Гонка во льдах: азартная история присоединения полярных островов к СССР

21 июля 1929 года Советский Союз стал ближе к обладанию богатствами Арктики. Отчаливший от пристани Архангельска ледокольный пароход "Георгий Седов" с командой под руководством Отто Шмидта взял курс на Землю Франца-Иосифа — удаленный архипелаг в глубине Северного Ледовитого океана. Советским полярникам неоткуда было знать, что одновременно с ними в путь к той же точке отправились и норвежцы. В Осло рассчитывали провести высадку первыми, чтобы затем на пустынном берегу возвести полярную станцию. На пути у обеих команд вставали льдины, а кроме них, по крайней мере символически, — Италия. Третья держава, интересовавшаяся Арктикой с конца XIX века, не намеревалась просто так отказываться от своих амбиций.

Ледяное дыхание Италии

Несмотря на тысячи пролегавших между ними километров, апеннинское королевство (управлявшееся фашистским диктатором Муссолини) полагало, что имеет особое право на Северный Ледовитый океан. Летом 1873 года австро-венгерская экспедиция Карла Вейпрехта и Юлиуса Пайера посетила его акваторию и пришвартовалась на побережье архипелага из двух сотен небольших островов, которым дала название в честь своего монарха Франца-Иосифа Габсбурга. После распада Австро-Венгрии Италии достался порт Триест, откуда полярники отправлялись в свой поход. Муссолини этого хватило, чтобы выдвинуть претензии на открытые ими земли, тем более что Австрийская Республика, отрезанная от моря, вступать в гонку за полюс намерения не имела.

В 1920-е подтвердить итальянские претензии на Север пробовал конструктор-новатор и пилот Умберто Нобиле. В 1926-м Нобиле и другому исследователю Севера Руалю Амундсену на дирижабле "Норвегия" удалось достичь Северного полюса. В 1928 году, когда СССР уже готовил экспедицию Шмидта, ожидалась вторая попытка итальянца совершить рывок — теперь на борту "Италии". Впрочем, завершилась она неудачно: добравшись до высоких широт, воздушный аппарат рухнул. Решающую помощь его команде оказали советские моряки с ледокола "Красин".

Надеясь так или иначе, но дотянуться до северных широт, Италия отвергла советскую ноту 1926 года о разделе Арктики, основывавшуюся на секторальном принципе, и сам этот принцип. Как Канада с близкой к ней частью Арктики незадолго до того, СССР объявил своей суверенной территорией все найденные и еще нет острова между Беринговым проливом на востоке и Баренцевым морем на западе (сектор). Итальянцы ответили протестом, как и Норвегия. Впрочем, на то, чтобы определиться, возражать или нет, у северян ушли два с половиной года. Все это время они решали, как поступить, чтобы закрепить за собой, возможно, больший сектор Арктики. Кое-какие планы они успели наметить.

Мореходы и тролли Норвегии

Претензии Осло на Землю Франца-Иосифа и лежащий в сторону от нее остров Виктория восходят к середине XIX века, когда, согласно версии скандинавов, архипелаг был открыт их китобоем Нильсом Фредериком Ронбеком. Международного признания эти притязания не получили. Тем не менее достоверно, что норвежский исследователь Арктики Фритьоф Нансен посещал острова в 1890-е годы, а после него там полюбили бывать команды звероловов. На этом основании северное королевство считало Землю Франца-Иосифа зоной своих экономических интересов, влекших по ассоциации территориальные претензии. Правда, ссориться с СССР из-за необитаемой суши Норвегия все-таки остерегалась.

Рассекреченные позднее документы позволили восстановить ход событий. Министерство иностранных дел в Осло одобрило инициативу товарищества рыболовов отправить к арктическим островам экспедицию, которая объявила бы о праве на владение ими… но только от частного имени. Быстро нашлись добровольцы во главе с Тором Иверсеном. От них ожидали высадки на остров Виктория, возведения там деревянного знака с указанием имен посетителей и их твердого намерения застолбить за собой это место. Усилить впечатление должно было сколоченное на пляже деревянное жилище — избушка или кабинка. Однако ничего не вышло: добраться до Виктории не удалось из-за льдов.

Одновременно в 1929 году потерпело неудачу еще более масштабное начинание норвежцев — экспедиция Ларса Кристенсена к Земле Франца-Иосифа. В ее планах было не только оставить следы своего присутствия, но и оборудовать полярную станцию, поместив в ней постоянную команду из пяти человек, натренированную для зимовок. На пути мореплавателей вновь встали дрейфующие льды. Из-за них норвежцы смогли возобновить свои попытки только в 1930-м. Тогда они добрались до Виктории и оставили там следы своего присутствия: опознавательный знак и бутылку со спрятанным в ней листом. На СССР это не произвело впечатления. В Москве продолжили считать остров своей суверенной территорией.

