Портфель майора Райхеля: удивительная история перед началом операции «Блау»
В июне 1942 года на восточном фронте случилась удивительная история: советские солдаты с помощью винтовки и трех автоматов сбили низколетящий немецкий самолет. Внутри оказался портфель с секретными документами, которые раскрыли советскому командованию планы первой фазы летнего наступления вермахта – операции «Блау». Правда, на самом верху этот инцидент приняли за уловку, чтобы отвлечь внимание Ставки Верховного главнокомандования от предполагаемого повторного наступления на Москву.
Начать стоит с того, что же такое план «Блау». По сути, он открывал цепь операций вермахта по продвижению на кавказском направлении с целью захвата нефтяных месторождений Северного Кавказа и Баку и в конечном счете лишению СССР экономической мощи. В то время как Сталин считал, что в летне-осенний период немцы начнут наступление на Москву, 28 июня они двинулись на Воронеж, далее – на Ростов и Сталинград. Возможно, события могли бы развиваться другим путем, если бы ставка серьезнее отнеслась к документам, совершенно случайно оказавшимся в распоряжении Красной армии после того, как 19 июня над расположением советских войск был сбит самолет с двумя немецкими офицерами.
Исследованием событий, предшествующих операции «Блау», вплотную занимается историк Игорь Сдвижков, который написал по этой теме несколько книг. Он изучал захваченные после войны трофейные немецкие документы в архиве NARA в Вашингтоне, где обнаружил «Дело майора Райхеля» в архивной папке 40-го танкового корпуса.
Согласно этим документам, 19 июня 1942 года начальник оперативного отдела 23-й танковой дивизии 40-го танкового корпуса, который должен был принять активное участие в операции «Блау» в составе 6-й полевой армии генерала Паулюса, майор Райхель запросил в штабе сопровождающей авиагруппы вылет на разведывательном легком одномоторном самолете в район дислокации корпуса с целью осмотреть сбор войск и ознакомиться с местностью. Ему выделили самолет «Физелер Шторх» и опытного летчика – обер-лейтенанта Деханта. Утром самолет вылетел с аэродрома Харьков-Северный в условиях сгущающейся облачности и направился в сторону Волчанска. Необычным в этой ситуации было то, что Райхель имел при себе портфель с секретными документами – они были нужны ему для донесения задач командирам дивизий. Но к вечеру самолет не вернулся…
К этому моменту в кругах высшего командования вермахта царило воодушевление: все ждали решающего наступления и краха РККА. Известие о пропаже самолета застало генерала танковых войск Георга Штумме в разгаре вечеринки, на которую он собрал офицеров штаба своего корпуса. Вдруг раздался телефонный звонок – доложили о пропаже Райхеля, у которого при себе находилось 11 документов с грифом «совершенно секретно», в том числе приказ о наступлении 40-го танкового корпуса на Волчанск и ориентировка для командиров дивизий. В ней были описаны также задачи их соседей, например, 4-й танковой армии, которая была главной ударной силой при прорыве немцев к Воронежу и Дону и которая начала операцию «Блау». В портфеле были и карты с отмеченными местами дислокации дивизий корпуса.
С высокой вероятностью майор со своим портфелем мог попасть в плен. Штумме немедленно связался со всеми дивизиями на передовой и приказал выяснить у командиров рот и их передовых наблюдателей, не случалось ли 19 июня каких-либо аварий самолетов.
«Штаб корпуса превратился в растревоженный улей, – писал немецкий историк Пауль Карел в книге «Гитлер идет на Восток». – Телефоны раскалились добела, и вот наконец минут через 45 позвонили из 336-й пехотной дивизии. Где-то между 15:00 и 16:00 передовой артиллерийский наблюдатель заметил в дымке жаркого дня «Физелер Шторх». Самолет накренился и, повернув, нырнул в низкую облачность, а затем в итоге, когда над всем районом загремела мощная летняя гроза, сел поблизости от позиций русских».
Штумме сообщил о чрезвычайном происшествии Паулюсу, тот – в штаб группы армий «Юг», оттуда весть дошла до «Волчьего логова» – полевой ставки немецкого верховного командования около Растенбурга. Тем временем Штумме приказал 336-й дивизии организовать поиск самолета, и утром 20 июня в район предполагаемого падения выдвинулась ударная усиленная рота, чтобы найти самолет, выяснить, что случилось с офицерами, и посмотреть, нет ли там следов сгоревших бумаг. Самолет обнаружили зарытым носом в грунт недалеко от села Сурково, ныне это Шебекинский район Белгородской области. Ни офицеров, ни документов, ни следов сгоревших бумаг не обнаружили. С самолета был снят пулемет, автомат, ракетницы и все, что можно было забрать. Неподалеку от «шторха» заметили следы свежего захоронения. Вскоре генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель доложил о происшествии Гитлеру. Фюрер, в свою очередь, велел выяснить, насколько далеко вниз были уже отправлены приказы о проведении операции «Блау» и имел ли при себе майор Райхель предписанные средства для уничтожения документов: бензин и зажигалку.
