Кореист Ланьков: пышные титулы вождей КНДР появились из-за бюрократии

«Счастье иметь Вождя! Счастье иметь Полководца! Счастье иметь Генерала!» — для любого северокорейца это не пустые слова, а часто используемые формы обращения к лидерам страны. Восхвалять вождей КНДР необходимо по строгим правилам, а список пышных титулов каждого Кима строго определен. В день 30-летия со дня смерти Великого вождя Ким Ир Сена «Газета.Ru» узнала у кореиста, профессора Университета Кукмин в Сеуле Андрея Ланькова, как появилась эта уникальная традиция.

Великое солнце и Человек, сошедший с небес: откуда у лидеров КНДР причудливые титулы — © Газета.Ru

Великий вождь, Солнце нации и Новая звезда

Ким Чен Ын возглавляет Трудовую партию Кореи и правит КНДР. Так же правили его отец и дед. Это скучная должность, но вдобавок к ней у каждого правителя этой страны есть набор пышных титулов. Так, основателя страны Ким Ир Сена во всех официальных выступлениях именовали и именуют Великий вождь. Когда 8 июля 1994 года он умер, его сына Ким Чен Ира стали звать Великим руководителем, но главным считался его титул Великого полководца. Это забавно, если знать, что, в отличие от отца, он никогда не воевал и не служил в армии. Нынешний же правитель, молодой Ким Чен Ын, носит титул Высший руководитель.

Помимо главного титула, у Кимов есть множество других, и в течение жизни их количество растет.

Например, на этапе восхождения к власти, когда Ким Чен Ир считался неформальным преемником отца, его звали Любимым руководителем, но иногда вместо него (или вместе с ним) могли употреблять: Отец народа, Залог объединения Родины, Нежно любимый отец, Солнце нации, Великое солнце XXI века, Мировой Вождь XXI века, Великий человек, сошедший с небес, а также Руководитель революции. Ким Чен Ыну до восшествия на «трон» присвоили звание генерала армии, а потом рядом с его именем и фамилией можно было увидеть слова Новая звезда и Блистательный товарищ.

Вот яркий пример употребления подобных титулов: незадолго до смерти Ким Чен Ира, когда его сына уже готовили в преемники, вся Северная Корея была увешена транспарантами «Счастье иметь Вождя! Счастье иметь Полководца! Счастье иметь Генерала!».

Уникальность Кимов

Человеку, который ничего не слышал о КНДР, детальное рассмотрение этого вопроса может показаться странным. Какая разница, как называют несменяемого главу государства? Но дело в том, что эти почетные титулы нельзя считать ни лирическим элементом, ни желанием выслужиться. Северокорейская пресса и чиновники употребляют их как строгие термины.

Ни один из Кимов не может быть упомянут без торжественного дополнения, и все эти титулы закреплены за конкретным человеком.

Когда один северокореец говорит другому: «Как ты смеешь нарушать завет Полководца» или «В 1985 году Великий Вождь приехал в наш город» — оба собеседника прекрасно понимают, о ком именно идет речь. Этим КНДР отличается от других тоталитарных государств XX века: вождя Сталина спокойно можно было называть «товарищ Сталин», а фюрера Гитлера — по имени и фамилии, и для каждого из них любой желающий мог подбирать хвалебные слова по своему вкусу. С чем же связаны настолько строго регламентированные формы обращения?

«Ни один из этих титулов никогда не был утвержден официально: «Приказываю такого-то числа Ким Чен Ира назначить Любимым руководителем». Просто в какой-то день все чиновники и государственные газеты начинают звать правителя этим словом, и все это принимают как новую норму. В этом плане традиция титулов семьи Кимов уникальна», — объяснил «Газете.Ru» профессор Университета Кукмин в Сеуле Андрей Ланьков.

По его словам, любого из трех Кимов уместно также называть по их воинскому званию. Для Ким Ир Сена и Ким Чен Ира это генералиссимус, а для Ким Чен Ына — маршал КНДР. Это звание не следует путать с маршалом Корейской народной армии, до которого в теории может дослужиться любой офицер. Маршалом КНДР же может стать только член семьи Кимов, и, разумеется, оно выше простого армейского.

Все дело в бюрократии

Некоторые кореисты, которых спрашивают о том или ином аспекте жизни КНДР, пытаются связать все явления с китайской философией, корейской психологией, азиатской культурой, сформировавшейся вокруг практики выращивания риса, и другими отвлеченными вещами. Ланьков же видит истоки северокорейской титулатуры исключительно в тоталитарных коммунистических партиях XX века.

