Он кричит «хорцви»: как в Калининградской области охотятся на вальдшнепа

В Калининградской области закончился период разрешённой охоты на вальдшнепа. В следующий раз добыть птичку можно будет только осенью. Корреспонденты «Клопс» отправились в лесную глушь с председателем правления областного общества охотников Олегом Белкиным.

Мы приехали к дому Олега Евгеньевича в село Малое Отважное тёплым вечером. За красным забором нас встречает небольшая дворняжка, которая весело скачет вокруг, и сам охотник, уже одетый во всё камуфляжное.Мужчина скептически смотрит на наши городские кроссовки.

— Такое никуда не годится.

Через минуту он выносит нам из дома резиновые сапоги и куртки вместо пальто. Несколько «пшиков» средством от клещей — и мы сели в машину. Путь недолгий: минут 15.

В лесу Белкин старается проверяться «на клещей» каждые два часа. Лучше, конечно, тем, кто ездит за город часто, сделать прививку, говорит он.

Из окна уже виднеются первые красоты: покрывшиеся зеленью поля, заходящее за макушки деревьев рыжее солнце, вернувшиеся в свои гнёзда на столбах аисты. Олег Евгеньевич продолжает посвящать нас в тонкости процесса.

На вальдшнепа охотятся всего 10 дней весной и около месяца осенью. В апреле самки сидят в траве и кличут самцов. Те отзываются на дамские призывы и вылетают, попадая в прицел. Самок охотники не бьют.

— Вальдшнеп переводится с немецкого как «лесной кулик», — объясняет охотник. — Обыватель даже не догадывается, что такая птичка существует. Грибники, может, видят иногда, а так его сложно заметить. Самая неизученная птичка даже для биологов, очень скрытная. Он так кричит: «хорцви-хорцви» и достаточно быстро летит.

Мы подъезжаем к границе леса и шагаем вглубь. Грязь вперемешку с подгнившими листьями чвакает под подошвами сапог, хрустят ветки. То и дело приходится уворачиваться от молодых прутиков, норовящих ударить по лицу. Попутно ищу весенние грибы, но их нет.

Нам попадается несколько небольших ручейков, которые надо аккуратно перепрыгивать. Через 15 минут такого путешествия выходим на поляну, со всех сторон окружённую деревьями. Здесь молодая трава тянется вверх почти по колено — прекрасный рассадник для клещей.

— Главное в этом деле — процесс, — говорит наш собеседник. — Вокруг красота, весна, всё распускается. Мне очень нравится: приходишь на такую полянку, берёшь стульчик, отдыхаешь, слушаешь, как птички поют. Можно о чём-нибудь подумать. А вальдшнеп начинает лететь, когда заканчивает петь последняя птичка. Их как будто каким-то рубильником выключают: раз — и тишина.

Ждать тишины и полёта вальдшнепа ещё около часа. Олег Евгеньевич предупреждает: стрелять будет только на короткой дистанции, потому что мы без собаки. Его лайка 16 лет верно служила товарищем по охоте, но уже для подобных приключений старовата и теперь сидит в вольере. Обычно помощник нужен, чтобы найти упавшую птицу, оперение которой сливается с лесной подстилкой. Добывают только то, что могут унести с собой.

«Чем хороша с моей точки зрения охота? Мы используем возобновляемый ресурс. Животные воспроизводятся, а нефть, газ — они не восстанавливаются. Конечно, есть случаи, когда охотники уничтожали какие-то виды, но это исключение. Бывает, и восстанавливали, например популяцию соболя в России», — рассказывает егерь.

Охотник никогда не будет говорить слово «убил», только «добыл». А всё, что добыто, надо обязательно съесть, «иначе какой смысл».

— Я люблю охоту, но не до такой степени, что смерть как нужно что-то добыть! — рассуждает егерь. — Главное — общение, удовольствие от компании, если не один едешь. Часто собираемся со знакомыми из общества. Встретились, поболтали, погуляли. Добыли — хорошо, не добыли — ну и ладно, не имеет никакого значения. Вчера, например, с сыном сюда же ходили. Стреляли по пяти вальдшнепам, ни одного не ранили, а нам всё равно удовольствие.