Крюки из снега

Планы России исследовать арктические острова восходят к середине XIX века, когда в 1870-е годы уже могла состояться отечественная экспедиция к Земле Франца-Иосифа, если бы на пути полярных исследователей не встали финансовые трудности. Поступивший сверху отказ в выделении средств позволил закрепить за собой приоритет австрийцам, что не считалось критической потерей, ведь в позапрошлом веке острова за полярным кругом признавались ничейным владением — так же, как в наши дни Антарктида.

Начиная с 1900-х годов Россия наверстывала упущенное на Крайнем Севере ускоренными темпами. В 1912 году Земля Франца-Иосифа попала в поле внимания известного полярника Георгия Седова. Как самый удаленный открытый массив суши на Севере, острова виделись естественным мостом к полюсу. В героической попытке добраться до него по льдам Седов оказался на земле архипелага, но не выдержал перенапряжения и болезней, скончавшись предположительно на острове Рудольфа в 1914 году.

В попытке отыскать могилу Седова острова вскоре посетила российская экспедиция во главе с капитаном Исхаком Ислямовым. Первым российский флаг на архипелаге поднял именно он, но добиться сочувствия в высоких кабинетах не смог, и потому в перечень территорий, которые Россия считает своими, Земля Франца-Иосифа не вошла. Когда список обновили в 1916 году, ничего не изменилось: архипелага так же не было в нем, как и прежде.

Только спустя 10 лет, в 1926-м, уже советская власть вернулась к демаркации арктических границ и провозгласила острова принадлежащими нашей стране. Впрочем, в Москве не сомневались, что времена изменились и претензии придется подтверждать большой экспедицией в суровые воды.

Расширение империи

Позднее ставшего знаменитым полярником Отто Юльевича Шмидта командировали на Север из другой крайней области Советского Союза — Средней Азии, где он изучал горы Памира. Опыт работы в экстремальных условиях пригодился в Арктике: там, как Шмидт писал в дневнике, ему пришлось быстро вникать в тонкости передвижения среди льдов и осваивать морской жаргон. Экспедиция отправилась в путь на ледокольном теплоходе "Георгий Седов" с участием 35 человек, семи из которых отводилась роль постоянного персонала будущей полярной станции. Но прежде чем построить ее, требовалось добраться до побережья. Так же, как и норвежцам, дорогу советским морякам преграждали льды.

К счастью, в конце июля айсберги расступились и "Георгий Седов" оказался на участке чистой воды. Впереди виднелась бухта Тихая, где в соответствии с полученными инструкциями Шмидт совершил церемонию поднятия советского флага — приема новой земли в состав СССР. Грянул непредвиденный "салют": это речь командира приветствовали члены экипажа выстрелами из револьверов и винтовок. Поблизости отыскали крест, поставленный Седовым. Эта находка так вдохновила Шмидта, что и станцию стали возводить на месте, символически связанном с полярником, — советская полярная программа заявляла о своей преемственности к российской.

Пока велись работы, Шмидт взялся за поиски захоронения предшественника и продвинулся вплоть до 82°14′ северной широты (так далеко к тому времени не заходил никто), но могилы Седова не нашел: и по сей день ее местоположение — одна из загадок Арктики, будоражащая фантазии: от героических до пугающих. От попытки развеять их главу экспедиции отвлекали неприятности с его кораблем: в начале августа движением льдов его оттерло на мель. Морякам-полярникам авральным путем пришлось выручать судно, оттаскивая его "канатами" — якорными цепями — в сторону спокойных вод. (так Шмидт познакомился со значением слова "канат").

30 августа 1929 года обустройство станции было завершено, о чем внешний мир оповестили по радио — это был первый сигнал, посланный с архипелага, и свидетельство успеха в гонке с норвежцами. Последовали уже происходившие события в обратном порядке: отчаливший к континенту ледокол пробивался между айсбергами в поисках "чистого моря", пока не выбрался в незамерзшую часть акватории. В сентябре Шмидта приветствовали дома. Но уже в 1930-м он возвратился проверить, как перезимовала станция, и дальше с еще более амбициозной экспедицией по исследованию и обустройству Севера.

Отечественное освоение высоких широт стремительно набирало обороты. Таких ресурсов у Норвегии не было. Когда в 1932 году советский флаг подняли на острове Виктория, скандинавское королевство сочло за лучшее согласиться с этим.

Игорь Гашков