В тюрьмах строгого режима в зоне проведения специальной военной операции (СВО) содержатся тысячи военнопленных Вооруженных сил Украины (ВСУ). Их обмен, как правило, непубличный, с начала взятия Авдеевки Татьяна Москалькова направила украинскому коллеге Дмитрию Лубинцу перечень из 500 военнопленных, которых Россия готова вернуть. И хотя стороны вскоре провели обмен по формуле «75 на 75», процесс обмена снова затормозился. Многие из украинских пленных на родине числятся пропавшими без вести. Одни надеются попасть в следующий список на обмен, другие смирились со своей участью и ждут уголовного срока или возможности вступить в российские подразделения. О том, как живут пленные в колониях, при каких обстоятельствах они сложили оружие и на что надеются, — в фоторепортаже Никиты Цицаги специально для «Ленты.ру». Некоторые имена и персональные данные героев материала изменены по их просьбе.

Кепка с буквой Z

Ворота колонии открываются, и военнопленные, занятые садом, тут же застывают со сложенными за спиной руками. — Здравствуйте, гражданин начальник! — вскрикивают они хором. Побритые наголо, в однотонных робах, похожие друг на друга. Из них выделяется один военнопленный, на голове которого красуется кепка с буквой Z, — старший в отряде. Вся территория зоны разбита на отдельные участки — столовая, камеры, внутренний двор, читальный зал и храм. Пленных заводят «лебедем» в кабинет бойцы спецназа ФСИН, лица которых скрыты балаклавами. Одни из западных областей Украины, другие из восточных, почти все — мобилизованные Руслан, родился в Полтавской области, вместо второго глаза — зашитая полоска кожи. Попал на войну, выйдя из дома за хлебом. Через месяц попал под Авдеевку. До войны работал на пилораме. 37 лет, разведен, есть дочка.

— Увезли в военкомат, прошел комиссию, отправили воевать, — объясняет Руслан.

Учебная подготовка длилась месяц: бегали по окопам, учились стрелять из автоматов. После обучения их прикомандировали к 110-й отдельной бригаде территориальной обороны и отправили на дачи в Авдеевке. Тут Руслан впервые нашел телефон, чтобы сообщить родным, где он находится. Был декабрь, стоял холод. Позиции российских военных находились в десяти метрах.

— Когда нас вывезли на позицию, стало страшно, — продолжает Руслан, извиняясь за суржик, в котором теряется половина русских слов. — Вчера ти живий, на следующий день неживий. Каждый день нас обстреливали, но я не разбирался откуда ци прилеты и як они называются.

20 дней в аду, один день отдыха, затем снова 20 дней в аду.

Возле окопов месяцами лежали тела павших бойцов, которых не вытаскивали из-за вони и стрельбы

Руслану легче давался запах, потому что когда-то он работал на кладбище. Он начал вытаскивать тела и передавать их в машину эвакуации, которая обычно вывозит раненых.

Когда вытягивал «двухсотых», було таки ощущения, що ми мясо. Они месяцами лежали на земли и уже рассыпались от жары. Никто не забирал — все боялись. Стреляют, страшно. А я уже запаха не чувствовал

Руслан

плененный военнослужащий Вооруженных сил Украины

Первую боевую выплату в размере 120 тысяч гривен (около 265 тысяч российских рублей) Руслан не успел получить. Это в 20 раз больше, чем его обычная зарплата.

На 40-й день боев, во время очередного штурма, в их окоп упали мины. Все, кто стоял рядом, погиб, а Руслан попал в плен:

— Я очнулся и вижу, шо из мене течет кровь. Я ничего не бачу, рядом один лежал «двухсотый», другой — «трехсотый». Он попытался встать и через минуту тоже стал «двухсотым». Ноги были в крови, тело в крови, во рту ощущался вкус крови. Я не знал, куды деваться. Вышел из окопа и сказалю.

Руслан, пленный военнослужащий ВСУ во время процедуры фильтрации и дознания, колония в зоне проведения СВО, апрель 2024 года Осколки мины посекли Руслану лицо и руку, автомат и подсумок распотрошило в земле. После допроса медики прооперировали ему раны — рука зажила в колонии, глаз спасти не удалось. Вытек. В кармане робы у пленного лежит для него повязка. Родные до сих пор не знают, что он попал в плен. Недавно Руслан сообщил начальству колонии, что готов вступить в Вооруженные силы России: хочет начать новую жизнь. Я спрашиваю его, что если напротив него окажется такой же мобилизованный из Полтавы, — и он не знает, что ответить.

«Да им тут нравится»

Над стенами колонии пролетают штурмовики Су-25 — и пленные одновременно со спецназом поднимают головы вверх. В кабине дрожат занавески. Из окна виден внутренний двор тюрьмы: пока одни заключенные греются на солнышке, другие чинят трубу во внутреннем дворе. День работают, день отдыхают.

— Да им тут нравится, — замечает конвоир. — Лучше, чем на передовой.

