Исполнилось 100 лет со дня рождения писателя Виктора Астафьева
Сегодня исполняется 100 лет со дня рождения Виктора Петровича Астафьева - выдающегося русского писателя, одного из самых ярких представителей сибирской прозы.
В его человеческой и творческой судьбе многое напоминает путь Максима Горького. Самоучка. Тяга к сочинительству проявилась в детстве. Астафьев вспоминал: "Моя бабушка Катерина, у которой я жил, когда осиротел, меня называла врушей ... На фронте даже от дежурств освобождали ради этого".
Бабушке и дедушке - поклон от обоих писателей! Как и Алеша Пешков, Витя Астафьев рос полусиротой (мать утонула в Енисее, когда мальчику было 6 лет), воспитывался в семье деда и бабки. Как и Пешков, подростком ушел "в люди", "университетов" не кончал, обучаясь в "своих". Оба начинали как провинциальные журналисты.
Но есть в их судьбах важное различие. Горький, уже будучи знаменитым писателем, в Первой мировой войне не участвовал. Никому еще в стране не ведомый, кроме собственной, разбросанной по Сибири родне, Виктор Астафьев пошел на вторую русско-германскую добровольцем. Шоферил, служил связистом, артразведчиком, воевал на Курской дуге, в Польше. Был тяжело ранен.
Астафьев - едва ли не единственный солдат (даже не лейтенант), поднявшийся на самую вершину литературного Олимпа. Но о войне долго молчал. Потом появилась повесть "Пастух и пастушка"- не о войне даже, а о любви на войне, с настолько загадочной метафизикой, что и сам писатель (его собственное высказывание) не до конца ее понимал.
Фото: РИА Новости
И только последнее крупное произведение - роман "Прокляты и убиты" - замышлялось именно о войне.
В ней есть нечеловечески страшные страницы. И может быть, именно это стало причиной того, Астафьев не дошел до финала, и незаконченная книга рассыпалась на несколько повестей из послевоенного времени.
Среди них - повесть "Веселый солдат". Шедевр, равный лучшим образцам астафьевской прозы. Отчего произошло так? Не оттого ли, что природа астафьевской музы - в сердечном отношении к миру, в сопричастности чужим страданиям, а не в обличении обстоятельств, вызывающих эти страдания, и плохих людей, создающих эти обстоятельства?
В самом совершенном, на мой взгляд, произведении Астафьева, повествовании в рассказах "Царь-рыба" есть только один явно отрицательный персонаж - "сверхчеловек" Гога Герцев. Мелькают еще хамоватые рожи "хозяев тайги", насилующих природу ради шальных денег, и какие-то невнятные "туристы", которых писатель собирательно ненавидел, не признавая, что городской человек тоже имеет право на глоток чистого воздуха и что город коптит небо и отравляет воду не только для собственной услады, но и для развития деревни тоже. Однако и Герцев в итоге вышел какой-то несчастненький... Пожалеть его, из-за своего каприза едва не угробившего девушку Элю, может, и нельзя, но и ненавидеть нельзя. Не дает нам Астафьев этой возможности. Нет этого в его писательской природе.
Что отличает его персонажей и автора как лирического героя своей прозы? Потрясающие такт и деликатность! И вместе с тем какое-то свойское, "коммунальное" отношение к персонажам. Да и какие они ему "персонажи", эти "братаны Коляны" с коричневыми обветренными лицами? У них и слова, и жесты такие же, как у их автора.
Природа астафьевской музы - в сердечном отношении к миру, в сопричастности чужим страданиям
Я думаю, что для Астафьева не существовало проблемы так называемой "национальной идеи". Какая еще, прости господи, "идея"? Вот заботы чалдонских ребятишек, выбравшихся из душной избы после нескончаемой зимы на свет Божий и собирающих на припеке дикий лук, щавель, а если повезет, то и яйца крякв и куликов, - это живое, трепетное, сердечное!
Поздние рассуждения Астафьева в слишком многочисленных интервью о русском характере, его отрицательных качествах, да простят меня поклонники Виктора Петровича, были... не то чтобы неверны, но отличались каким-то удручающим однообразием. Это была, допустим, правда. И пьют у нас по-свински, и воруют своё же, и работать без прямой нужды или без палки не хотят. Сложная страна, трудный народ! Только правду эту на хлеб не намажешь, и людям, в который раз обманутым и оттого сильно обозлившимся, делать с этой правдой решительно нечего.
Трудиться? Да разве они не трудились? Разве сам же Астафьев не показал, каких трудов стоило нашему человеку выжить и вырастить детей, некоторые из которых потом становились великими учеными, артистами, писателями, нобелевскими лауреатами? Там, где Астафьев показывает, как солят капусту, копают картошку, ловят рыбу и варят уху "на Боганиде", то есть занимаются самым простым и самым Божеским делом (и оттого пусть и не часто, но озаряет этих людей, по словам писателя, "сердечное высветление"), - вот за это свидетельство, за этот бесценный опыт он и удостоился не одного благодарного читательского поклона. Потому что это и есть свидетельство за человека перед Богом. Не адвокатура. Свидетельство.
Да, человек в беде... Да, история человеческая все больше становится "печальным детективом", где уже нельзя различить жертв и преступников. И выхода из этой ситуации, если смотреть правде в глаза, пока нет.
Проза Виктора Астафьева - это свидетельство за человека перед Богом. Не адвокатура. Свидетельство
Однако история не шахматы, где либо выигрывают, либо проигрывают, либо смиряются на ничью. Она - бесконечно сложная сумма личных опытов, которые так великолепно умел изображать Астафьев, сам до конца не зная, как к этим людям относиться, но сердечно чувствуя неслучайность их бытия.
Человек не может быть просто "проклят и убит". Все творчество Виктора Петровича мудро возражало против этого.
Кстати
Этот год щедр на 100-летние юбилеи наших великих писателей-фронтовиков. 15 марта мы отметили столетие Юрия Бондарева. 1 мая 1924 года родился Виктор Астафьев. Приближаются годовщины Булата Окуджавы (9 мая), Юлии Друниной (10 мая), Бориса Васильева (21 мая), Василя Быкова (19 июня), Владимира Богомолова (3 июля) и Николая Старшинова (6 декабря).
Между тем