Слово вождь в политическом смысле попало в корейскую практику в 1940-е годы, причем изначально оно применялось исключительно к Сталину. Потом Ким Ир Сен, который после Второй мировой войны был скромным капитаном Советской армии, возглавил страну, обособился и стал вождем сам.

Титулы связаны с национальной традицией лишь косвенно. В Корее, даже в Южной, не принято обращаться к людям по имени. Например, на работе сотрудники именуют друг друга по должности и фамилии: «менеджер Ён», «директор Пак» и так далее. Называть главу страны просто Ким Ир Сеном нельзя, даже если вокруг него нет культа личности. По корейскому этикету необходимо хотя бы слово «товарищ», но оно если и считалось допустимым, то только в первые годы власти Вождя. Потом обязательным стало подчеркивание величия правителя.

Почему же вождя нельзя славить в свободной форме? Откуда взялась строгая регламентация, даже для самых помпезных и нелепых именований? По мнению Ланькова, это связано исключительно с северокорейской бюрократией.

Назвать правителя (или другого политика) громким словом могут в любой стране. Барак Обама, будучи президентом, именовал тогда куда более здорового Джо Байдена «львом американской истории». Председатель Госдумы Вячеслав Володин сказал, что Владимир Путин — преимущество России. Ни одно, ни другое наименование не превращается в обязательный псевдоним, даже среди сторонников и поклонников политиков.

«Главное, что необходимо знать о КНДР, — это настоящее царство бюрократии, которое западный человек не может даже вообразить. Поэтому когда в Америке, в России, в Европе, где угодно, адресуют начальству хвалебные слова — это остается на совести говорящего. Это его оценка, его мнение, его желание выделиться и получить поощрение, его эмоции, в конце концов.

В КНДР это ни в коей степени не так. Бюрократы пытаются стандартизировать и упорядочить все, к чему прикасаются, и уж тем более нельзя оставить на волю случая восхваление Вождя. Если упрощать, то северокорейская система титулов — изначально обычное славословие в адрес правителя, но попавшее в условия строгой бюрократической регламентации», — считает профессор-кореист.

Чтобы представить себе степень государственной регламентации общественно-политической жизни в Северной Корее, достаточно сказать, что во всех официальных учреждениях, жилых домах, а также в железнодорожных вагонах, должен в обязательном порядке в определенном месте висеть набор портретов всех трех Кимов. Это жестко фиксированный набор из трех конкретных фотографий, ни одну из них нельзя заменить на ту, которая больше нравится. С этим набором всегда идет комплект для ухода за портретом и назначается ответственный по уходу.

Отношение корейцев к титулам

Как технически появляется титул, неизвестно, но профессор предполагает, что в какой-то момент по ведомствам и изданиям проходит закрытый циркуляр, что отныне лидера следует называть таким-то образом. Как именно репортеры или члены партии каждый раз выбирают подходящий титул, никто не знает. Может быть, в этом есть какая-то свобода. Принятое именование правителя ни в коем случае нельзя использовать как имя нарицательное, даже для каких-то исторических деятелей или иностранцев.

«В стране без солнца чучхе не бывает вождей. Поэтому ни председатель КНР Си Цзиньпин не может быть назван вождем Китая, ни Октавиан Август — Рима. Это как если бы папа Римский провозгласил святым мучеником какого-нибудь муллу из Ирака. Произвольного употребления словосочетаний, ставших титулами, в КНДР не бывает», — пояснил Ланьков.

По тому, как называют какого-то члена семьи Кимов, можно понять их дальнейшую судьбу. Например, с недавних пор Ким Чен Ын иногда появляется на публике со своей юной дочерью Ким Чжу Э. Официальные дикторы представляют эту пару как «и вот идут люди, великие своим руководством», при том что отдельно к отцу, без дочери, он никогда не применяется. Вероятно, это указывает на то, что дочь загодя готовят в преемники на случай смерти отца.

Южные корейцы относятся к КНДР глубоко безразлично, но, если случайно услышат помпезный титул вождя своих соседей, то в лучшем случае усмехнутся. Среди старшего поколения южной интеллигенции, которое застало эпоху диктатуры в Республике Корея, есть те, кто симпатизирует КНДР. Однако даже среди них риторика о «солнце нации» и «мировом вожде» не находит понимания и им требуется ее как-то оправдать, например, особенностями жизни чучхейцев.

Сами северные корейцы никакого юродства над титулами вождей позволить себе не могут. В крайнем случае, как рассказывают посетившие страну иностранцы, при произнесении пышного имени в приватной обстановке житель страны чучхе может мимикой показать свое недовольство — но лишь самое легкое. Более серьезную реакцию можно позволить себе лишь по безрассудству.