Браконьеров Олег Евгеньевич делит на два типа. Есть местные жители, которые добыли что-то и съели. Им убитого кабана хватает, чтобы прокормить семью пару месяцев. Но они же чаще всего и попадаются: не профессионалы. К таким охотникам у председателя правления негатива нет.

Второй тип — люди, которые идут против зверя и птицы, вооружившись и тепловизорами, и карабинами, и ночниками. Такой охотник приезжает в лес как на открытое поле.

«У животного никакого шанса нет, это даже не соревнование. Часто подобное происходит вне сезона, и браконьеру всё равно: самка, не самка. Были отдельные личности, которые забирали только головы, на стену вешать. Убили, тело бросили, голову закинули в машину и поехали. Для чего это всё? Потешить своё самолюбие?»

Раньше, по словам Олега Евгеньевича, каждый желающий стать охотником проходил обучение, два других егеря должны были дать рекомендации. Кандидаты слушали лекции по технике безопасности, биологии зверей, сдавали экзамены. Сейчас этого нет, всё немного проще.

Как можно стать охотником

Получите государственный охотничий билет, который выдаётся бесплатно через семь дней после заполнения заявления.Пройдите двухнедельные курсы по обращению с оружием. Это обойдётся в сумму около 5 тысяч рублей.Получите справку от психиатра и нарколога.Получите лицензию на приобретение оружия. Она позволяет иметь только двуствольное не самозарядное ружьё.

Б/у ствол стоит от 10 тысяч рублей, новый обойдётся минимум в 30. Минимальная цена патрона — 50 рублей.

В обществе охотников состоят люди совершенно разного достатка. Основной костяк — мужчины средних лет. Но приходят и женщины, и молодые парни, которые когда-то составили компанию дяде или отцу, а теперь загорелись делом сами.

— А чем вы, охотники, отличаетесь от обычного человека?

— Обычные люди смотрят на природу с точки зрения «не трогай её вообще», а мы... Наверное, с точки зрения потребления больше. В лесу должно быть определённое количество зверя. Калининградская область — урбанизированная территория уже, много людей, городов. Когда количество какого-то зверя превышает определённую численность, то возникают проблемы. Например, бобры. Замечательные же животные! Только здесь их раньше не было, а в советское время завезли, расселили. Но не подумали, как тут все водоёмы устроены. Теперь некоторые посёлки подтапливает из-за плотин.

Немцы и кабана тоже уничтожали. Наносят огромный ущерб сельхоз угодьям, уничтожают посевы. К тому же главным животным в этих краях был олень, его разводили. А кабан — пищевой конкурент им.

— А что бы вы сказали тем, кто говорит «охотники — это убицы»?

— Они живут бедно, у них бедное восприятие мира. Они этого вальдшнепа никогда не увидят, никогда не увидят настоящий лес, который мы постоянно проходим вдоль и поперёк. Понимаете, то, что сейчас едим мы из магазинов, особенно мясо — по большому счёту есть нельзя, оно напичкано всякими стероидами и химией. Охотники же себя и свою семью обычно кормят нормальным мясом. В Германии вообще до сих пор культ еды из дичи, экологически чистый продукт.

Нас называют убийцами... Вот даже не хочется вам рассказывать, что творится на скотобойнях. Люди в массе, видимо, просто не представляют, как убивают на птицефабриках этих куриц, поросят, коров. Не для слабонервных однозначно, жуткое зрелище. У охотников животное добывается одним выстрелом. Очень редко, бывает, раним. Но стараемся ни одно животное в таком состоянии не оставлять. Мы его избавляем от мучений сразу.

Кто-то судит об охотниках по всяким видео жестоким, например, когда собак натравливают на медведей, кабанов. Мы и сами против такого. Большинство наших калининградских охотников — вполне нормальные люди, не кровожадные совершенно, — убеждает егерь.

