«Как бы деда ни кусали, не видел его в унынии»: внук Зюганова о лидере КПРФ

26 июня отмечает 80-летие Геннадий Зюганов, бессменный глава Коммунистической партии России (КПРФ). Накануне юбилея корреспондент NEWS.ru побеседовал с его внуком — Леонидом Зюгановым. Продолжатель политической династии откровенно рассказал, какую роль дед сыграл в его воспитании, за что ему благодарны сторонники и члены КПРФ и возможно ли будущее партии без Зюганова.

«Уходил с мыслью, что взял и подставил деда»

— Какое ваше первое воспоминание о дедушке?

— Мое первое воспоминание о Геннадии Андреевиче — это отдых на Клязьме. Мы ездили туда с дедом, прадедушкой Андреем и прабабушкой Марфой Петровной. Дед ловил меня, двухлетнего, в конце водной горки на реке. Еще помню, что в наших Снегирях (поселок в Московской области. — NEWS.ru) была веранда и он всегда готовился на ней к выступлениям, записывал на диктофон речи. Там же были интересные шахматы — подарок ему, хотя я уже не помню, кто и когда их дарил. Я слушал речи деда и передвигал фигуры.

— Читал ли дед вам сказки и какие?

— Мы стали ездить в Снегири, когда у меня родился брат, мне тогда исполнилось пять лет. Там было всего две спальни. В одной — мама, папа и брат. А меня клали спать к деду. У него была небольшая комнатка с двумя кроватями — если бы вы увидели, то сильно удивились бы ее размерам.

Я постоянно мучил его вопросами, потому что дед был настоящим эрудитом. Он всегда давал развернутые ответы независимо от темы. Он начинал рассказывать, и получалось очень длинное обсуждение. Я спрашивал его обо всем — от инопланетян до происхождения животных и птиц. Дав развернутый ответ, он говорил: «Хватит, пора спать». Поэтому у нас не было времени на сказки.

— Занимался ли Геннадий Андреевич вашим воспитанием позднее?

— Да. У деда, кстати, уникальный подход. Не могу сказать, что я был суперприлежным учеником: учился хорошо, но были и юношеские выходки. У директора я побывал раз пять — вместе со своими друзьями, с которыми мы, кстати, до сих пор общаемся. Иногда мама говорила: «Все, будешь разговаривать с дедом».

У него очень убедительный тон. Он очень доходчиво объясняет, чем все может закончиться для меня в будущем, чему нужно учиться, кем можно вырасти. На меня эти разговоры действовали как холодный душ. Я всегда уходил с мыслью, что взял и подставил деда с такой фамилией. И, конечно, со временем понял, что Зюганов — это ответственность. Я все-таки представляю не только себя, но и свою семью, и несу ответственность за свои поступки перед ними тоже. С 14 лет я это осознал.

Дед был тогда главной фигурой, и его воспитательные беседы оказали очень большое влияние на мою жизнь.

— Что-то рассказывал о семье и стране?

— У деда корни в Орловской области, я был знаком с его мамой Марфой и его отцом Андреем. Он родился в послевоенное время — вспоминал, как прадед подорвался на мине. Про первый тулуп, подаренный ему, по-моему, в пять или шесть лет. Про прабабушку, которая очень строго порой к нему относилась. Рассказывал про пасеку, про улей, про коня, который почувствовал очень сильный запах алкоголя от одного пастуха, и как дед спасал перебравшего со спиртным от скакуна. Говорил о том, как ездил в город и до школы ходил через лес. Конечно, мы стали обсуждать с ним политику уже позже.

У нас большая семья, и мы часто собираемся на праздники. После обеда Геннадий Андреевич приглашает в кабинет, открывает сайт КПРФ на компьютере и показывает видео. Потом спрашивает, кому что понравилось, кому что непонятно. Он любит обсуждать политические события и, конечно, много раз вспоминал 1996 год. Это было очень трудное время.

Хотя мне было всего восемь лет, я помню, что оно оставило неизгладимое впечатление. Я ощущал энергетику периода, хотя тогда не мог понять его смысла. Только после 20 лет, начав изучать прошлое, я осознал, что происходило и почему.

«Там, где любой сломается, дед идет до последнего»

— Когда и как вы поняли, что ваш дед — большой политик?

— В первую очередь меня поражало огромное количество людей, которые его окружали. Мы начали жить в Снегирях вместе с отцом и матерью, когда мне было пять лет, в 1993 году. Каждые выходные я проводил у деда. В это время к нему приходили самые разные гости. Я тогда уже понимал, что это достойные коллеги и товарищи, которые пришли с каким-то важным вопросом.

Дед часто разрешал мне присутствовать и слушать. Я видел приезжающие делегации, огромное количество машин и людей и понимал, что он ведет важные переговоры, дает указания и поручения. Тогда у меня, конечно, уже начало проявляться понимание, что дед — человек непростой.

