Александр Титель: "Русский сезон" завершит загадочная "Русалка"

Московский театр им. Станиславского и Немировича-Данченко свой сезон закрывает "Русалкой" Даргомыжского. О трудностях постановки бытовой и одновременно мистической оперы в наши прозаичные дни мы беседуем с худруком оперной труппы Александром Тителем. Но начнем с сезона, объявленного "русским".

В афише сезона премьеры только отечественных опер. Почему вы так решили?

Александр Титель: Цель - восполнить репертуарные прорехи. По разным причинам из русских опер в афише остались только "Хованщина", "Пиковая дама", "Евгений Онегин" и "Сказка о царе Салтане". И возникла идея "русского сезона". Он открылся "Царской невестой" в постановке Дмитрия Белянушкина, оперу Щедрина "Не только любовь" поставил Евгений Писарев. Завершит сезон "Русалка" Даргомыжского в моей режиссуре.

"Русалку" ставят редко, последний раз - в питерском Театре им. Шаляпина. Почему?

Александр Титель: Массив русской оперы значителен, но публика помнит шесть-семь хитов. В мире к национальной музыке относятся ревниво и ставят не только шедевры. В Италии ставят всего Россини, Верди, Пуччини, Доницетти, Беллини, ставят ранних авторов - Монтеверди, венецианцев, неаполитанцев... Но ведь и у наших классиков есть творения не столь знаменитые, но очень интересные. "Русалку" Даргомыжского ставили часто, потом на первые позиции вышла тоже замечательная "Русалка" Дворжака. Мы извлекли из забвения "Вольного стрелка" Вебера, напомним и о "Русалке" Даргомыжского.

Когда-то эту оперу ставили часто, потом ее вытеснила "Русалка" Дворжака. Мы возвращаем шедевр нашей публике

В театре большой опыт постановки редких опер. В какой мере проседает посещаемость в таких случаях?

Александр Титель: Зрителей "Травиаты" или "Кармен" везде больше, и оперные хиты рассчитаны на долгий прокат. Но в мире с успехом идет весь Моцарт, ставят Р. Штрауса, Берга, больше экспериментов. Круг опер, популярных у нас, увы, меньше, чем в Европе, но у театров есть культуртрегерская миссия, и возвращать эти названия - наш долг. В СССР МАМТ называли лабораторией советской оперы - ставили Шостаковича, Кабалевского, Слонимского, Рубина... В репертуаре последних лет у нас были Прокофьев и Бриттен, Стравинский и Барток, Кобекин и Вустин... Практически каждый сезон на Основной или Малой сцене появляется сочинение ХХ-ХХI веков. И сегодня есть редкие названия: "Медея" Керубини, "Робинзон Крузо" Оффенбаха, "Енуфа" Яначека; "Норма" Беллини становится раритетом из-за трудности исполнения заглавной партии, но у нас, слава богу, есть Хибла Герзмава. И я буду рад, если публика оценит изысканную красоту музыки раритетной "Русалки" Даргомыжского, вечную актуальность этой истории. Молодой человек в силу социальных предрассудков оставил свою беременную подругу, чтобы жениться на ровне, что кончилось несостоявшейся семьей. И девушка, сетуя на его "косматое сердце зверя", утопилась.

Есть версия в стиле таблоидов, что в Князе Пушкин вывел себя: он тоже "обрюхатил" крестьянскую девушку и отослал ее в Болдино рожать.

Александр Титель: История, известная из его письма Вяземскому. Нет, мы не будем гримировать Князя под Пушкина. Вообще, прямые аналогии в искусстве всегда поверхностны. Любой творец перемалывает свои жизненные страхи, сомнения, угрызения... Все это, по термину Выготского, "развоплощается" в его сочинениях. Не стоит судить прошлое с позиции сегодняшних моральных установок.

