Как запускали первую советскую геофизическую ракету Р-1А
Это была первая советская ракета, поднявшая в спускаемых контейнерах в верхние слои атмосферы научную аппаратуру.
Именно геофизические ракеты дали возможность нашим ученым и инженерам подготовиться к орбитальным запускам.
Геофизическая ракета Р-1А была оборудована научно-исследовательским блоком "ФИАР-1". Прибор помещался в цилиндрический контейнер и закладывался в мортиру на хвостовом отсеке рядом со стабилизаторами. На заданной высоте выбрасывался с помощью сжатого воздуха, и через четыре секунды начинался забор проб.
Чтобы контейнер легко было найти после приземления, его снабдили радиопередатчиком.
В самом первом полете не все прошло гладко. Специалисты рассказывают: ракета подняла "ФИАР-1" на высоту 110 км. Механизм отделения головной части сработал как надо, контейнеры разлетелись в разные стороны от зоны "паразитных газов". Но когда включилась аппаратура, вдруг совершенно неожиданно раскрылись парашюты. Режущий напор воздуха, словно бритва, в считанные секунды превратил их в рваные ленты. И неуправляемые контейнеры понеслись к земле…
Парашютную систему срочно доработали. И через четыре дня научные приборы целыми и невредимыми вернулись с высоты 102 км.
Это были первые геофизические эксперименты в стране. Пуски ракеты Р-1А, при которых достигалась высота свыше 100 километров, показали большую перспективность. Полученные данные послужили базой для подготовки широкой программы научных исследований по геофизике в интересах Академии наук СССР.
При Президиуме Академии наук был учрежден координационный межведомственный комитет под председательством академика Анатолия Благонравова. Разработкой ракеты и соответствующей научной аппаратуры занимался входивший в его состав Сергей Королев.
Ракету "Р-1А" на полигоне Капусти Яр ласково называли "Аннушка". Это первая из модификаций ракеты Р-1, построенной под руководством Сергея Королева советской баллистической ракеты дальнего действия на жидком топливе. Прототипом Р-1 была трофейная немецкая ракета ФАУ-2, созданная во время второй мировой войны Вернером фон Брауном.
Три года назад Роскосмос опубликовал несколько рассекреченных документов, с которых началась история отечественного ракетостроения и освоения космоса. Среди них, в частности, записка Народного комиссара авиационной промышленности СССР Алексея Шахурина о результатах обследования германского научно-исследовательского института ракетного вооружения в Пенемюнде, записка о проведении опытных пусков ракет А-4 (Фау-2), постановление Совета министров СССР от 13 мая 1946 года № 1017-419сс "Вопросы реактивного вооружения" и другие.
Роскосмос представил несколько важнейших докладных записок Иосифу Сталину. В том числе записку об организации научно-исследовательских и опытных работ в области ракетного вооружения. Ее подписали шесть человек: Берия, Маленков, Булганин, Ванников, Устинов и Яковлев. В этом документе излагается состояние работ по ракетной тематике в СССР, в том числе и по освоению трофейной техники непосредственно в Германии с привлечением немецких специалистов.
Как подчеркивается сегодня, важным для дальнейшей судьбы ракетной, а впоследствии и космической промышленности страны, стали предложения авторов записки о создании в структуре Министерства вооруженных сил СССР научно-исследовательского института ракетного вооружения (будущего НИИ-4 Минобороны СССР) и Государственного научно-испытательного полигона ракетного вооружения (будущего Государственного центрального полигона Минобороны СССР - полигон Капустин Яр); в Министерстве вооружения - научно-исследовательского института и опытного производства ракет "типа ФАУ-2" на базе завода №88 (будущий НИИ-88 - ныне АО "ЦНИИмаш") и конструкторского бюро по ракетному вооружению (Специальное конструкторское бюро НИИ-88).
28 ноября 1947 года был представлен доклад Специальной Комиссии о результатах пусков ракет А-4 (ФАУ-2) в период с 16 октября по 13 ноября того года. В документе сделан вывод о том, что советские специалисты сумели восстановить техническую документацию, собрать ракету в целом, освоить технику испытаний ракеты на стенде и её "лётных пусков". Вместе с тем авторы констатируют наличие у немецкой ракеты существенных недостатков и предлагают начать работы по созданию отечественной ракеты (заводской шифр "Р-1") на основе опыта восстановления и пусков ФАУ-2.
Также было признано необходимым параллельно с созданием "Р-1" форсировать работы над ракетами "Р-2" с дальностью 600 км и "Р-3" с дальностью 3000 км. Хотя проект ракеты "Р-3" оказался неосуществленным, работы по нему создали серьезный технический задел для развития ракетно-космической техники.