Потом, когда мне было восемь, мама включила телевизор, а там был он. Я спросил, что дед там делает, она ответила: «Баллотируется на пост президента». Мне стало ясно, что уровень Геннадия Андреевича, конечно, крайне высок.

— Какие его качества оказали на вас влияние?

— Честно скажу, Геннадий Андреевич — огромный ориентир в моей жизни. Он всегда про глубину. Это человек с невероятным интеллектом и широченным кругозором. Он всегда учил: система должна быть во всем. Начиная с того, как ты заправляешь постель или читаешь книжку, и заканчивая подготовкой к выступлениям. Дед считает, что четко спланированный день и систематизированный подход к жизни играют огромную роль.

Он выработал привычку запоминать информацию, записывать все и позже анализировать. Геннадий Андреевич обладает невероятной машинной памятью. Он помнит какие-то мелкие детали, всех по фамилии, имени, отчеству, годы рождения, цифры, факты — все это начиная с первого класса. Мне достаточно десять минут с ним поговорить, чтобы понять, что надо еще развиваться.

Что бы ни происходило в политике или дома, как бы ни пытались его оболгать, как бы ни кусали, рвали, били — я никогда в жизни не видел его в подавленном настроении или в унынии. Этого просто не бывает. Он многое пережил. Это как раз его сила духа, которая позволяет ему перемалывать абсолютно любые проблемы и вызовы. Там, где любой другой человек уже десять раз сломался и просто остановился бы или свернул, он всегда идет до последнего.

— Дедушка как-то повлиял на выбор вашего жизненного пути?

— Я с детства любил работать с людьми, выбрал факультет социологии. Когда мне было четыре, меня все спрашивали, кем я хочу быть. Если другие дети говорили, что хотят стать космонавтами, пожарными, инженерами, я отвечал, что буду дипломатом. Правда, я постоянно путал: вместо «дипломатом» говорил «чемоданом». И мама напоминала: «Будешь плохо учиться, чемоданом вырастешь». Сейчас же я вижу себя только с КПРФ и, обладая уже определенным багажом, профессию я менять точно не собираюсь.

— Какие факты из его биографии произвели на вас наибольшее впечатление?

— У деда уникальная жизнь. Он никогда не боялся брать на себя ответственность, буквально с 13 лет. У него много историй. И как он стал молодым учителем в младших классах, потому что тогда не хватало педагогов. Как поступил в институт и сразу возглавил команду КВН, как продвигался по политической линии. Он начал с низов, пропахал носом абсолютно все партийные должности. Это заслуживает огромного уважения.

— А кто сильнее всего повлиял на него самого как человека и как политика?

— Мама моего дорого деда, Марфа Петровна, заложила ему основу — любить страну и людей, уважать любые профессии. Это одна из его главных особенностей. Всегда с большим уважением поговорит с любым человеком, будь то уборщица, строитель или какой-то важный деятель в Госдуме.

Что ждет КПРФ без Зюганова

— В чем, по-вашему, главная заслуга Геннадия Андреевича как политика?

— Он однозначно сохранил партию, сохранил левую идею, не дал поставить страну в тяжелейшие 1990-е годы на грань гражданской войны. Он может решить любые вопросы. Пример — те же самые московские «дольщики», которыми мы занимались и занимаемся до сих пор. Я думаю, что сотни тысяч людей, даже миллионы, могут выразить благодарность Геннадию Андреевичу за все время — те, с кем он взаимодействовал, кому помогал. Самое главное, что он не оставлял ни один вопрос без внимания, всегда очень чутко относился к просьбам людей и всегда был готов прийти на помощь.

— В чем его феномен в КПРФ и может ли партия существовать без него?

— КПРФ — партия идей, коллектива. Во всех смыслах это историческая партия, а не движение одного вождя. У нас множество региональных и федеральных лидеров, молодых и опытных. КПРФ всегда представляла собой слаженный коллектив тружеников. Геннадий Андреевич сделал многое, но не один, а с командой единомышленников. Многие из них росли с ним бок о бок и продолжают расти при новой смене поколений.

Ни у одной другой политической партии в России нет такого количества лидеров общественного мнения: Николай Арефьев — экономика, Нина Останина — семья и дети, Владимир Исаков — молодежь, Виктор Соболев — армия, Олег Смолин — образование. На каждое направление у нас есть грамотные люди, вышедшие с самых низов и прошедшие партийную и думскую школы жизни. Идею нельзя уничтожить, она всегда овладевает массами. Чтобы избавиться от КПРФ, придется избавиться от всего трудового народа России. Никто не вечен, но у Геннадия Андреевича есть прекрасная подрастающая смена, которая еще покажет себя во всей красе.