Из густой листвы резко вылетает тёмная птичка и быстро проносится над поляной, где мы стоим. Олег Евгеньевич хватается за ружьё и успевает прицелиться раньше, чем я понимаю, что происходит. Три секунды — даже разглядеть вальдшнепа не удалось — и он снова скрылся в деревьях. Выстрел так и не раздался.

— Слышали? «Цви-цви» он щебетал. Вы, наверное, и не заметили, много говорим, — с сожалением вздыхает егерь. — На охоте важен не только профессионализм, ещё и фарт, а его, бывает, не хватает. Зверь не подошёл — значит не судьба. Не беги к нему. Твой зверь всегда придёт и вылетит к тебе сам.

Охотники ездят в лес не только добывать, продолжает защищать честь егерей наш собеседник. Олег Евгеньевич и его товарищи оставляют в лесу соль, раскладывают корма, сено. Бывало, заказывали трактора — пробивали в снегу дороги для зверья.

— В конце 90-х был раз зимой ледяной дождь, — вспоминает егерь. — Мы приехали на охоту, начали делать загон. Увидели, как идёт косуля, свернули охоту. Бедному животному приходилось пробивать копытом корку наста, об неё они резались. Тогда мы как раз прокладывали тракторами дороги, привозили сено, на котором животное могло поспать. Наша косуля, в отличие от сибирской, если до земли не добилась, легла на снег, то у неё воспаление лёгких и она гибнет. До девяноста процентов животных тут погибло тогда. В ту зиму нам пришлось запретить вообще охоту. У людей пропали лицензии, но никто слова не сказал.

Не поедут же товарищи, которые орут, что мы убийцы, в мороз по лесам бродить и выкладывать корма. Так что охотник, может, что-то добудет, но он сполна это отработает, — Олег Евгеньевич на какое-то время замолкает, его взгляд скользит по траве, кустикам, верхушкам деревьев. — Такая красота! Давайте постоим послушаем, насладимся. Я люблю весну. Природа просыпается.

Первая птичка пролетела над нами уже в сумерках. К этому времени лес и правда почти смолк. Где-то там, за широкой полосой из деревьев, ручейков и полянок солнце зашло за горизонт. Небо пока ещё немного подсвечено. Егерь продолжает рассказ о повадках дичи.

Вальдшнеп любит тёплую ненастную погоду. Идеально — когда есть небольшая прослойка облаков или даже мелкий дождик. А вот ветра быть не должно. Все эти знания Олег Евгеньевич почерпнул в книгах, когда учился в Кирове на охотоведа, но познавать дело опытным путём он начал раньше.

— В охоте вообще очень важно обучение детей от старших. Я в семь с дядей впервые пошёл на селезня, — вспоминает он. — Тогда и понял, это то, что мне нужно. В двенадцать мне дали ружьё, и пошёл сам уже. Первого зайца добыл в четырнадцать. Помню, возвращался тогда с ним в руках, и все прям оборачивались. Это уважаемое дело тогда было. Охотники, например, защищали же сёла от волков и вообще считались настоящими мужчинами.

Олег Евгеньевич снова наставляет ружьё в сторону неба. Пытаюсь проследить, куда он целится, и вижу ещё одну птичку. У неё большой размах крыльев и тонкий длинный клюв. Мгновение — и вальдшнеп снова скрывается где-то за деревьями.

— Эх, ладно не буду стрелять. Пускай живёт. Слышали, как хоркал? Охота на вальдшнепа длится минут 15-20 всего и она уже, в принципе, состоялась: двое пролетели. Просто какой смысл стрелять, если не найдёшь или не достанешь? Так адекватные люди не делают. Есть, конечно, те, кому прям надо попалить по живым мишеням, а не добыть.

Егерь говорит, что есть и те, кто охотится годами, но всё вхолостую. Товарищ Олега Евгеньевича за 50 лет не добыл ни одного зверя. Стреляет, но не попадает. Мужики над ним подшучивают. А он: «Зато кровью не испачкан».

— Может, приметы какие-то действуют на него?