Ракета Р-1А была специально разработана для проверки ряда новых узлов и главным образом для отработки механизма отделения головной части в конце активного участка траектории, что предполагалось использовать в конструкции ракеты Р-2. Поскольку многие организации проявили интерес к использованию новой ракеты для своих целей, программа экспериментов была существенно расширена.
Для проведения работ использовали восемь трофейных ракет А-4, которые полностью перебрали, установили хвостовые отсеки собственной конструкции, а также механизм отделения головной части. Подготовка ракеты Р-1А к летным испытаниям началась в январе 1949 года на временной испытательной площадке НИИ-88. Летные испытания ракеты проводились на полигоне Капустин Яр и закончились 28 мая 1949 года с положительными результатами.
О том, что предшествовала всем этим важнейшим работам, корреспонденту "РГ" рассказал один из ближайших соратников Сергея Королева - академик Борис Черток.
Вот фрагмент того давнего интервью:
- Борис Евсеевич, помните свою самую первую встречу с Королевым?
- Конечно. Это случилось в Германии. Осенью 45-го года. Я был начальником института "Рабе", специально созданного для восстановления немецкой ракетной техники. Как-то раз раздается звонок из Берлина: "К тебе приедет подполковник Королев". Когда увидел его очень потрепанный "опель-кадет", помню, подумал: "Невелика птица..."
Я рассказывал ему, что представляет наш институт. А он в упор смотрел на меня карими глазами. Чем-то Королев сразу покорил. Прощаясь, сказал: "У меня такое чувство, что нам с вами еще предстоит много поработать".
- Вы "поработали" до самой смерти Королева. А было то, что не нравилось в нем?
- На него, конечно, явно повлияло пребывание в лагере. Потому что иногда, когда надо было кого-то поругать, или, как мы говорили, приложить мордой об стол, он перебирал. Допускал слишком жесткие выражения.
- Матом ругался?
- Он умел это делать достаточно сильно. Но - очень редко. Когда действительно его выводили из себя. В обычной же обстановке оставался сверхинтеллигентным человеком. Ну а парадокс Королева заключался в том, что за сильными выражениями никакого вреда служебного или административного не следовало. Классический случай - обругал, разнес, уничтожил человека. "Иди, готовь на себя приказ об увольнении! Я подпишу". Провинившийся исполняет. Возвращается с приказом: "Вот, Сергей Павлович, увольняйте". Он берет бумагу, разрывает: "Работай и не трать больше времени".
Да, в 1938-м Сергея Королева обвинили в причастности к антисоветской троцкистской организации. Арест, Бутырская тюрьма, Колыма. "Он писал самому Сталину, доказывая свою невиновность, - делилась с "РГ" дочь Сергея Павловича Наталия Королева. - Эти заявления где-то оседали. Но и его мама - моя бабушка Мария Николаевна Баланина обивала пороги, добиваясь пересмотра дела. Очень помогли летчики Михаил Громов и Валентина Гризодубова: они хорошо знали отца".
В начале 1940 года его вернули в Москву. "Бутырка", новое следствие. А осенью Королева перевели в спецтюрьму НКВД. Там было четыре проектных бюро, разрабатывающих новые самолеты. Королева определили в КБ Туполева, где создавался пикирующий бомбардировщик Ту-2. В знаменитую "шарашку".
Освободили Королева в июле 1944-го. Освободили досрочно, но не реабилитировали. По словам дочери, он не ожесточился, не озлобился. У него никогда не проскальзывала обида на власть, из-за которой он потерял столько драгоценного времени и здоровья. Сергей Павлович просто ничего больше не боялся. Мог сказать кому угодно, даже первым лицам страны, что категорически с чем-то не согласен или что указанный срок сдачи изделия нереален.
В 1947 году он встретился со Сталиным. Королева предупредили, чтобы он был предельно краток. Небольшую папку с листами доклада забрали у входа. Впрочем, все необходимые данные помнил наизусть. Когда Королев поздоровался, Сталин ответил, но руки не подал. Вождь медленно ходил по кабинету, покуривая свою знаменитую трубку. Слушал молча, иногда тихо задавал вопросы.
Через два года они увиделись еще раз. Речь шла уже о создании ракетно-ядерного щита страны. Игорь Курчатов доложил об испытании первой советской атомной бомбы, Королев - о ходе подготовки к испытаниям ракеты Р-2.
Невероятно, но факт: полностью Сергея Королева реабилитировали лишь в 1957 году, за полгода до запуска первого спутника. Уже когда он был Героем Социалистического Труда, членом-корреспондентом АН СССР.
