Издатель Александр Иванов — о Вальтере Беньямине, его сложных отношениях с женщинами и впечатлениях от Москвы
На маркете Ad Marginem издатель Александр Иванов рассказал, что делал немецкий мыслитель и журналист Вальтер Беньямин в Москве в середине 1920-х
Сам Александр Иванов называет "Московский дневник" Беньямина ключевым произведением издательства Ad Marginem. Об этом он рассказал в своей лекции на маркете Ad Marginem, который был посвящен 30-летию издательства. Литературный обозреватель "Реального времени" Екатерина Петрова пересказывает наиболее интересные факты о Беньямине из лекции Иванова.
Москва 1920-х — столица мира
В конце 1926 года немецкий мыслитель и журналист Вальтер Беньямин приехал в Москву, чтобы немного пожить и подзаработать. В то время он не был так популярен, как сейчас. По словам Александра Иванова, Беньямин — это мировая звезда, потому что ни один мыслитель за последние 50 лет не собрал такого количества упоминаний, цитирований и публикаций в мире, как Вальтер Беньямин. И эта мировая звезда приехала в Россию в 1920-х, провела здесь два месяца и написала текст, который был опубликован под названием "Московский дневник".
Интервью с Александром Ивановым читайте здесь.
А что такого особенного было в Москве того периода, ведь Беньямин не единственный иностранец, который в это время посещал СССР?!
— Москва в то время — Мекка для всех левых интеллектуалов Европы и мира. Нам это довольно трудно сейчас представить, но ощущение, что Москва — это столица мира, сохранялось вплоть до 1960-х годов. В Москву приезжали, чтобы понять, как выглядит русская революция и как в принципе выглядит Россия, о которой тогда мало кто знал из европейских левых интеллектуалов, — объяснил издатель Ad Marginem Александр Иванов.
Действительно, в Москву приезжал знаменитый итальянский коммунист и мыслитель Антонио Грамши, который жил напротив Боровицких ворот в доме у Кремля. Известный венгерский мыслитель и один из основоположников неомарксизма Дьёрдь Лукач жил в Москве с 1929 по 1945 год. Но Вальтер Беньямин сильно выбивается из всей плеяды левых интеллектуалов Европы. Потому что он приехал в столицу СССР не только для того, чтобы посмотреть на русскую революцию.
Любовный треугольник Вальтера Беньямина
В 1924 году Вальтер Беньямин познакомился на Капри с Асей Лацис. Она была театральной деятельницей, режиссером и критиком. Лацис родилась в Риге и свободно говорила по-немецки. Между Беньямином и Лацис появилась довольно странная и сложная любовная связь. Дело в том, что в начале XX века к сексуальным отношениям относились гораздо проще, чем даже сейчас. Вспомним, что Владимир Маяковский был практически неотъемлемой частью семьи Лили и Осипа Бриков. Аналогичные нравы царили среди многих прогрессивных людей Европы.
— Вальтер Беньямин любил сложные отношения. Он любил, например, женщин, у которых уже есть мужчины. И он любил вступать в отношения, где был как бы третьим лишним. Или нелишним. Это не l'amour à trois (любовь втроем, — прим. ред.) в чистом виде, но довольно странные чувства. Беньямин любил отношения, где есть место ревности, изменам, эмоциональному колебанию и так далее. С Асей Лацис у него все это было. Ася была решительной, очень волевой, сильной по характеру женщиной. А Беньямин как раз не особо отличался силой характера. Не то чтобы он был женственным, но его сложно назвать мачо, — сказал Александр Иванов.
Ася Лацис пригласила Беньямина в Москву, но, кроме нее, у него не было другого повода приехать в Россию. А потом философ, теолог и главный редактор журнала Die Kreatur Мартин Бубер заказал у Беньямина тексты о московской поездке. После этого в декабре 1926 года немецкий журналист приехал в Россию. А параллельно Ася Лацис позаботилась о приглашении Беньямина со стороны Союза писателей СССР, который оплатил немцу билеты и проживание в гостинице "Тироль". Немецкий мыслитель провел в Москве два месяца, встретил там Новый год и в январе 1927 года вернулся на родину. Но за эти два месяца Вальтер Беньямин довольно много узнал о Москве, России и ее жителях.
Третьяковская галерея как способ познать историю страны
Ася Лацис и ее гражданский муж Вильгельм Райх познакомили Вальтера Беньямина с культурной жизнью столицы. Они посещали модные спектакли того времени: "Ревизор" Мейерхольда, театр Таирова, вахтанговские спектакли. Кроме этого, Беньямин много ходил по музеям, в частности, был в Музее западного искусства. Это бывшая коллекция знаменитого архитектора Алексея Щусева. Там он видел полотна Матисса, Сезанна, Гогена, ван Гога. Конечно же, Беньямин посетил Третьяковскую галерею. И Третьяковка понравилась ему больше, чем Музей западного искусства. Потому что Музей западного искусства предназначен для знатоков, для ценителей искусства. А Третьяковская галерея импонировала Беньямину тем, чего он не видел ни в одном из западных музеев.