В тот же день к немцам перебежало несколько советских солдат, которые сообщили, что «Физелер Шторх» попал под обстрел, был сбит и оба немецких офицера мертвы. Портфель же у них забрали. Было решено идти к месту крушения заново, чтобы непременно найти трупы и подтвердить, что офицеры не в плену. На этот раз в состав группы включили врача для экспертизы тел, обер-лейтенанта из 6-го авиаотряда разведки для опознания летчика, унтер-офицера и ефрейтора из 23-й танковой дивизии, чтобы они лично опознали майора Райхеля, а также советских военнопленных (по крайней мере одного), которые были свидетелями падения самолета. Тела двух немецких офицеров нашли захороненными около самолета, в них опознали Деханта и Райхеля. Их черепные коробки оказались раздроблены от сильного удара самолета об землю – немцы пришли к выводу, что оба погибли мгновенно. К тому же майор Райхель был ранен в левое бедро пятью пулями. Оба трупа немцы забрали с собой.
Сохранившиеся советские документы об этом инциденте, по словам Сдвижкова, противоречат друг друга. А пока сообщение дошло до командующего Юго-Западного направления маршала Семена Константиновича Тимошенко, оно обросло деталями, которых на самом деле не было. Например, что немецкий самолет попал в зону действия войсковой артиллерии или был сбит истребительной авиацией, что один из немцев после крушения остался жив, пытался отстреливаться и был убит советскими солдатами.
Наиболее вероятная версия содержится в донесении комиссара 76-й стрелковой дивизии от 20 июня. Он сообщал, что бойцы 93-го стрелкового полка огнем из пехотного оружия сбили низколетящий немецкий самолет, который, вероятно, потерял ориентировку или, намереваясь бомбить, стал снижаться. Военком батальона политрук Савельев и сержанты-комсомольцы Ахундов, Тригубец и Семенов открыли по нему огонь из винтовки и трех автоматов. Самолет врезался в землю в распоряжении полка, в нем были обнаружены очень ценные оперативные документы немецкого командования, а при осмотре трупа разбившегося летчика выяснилось, что он был поражен пулей в голову.
Что же случилось с портфелем? В ночь на 20 июня маршал Тимошенко сообщил в ставку о том, что захвачены, по-видимому, подлинные документы, раскрывающие оперативные планы немецкого командования. И в ту же ночь или на следующее утро портфель майора Райхеля уже летел в Москву. По мнению Тимошенко, документы давали возможность судить о том, как начнется наступление врага, хотя актуальной даты указано не было: предполагаемой датой называлось 18 июня, а портфель был захвачен 19-го. Возможно, имела место опечатка: наступление началось не 18-го, а 28 июня. Маршал сообщал в ставку:
«Не исключена возможность, что противник узнает о том, что самолет его сбит в расположении наших войск и может внести кое-какие изменения или отложить по времени. Нам думается, что коренного изменения не последует, поскольку группировки противника, видимо, в основном уже сосредоточены и направление, избранное им для удара, до сегодняшнего дня являлось выгодным».
Когда известие о портфеле майора Райхеля дошло до Гитлера, фюрер был в бешенстве. Он приказал предать всех ответственных трибуналу. Виновными признали командира 40-го танкового корпуса Штумме, его начальника штаба полковника Герхарда Франца и командира 23-й танковой дивизии генерал-лейтенанта Ганса фон Бойнебурга. Они были освобождены от своих должностей, заключены в тюрьму и вскоре после этого предстали перед военным трибуналом под председательством Германа Геринга. Штумме приговорили к пяти годам тюремного заключения, но благодаря заступничеству главнокомандующего группой армий «Юг» генерал-фельдмаршала Федора фон Бока он был помилован Гитлером и отчислен в резерв. В сентябре его направили на замену заболевшего генерал-фельдмаршала Роммеля в Северную Африку, где он и умер 24 октября 1942 года.
Что касается начальной фазы операции «Блау», немцы поменяли дислокации штабов, но менять основное направление ударов было уже поздно. В ходе переговоров 20 июня маршал Тимошенко просил у ставки на усиление одну стрелковую дивизию, Сталин ответил:
«Если бы дивизии продавались на рынке, то я бы купил для вас пять-шесть дивизий. А их, к сожалению, не продают».
К началу лета 1942-го надежды на то, что контрнаступление под Москвой перейдет во всеобщий разгром противника, не оправдались, тяжелейшие поражения во многом истратили резервы ставки. Кроме того, Сталин считал, что основным направлением летнего наступления станет Москва, и с подозрением отнесся к данным об операции «Блау».
«Возможно, что перехваченный приказ вскрывает лишь один уголок оперативного плана противника. Можно полагать, что аналогичные планы имеются и по другим фронтам», – отметил он.
Тем не менее Ставка распорядилась усилить Юго-Западный фронт 4-м танковым корпусом, но корпус этот передали не из резерва ставки, а из Брянского фронта. В каждый фронт также передали по две танковых бригады, на усиление 40-й армии и 21-й армии, и по стрелковой дивизии. Часть этих подкреплений шла из резервов того же самого Брянского фронта, причем из того района, где потом немцы нанесли удар. Операция «Блау» в итоге стартовала 28 июня и завершилась 24 ноября 1942 года. Ошибка советского командования, недооценившего «портфель майора Райхеля» и неверно определившего направление главного удара вермахта, существенно упростила задачу противнику.