Последний обмен военнопленными между Россией и Украиной случился в мае — тогда в Россию вернулись 75 военных. В тот же день стороны обменялись и телами погибших — России вернули 45 тел, а Украине — 212 тел. При этом впервые количество военнопленных озвучил президент России Владимир Путин: по его словам, 6465 украинских солдат заключены в России, 1348 российских пленных остались на Украине. Судьба сдавшихся бойцов Вооруженных сил Украины зависит от обстоятельств их службы. В России есть несколько статей Уголовного кодекса, по которым против них могут возбудить дело, — это и «Ведение агрессивной войны» (срок от 7 до 20 лет лишения свободы), и «Реабилитация нацизма» (до 3 лет), и «Наемничество» (от 3 до 7 лет).

Но большую часть пленных ждут трудовые работы и заключение до окончания боевых действий. При этом часть из них после отправки на родину возвращается на фронт

Тем не менее когда пленные смогут вернуться домой — неясно. Как отмечала уполномоченная по правам человека в России Татьяна Москалькова, обмен был приостановлен из-за постоянно возникающих новых требований украинских переговорщиков:

К сожалению, несколько месяцев из-за Украины, которая постоянно выставляет новые надуманные требования, обмены приостановлены.

В то же время изредка пленным удается увидеться с родными. Например, в прошлом году уполномоченная по правам человека в Донецкой народной республике (ДНР) Дарья Морозова организовала свидание родных в колонии — для этого им пришлось пересечь границу Украины. Организация встречи заняла два месяца. С начала СВО омбудсмен получила еще 700 таких заявок. Часть сдавшихся бойцов Вооруженных сил Украины, мобилизованных на передовую не по своему желанию, не желают попадать в обменные списки и возвращаться на родину, заявлял депутат Государственной Думы Виктор Водолацкий. Проверить эту информацию в условиях военного положения не предоставляется возможным.

Однако известно, что в ДНР были сформированы целый батальон имени Богдана Хмельницкого и добровольческий отряд имени Максима Кривоноса, состоящий из бывших украинских пленных

«Иисусе Сладчайший, спаси меня»

Су-25 улетает в сторону передовой. На секунду кажется, что если сейчас открыть ворота зоны, то пленные останутся стоять на месте, а потом буднично разойдутся по палатам по команде конвоира. Шаг влево, шаг вправо: «Разрешите, гражданин начальник!?»

Со стен библиотеки в затылки заключенных сурово смотрят портреты русских писателей, цитаты которых приобретают двойной смысл: «Всякому мила своя сторона», «Мы бережем свою Родину-мать, за нее готовы жизнь отдать», «Где родился, там и пригодился»

Стены колонии идеально выкрашены, хотя недалеко отсюда еще видны следы боев. Пни выкорчеваны, яблони окучены, бордюры побелены. Книжные полки в кабинете, куда заводят пленных, мягко намекают, кому раньше принадлежало здание — книжки на украинской мове, русские словари и советские учебники стоят по соседству друг с другом. В списке литературы — русские классики, научная фантастика и обычная художка. Начинается обеденный час — пленные ровным строем забегают в столовую. На обед первое и второе: суп, картошка, гарнир, четвертинка хлеба, чай. В среднем один боец обходится ДНР в 105 рублей в сутки (данные на 2022 год). Чтобы съесть всю порцию, уходит около 20 минут. Затем по команде заключенные строятся в линейку — одни с ногами, другие без ноги, подшаркивая костылями.

После построения пленные проходят по плацу колонии, громко распевая песню «Катюша»

В маленьком тюремном храме в разрешенные часы военнопленные могут присоединиться к службе. «Избавь нас от недугов и горьких болезней, тебе припадающа и тепле просяща, Иисусе Сладчайший, спаси меня», — голосит гулким басом один из заключенных. Как и поварам, ему досталась эта роль благодаря опыту мирной жизни.

Служба для пленных в тюремном храме, колония в зоне проведения СВО, апрель 2024 года

«Я думал, что меня застрелят»

Виталий, 10 месяцев отслужил связистом, находится в плену больше года.

Его мобилизовали в прошлом году, до этого он работал оператором станка на заводе в городе Коростень Житомирской области. Попал в плен под Авдеевкой

Говорит он аккуратно, стараясь верно подбирать слова и избегать политических вопросов. На вид ему 20 лет. В родном городе осталась мать. Под штаниной торчат контуры аппарата Илизарова, который ему поставили врачи:

По нам стрелял танк, потом начался штурм. Было страшно, и все. В окоп закинули гранату, я даже боли не почувствовал. Лежал, и все. На третий день я сдался в плен. Я думал, что меня застрелят.

Виталий, военнослужащий Вооруженных сил Украины, попавший в плен в ходе боев за Авдеевку более года назад, апрель 2024 года Четверо других солдат смогли убежать через поле, бросив его и еще одного парня в окопе, пятерых других «забаранили» в штурме. Из-за ранения Виталий не мог ни идти, ни ползти, поэтому штурмовики тащили его на носилках.

Спустя год Виталий все еще надеется, что он попадет в список пленных на обмен. Но мать, скорее всего, его уже не ждет, потому что думает, что сын погиб

Сейчас в украинском реестре числится больше 23 тысяч человек, пропавших без вести. Согласно последней законодательной реформе на Украине, дезертирство с позиций наказывается лишением свободы на срок от 5 до 12 лет тюрьмы. В России за дезертирство бойцам грозит до 10 лет колонии.

Мама, если ты меня будешь бачить, со мной все нормально. Я, короче, в плену. Если что, жди, я вернусь

Виталий

плененный военнослужащий Вооруженных сил Украины