— Третьяковская галерея была наполнена совершенно простыми людьми, рабочими и крестьянами, которые ничего не понимали в искусстве, но которые ходили с экскурсоводами, а экскурсоводы объясняли им искусство на уровне содержания картины. Если в странах Реформации с XVI—XVII веков религиозность транслировали через перевод Библии на национальные языки, то для стран, оставшихся в католицизме, таким религиозным текстом была живопись. И для Беньямина Третьяковская галерея выполняла ту же функцию, только для трудящегося народа. Они читали эти картины, как тексты об истории России. Беньямину это импонировало. Он видел лица пусть не образованных, но страстно заинтересованных в искусстве людей, очень просто и бедно одетых. И это ему казалось правильным, — объяснил издатель Ad Marginem.
Мерч с Лениным и съезд тибетских монахов
Вальтер Беньямин находился в Москве не только в странной любовной позиции, но и в политической. Он был левым и симпатизировал коммунистам, но при этом часто колебался в своем мнении. Пытался занять более нейтральную позицию в отношении того, что он видел в Москве. К тому же он не совсем понимал, что происходит.
— В 1926 году в Москве проходила очень серьезная политическая борьба. Борьба между троцкистскими коминтерновцами, которые стояли за идею мировой революции, и зарождающейся сталинской политической идеей, что Россия должна сосредоточиться на собственных ресурсах и начать индустриализацию и развитие, не опираясь на мировую революцию. Эта борьба началась в середине 1920-х. Беньямин следы этой борьбы видел, но не до конца мог их интерпретировать, — отметил Александр Иванов.
Единственное, что Вальтер Беньямин тогда понял, так это то, что русская революция переживает какой-то странный период. Он наблюдал, как возникает культ Ленина. Два года, как он умер, но уже возник настоящий ленинский культ. На Красной площади установили первый, еще деревянный мавзолей. В магазинах на Кузнецком мосту продавался различный мерч с Лениным: маленькие статуэтки, портреты Ленина, салфетки с изображением Ленина, плакаты.
Одновременно с этим Беньямин заметил, что при всем стремлении к прогрессу, Россия осталась очень архаичной страной. Александр Иванов рассказал, что в гостинице, где жил немецкий журналист, в это время проходил съезд тибетских монахов. По их верованию в помещении не должно было быть никаких закрытых пространств. Поэтому все комнаты в гостинице были открыты, а внутри сидели монахи с тибетскими барабанами и ароматическими палочками. Гостиница "Тироль" на время превратилась в тибетский монастырь.
Московская бытовуха: сибирский холод, русское "сейчас" и отсутствующие предметы
Вальтер Беньямин приехал в Москву в декабре 1926 года. Столица встретила его невероятным холодом. Немец постоянно дико мерз. А еще боялся поскользнуться. Вместо того чтобы смотреть на город, смотрел себе под ноги, чтобы не упасть на обледенелом тротуаре. Но когда Беньямин заходил в помещение, то его обдавала африканская жара. Практически везде на полную топили печки. Этот страшный контраст между температурой на улице и в помещениях Беньямин посчитал исключительно русской особенностью. Другая особенность всех жителей России, которую заметил Беньямин, — это странное отношение ко времени.
— Он говорил, что если один человек просит другого что-то сделать или принести, то всегда слышал в ответ "сейчас". Это значит или скоро, или через какое-то время, или вообще никогда. То есть у слова "сейчас" огромный спектр значений, поэтому, по мнению Беньямина, русские живут во времени, омываемым "сейчас" как вечностью. Беньямин отметил нерациональное, неутилитарное отношение ко времени, — добавил Иванов.
Еще Вальтер Беньямин заметил, что у большинства людей многие вещей находились в постоянной стадии ремонта. То есть вещи были либо побитые и поломанные, либо неготовые к употреблению. Немецкий журналист предположил, что самым выгодным бизнесом в Москве должен был быть ремонт. Причем почти всего: обувь, одежда, мебель, машины, бытовые приборы и так далее. Еще один момент в отношении вещей, который заметил Беньямин, — это частичность объектов.
К примеру, приходил Беньямин в гости и видел, что на столе лежали приборы и стояла посуда, но все время чего-то не хватало. Например, не было шести одинаковых фужеров или трех одинаковых тарелок. Мебель вроде бы была, был гарнитур, но он неполный. Или не десять стульев, а всего четыре. Беньямин замечал отсутствующие детали не только в элементах московского быта, но и в постройках. Это отсутствие предметов было значимым для Беньямина.
— Революция разрушила материальный мир и создала фигуры отсутствия и частичные объекты. И этим революция себя манифестировала. Отсутствие материального уюта и достатка, к которому тайно стремился Беньямин, было для него признаком революционности жизни в Москве. Это не нищета и не бедность. Отсутствующий предмет — это значимый и формирующий характер жизни в послереволюционной Москве, — подытожил Александр Иванов.
Екатерина Петрова — литературный обозреватель интернет-газеты "Реальное время", автор телеграм-канала "Булочки с маком" и основательница первого книжного онлайн-клуба по подписке "Макулатура".