Мое субъективное ощущение этой очень красивой по музыке оперы, что ее лучше слушать по радио, чем смотреть: борода из пакли у Мельника, онучи и сарафаны... Как вы будете преодолевать эту архаику?

Александр Титель: Элементы вампуки есть во многих операх XIX века. Оперы XVII-XVIII веков не рядились под правду жизни и поддаются самым разным интерпретациям. Да и в реалистичной "Кармен" контрабанду через границу провозят всем табором (а как иначе, если Бизе здесь нужен хор!). А уж у Верди и самостреляющие пистолеты, и младенцы в кострах, и чего только нет. Веристы вывели, наконец, на сцену обычных людей, и эту тенденцию упрочили корифеи XX века. Возвращаясь к "Русалке" - композитор и критик Александр Серов называет Даргомыжского продолжателем традиций Глинки, создателем мелодического речитатива, живого и правдивого, способного передать сиюминутную эмоцию. Этого не было у итальянцев: веристы стали это развивать позже. Но высоко ценя "Русалку", Серов признает, что мистический элемент там не удался. Сладкие русалки, плывущие с трупом Князя в подводном царстве, - как это сделать на театре, чтобы не было вампуки? И конечно, любой режиссер постарается минимизировать минусы сочинения.

Как?

Александр Титель: Способен ли человек, вспоминая время, когда он был счастлив с возлюбленной, и зная, что его измена привела ее к гибели, мучимый чувством вины, довести себя до неврастении? Конечно, может: ему представляются видения, и больной разум цепляется за любую возможность умалить свою вину. Есть же "Борис Годунов" Мусоргского, где доведенный до отчаяния Борис кричит: "Кто говорит: "убийца"? Убийцы нет! Жив, жив малютка!" Вот и эти русалочьи видения, эта трагическая Песня Наташи, ее крик на свадьбе могут показаться плодом воображения Князя. Сложность в том, что по сюжету все это слышит вся свадьба. А в финале сходятся три типа героев - реальная Княгиня, уже больной разумом Князь, безумный Мельник и русалки, мать и дочь - нежить. Спросим себя: мы что, уже все знаем про окружающий мир? Или все-таки не отрицаем возможность иных существований и связей, угадываемых художественными натурами? Если мы предположим, что такое возможно, - почему не найти этому некую форму на сцене? Да, по сравнению с музыкой или поэзией театр более реален. Но хотя бы намекнуть на это - наша задача.

Почему сам Даргомыжский не почувствовал этих стилевых разногласий?

Александр Титель: Ведь это первая русская лирико-бытовая опера! В лирической ее части автор простодушен, правдоподобен. А дальше, видимо, сказалось желание создать на русской почве вариант большой французской оперы в духе Мейербера с мистикой и балетом. Хотя это ему чуждо, он такой реалист-реалист. И написал, в сущности, историю несостоявшейся семьи и сломанных судеб. Кстати, есть продолжение "Русалки" Пушкина, написанное Набоковым! Три странички: разговор Князя с Русалочкой, где она признается, что она его дочь, и русалки поют замечательную песню, как "туманный жених на дно опустился и вовсе затих". И последняя ремарка: "Пушкин пожимает плечами". Читать это - наслаждение: как тонко и глубоко Набоков знает творчество Пушкина, как любовно, но и критично к нему относится, при этом автор сам по себе - выдающийся художник.

Не поделитесь секретами сценографического решения Владимира Арефьева? Я читал, что будет нечто невиданное.

Александр Титель: Правда? Ну тогда сохраним интригу, дождемся премьеры.

Кто будет петь?

Александр Титель: У нас три Мельника: Дмитрий Ульянов, Феликс Кудрявцев и Максим Осокин. Наташу поют Елена Гусева, Дарья Филиппова и молодая Маша Лупарева, Князя - Владимир Дмитрук, Чингиз Аюшеев и Кирилл Матвеев, Княгиню - Лариса Андреева, Наталья Зимина, Екатерина Лукаш.