особых урнах подлежал отправке в Японию26.
Другие иностранцы
Вместе с подданными Японии в Медведе оказались представители и других государств, в том числе члены экипажей судов, использовавшихся японским правительством для военных перевозок.
Несколько месяцев жили в Медведе четверо британцев с судна "Садо-Мару", торпедированного 15 июня 1904 г. крейсером "Рюрик"27. Проведя семь дней на "Рюрике", они через Владивосток и Харбин были отправлены в Томск, где присоединились к плененному в апреле экипажу судна "Киншю-Мару". В Медведь британские моряки прибыли в ноябре28.
Проведенные здесь месяцы не стали для них тягостными. На продовольствие каждый из них получал 50 рублей в месяц, пищу в европейском стиле готовили японцы. На Рождество 1904 г. узники получили посылку: британский посол сэр Чарльз Хардинж прислал соотечественникам рождественский пудинг и четыре бутылки шотландского виски.
Наконец, 30 июля 1905 г. британцам было объявлено, что они свободны, 5 августа они получили паспорта и 9 августа пересекли германскую границу. По их свидетельству в Медведе на момент их освобождения оставались еще два британца, два американца и один норвежец из состава экипажей японских судов29.
Спустя несколько десятилетий эта не самая светлая страница в истории российско-японских отношений послужила почвой для зарождения дружеских контактов. С 1960-х гг. жителями Медведя на заброшенном гарнизонном кладбище велся поиск успевших зарасти землей надгробных камней с бывших могил умерших японских военнопленных. Село стали посещать японские делегации, завязалась переписка. Наконец, 28 сентября 2008 г. здесь состоялась церемония открытия памятного знака, рядом с которым лежат покрытые иероглифами камни - напоминание о тех японских военнопленных, кому не суждено было вернуться на родину живыми.
_________________________________
1. Японцы в Москве // Новости дня. 1904. 28 августа.
2. Новости дня. 1904. 4 сентября.
3. Русское слово. 1904. 22 октября.
4. Отчет о деятельности центрального справочного бюро о военнопленных за 7-й месяц, с 28 ноября 1904 г. по 1 января 1905 г. // Русский инвалид. 1905. N10. С. 2-3.
5. Отчет о деятельности Центрального справочного бюро о военнопленных за 16 месяцев, с 1 сентября по 1 октября // Отчет о деятельности Центрального справочного бюро о военнопленных за 17 месяцев, с 1 октября по 1 ноября 1905 г. С. 25.
6. Sakuy? Takahashi. International Law applied to the Russo-Japanese War with the decisions of the Japanese prize courts. New-York, 1908. P. 97.
7. Ibid.
8. Ibid.
9. Высочайше утвержденное Временное положение о военнопленных русско-японской войны. 13 мая 1904 г. //Полное собрание законов Российской империи. Собрание 3. Т. XXIV. Отделение I. СПб., 1907. С. 465.
10. Приказ по военному ведомству N 511. 26 августа 1904 г. // Иллюстрированная летопись русско-японской войны. СПб., 1904. Вып. VII. С. 56-57.
11. Приказ по военному ведомству N 276. 22 мая 1904 г. Временное положение о военнопленных русско-японской войны // Иллюстрированная летопись русско-японской войны. СПб., 1904. Вып. IV. С. 40-46.
12. Высочайше утвержденное Временное положение... С. 465.
13. Приказ по военному ведомству N 736. 30 ноября 1904 г. // Иллюстрированная летопись русско-японской войны. СПб., 1904. Вып. X. С. 66.
14. Sakuye Takahashi. Op. cit. P. 99.
15. Высочайше утвержденное Временное положение ... С. 464.
16. Sakuye Takahashi. Op. cit. P. 99.
17. Временное положение... С. 44.
18. Высочайше утвержденное Временное положение ... С. 464.
19. Sakuye Takahashi. Op. cit. P. 99.
20. Ibid. P. 100.
21. Портсмутский мирный договор. 25 августа 1905 г. // Сборник договоров России с другими государствами. 1856-1917. М., 1952. С. 341-342.
22. Иллюстрированная летопись русско-японской войны. СПб., 1905. Вып. XXI. С. 31.
23. Там же.
24. Sakuye Takahashi. Op. cit. P. 94.
25. Сакон Т. Военнопленные в период русско-японской войны 1904-1905 гг. [Электронный ресурс] // Окно в Японию. URL: http://ru-jp.org/sakon.htm.
26. Раннее утро. 1908. 13 сентября.
27. Notes from Japan. Disasters at Sea, Victory on Land. The doings of the Vladivostok Fleet. The sinking of a Transport // Otago Witness. Issue 2629. 3 August 1904. P. 16.
28. Captured Englishmen. Weary Months in Russian Gaols // Star. Issue 8445. 13 October 1905. P. 2.
29. Ibid.