— Ну, у нас примет не много. Считается, например, плохим тоном захватить на перекус с собой мясо дичи. Мужики ругаются, говорят, к неудаче: «На кой чёрт взял». У каждого ещё какие-то свои обычаи. Я, когда собираюсь на охоту, стараюсь доставать оружие из сейфа в самый последний момент. Когда вытаскиваешь сразу — почему-то ничего не получается.

— Сегодня мы приехали, у вас уже всё было готово, ружьё заранее достали.

— Ну да... Вот он!

Дуло ружья снова поднимается. Вижу вальдшнепа прямо над нами. Интересно, в этот раз Олег Евгеньевич выстрелит? В эту же секунду раздаётся оглушительных хлопок, в ушах немного звенит. Птичка меняет направление полёта, устремляется к лесу. Ещё один выстрел. Теперь пернатый начинает кружиться из стороны в сторону, снижается и скрывается где-то на фоне листвы. Готово?

— Не, это он так, ушёл, сделал кульбит. Не подбил я его. Если его подранят, он обычно падает и слышно: «брык». Когда не раненый — начинает крутиться между деревьями. Я видел, как он ушёл в кусты, так что живой-здоровый. Ну вот и хватит. Третий вальдшнеп — хорошая охота!

— Кому бы не советовал заниматься охотой? Знаете, есть люди, с которыми общаться даже в обычной жизни тяжело, — говорит Олег Евгеньевич, складывая ружьё. — Они не воспринимают советов, считают себя самыми умными, не умеют учиться. Я всю жизнь учусь и могу сказать, что охота всегда разная. Поэтому тем, кто думает, что всё знает, я бы не советовал соваться. Такие люди зачастую не соблюдают правила охоты, технику безопасности, каких-то принципов этических у них нет.

Мы выдвигаемся обратно. В лесу под листьями уже совсем темно, идти без фонарика трудно. Ветки ещё более настойчиво лезут в лицо, потому что всё внимание сосредоточено под ногами — не ступить бы в какой-нибудь ручеёк. Ночной лес кажется чуть менее приветливым. Невольно задумываюсь, водятся ли тут какие-нибудь хищники. Я спрашиваю у Олега Евгеньевича, кого вообще реально повстречать Калининградской области.

— Волков развелось в последнее время очень много, — задумывается егерь. — Они опасны для человека своей непредсказуемостью и часто переносят болезни. В том году в регионе добыли пятьдесят два волка. За трофейные черепа в обществе дают награды, а шкуру нередко пускают на утеплённые жилетки и другую одежду. Забегают в Калининградскую область и рыси, иногда из Литвы приходят медведи, прогуливаются и уходят обратно. Об этом охотникам сообщают пограничники.

Мы подходим к машине, осматриваемся, нет ли клещей, и рассаживаемся по местам. И, хотя добыть ничего не удалось, в лесу мы явно нагуляли аппетит. Пока мы едем, Олег Евгеньевич делится своим гастрономическим опытом: ещё во время учёбы он перепробовал практически всю дичь. Добытое мясо волка, кабана перед употреблением обязательно нужно сдать в службу ветконтроля, там его проверят на наличие паразитов. А дальше в ход идут хитрости и семейные рецепты.

Вальдшнепа, например, запекают около 30 минут в духовке. Внутренности предварительно достают, печень и сердце измельчают с ароматными травами и кладут обратно.

Фирменный рецепт дичи от семьи Белкина — это отбивные из утки. Грудку нарезают на 2-3 куска, проходят по ним молотком и панируют. Можно ещё обмотать салом. «Жаришь по три минуты с каждой стороны, и отлично».

Мы возвращаемся к красному забору и весело виляющей хвостом собаке. Уже совсем стемнело, на часах — девять. Вся охота заняла два часа, но ни одна птичка не пострадала.

— Я ехал ради удовольствия. Хотел вам показать то, что обычные люди не видят никогда — как летит вальдшнеп. А завтра я встану в четыре утра, возьму своих уток-самочек и поеду к воде зорьку встречать. Добуду, не добуду — не важно: счастье. Утки крякают, весна! Жена говорит — «идиот».