Эволюционная теория Чарльза Дарвина не только изменила представление человечества о природе и о самом себе, но и моментально перевернула жизнь самого ученого. Великий труд очень четко поделил ее на «до» и «после». Из тихого и почти незаметного ученого он тут же стал одной из самых обсуждаемых фигур своего времени. Его труд высмеивали в сатирических журналах, а карикатуры с «обезьяной Дарвина» регулярно появлялись в газетах по всему миру. Его теорию осуждали, с ней спорили, а его самого предлагали лишить права заниматься наукой. Не меньше споров он вызывал и у следующих поколений. Парадоксальную трансформацию взглядов на труд Дарвина исследует в своей книге «Мертвый лев: Посмертная биография Дарвина» Максим Винарский. «Лента.ру» с разрешения издательства «Альпина нон-фикшн» публикует фрагмент текста.

Чтобы перечислить имена великих ученых прошлого, которых знают все (то есть буквально все-все-все), хватит, наверное, пальцев на руках. Этих имен очень немного. Начнем загибать пальцы: Архимед, Коперник, Галилей, Ньютон, Дарвин, Менделеев, Пастер, Эйнштейн, Фрейд. В России непременно добавится наш национальный научный гений Михайло Ломоносов. Похоже, список этим и исчерпывается, хотя он, конечно, субъективен и не свободен от критики. Проверьте себя сами. Если вы не профессиональный химик и к тому же успели изрядно подзабыть школьную программу, то можете ли с ходу сказать, чем знамениты Антуан Лавуазье, Джон Дальтон, Джозеф Пристли, Александр Бутлеров, Фридрих Кекуле — крупнейшие химики прошлого? А какой вклад в развитие астрономии внесли Александр Фридман и Эдвин Хаббл? Чем прославили себя Чарльз Лайель и Александр Ковалевский? А Людвиг Больцман? Хотя я называю имена ученых первого ранга, большинству людей ответы на эти вопросы придется искать в энциклопедиях.

Хуже того. Известность большинства персоналий, включенных мною в десятку самых популярных гениев науки, ее высшую лигу, обычно намертво связана с каким-то расхожим сюжетом, фактически анекдотом, и едва ли многие наши современники способны толком объяснить, в чем суть их научных достижений. Слава великого ученого — это слава оригинала не от мира сего, совершающего экстравагантные поступки и порой «озаряемого» великими открытиями.

Скажи «Ньютон» — сразу вспомнят пресловутое яблоко. Архимед? А, это тот чудак, что бежал по улице в чем мать родила, вопя «Эврика!». Менделеев? «Увидел во сне таблицу» или, что еще хлеще, «водку придумал». Эйнштейн? Ну этот, с высунутым языком, который еще доказывал, что «все в мире относительно». Живой человек, мысливший, трудившийся, искавший, превращается в анекдот, мем, а его научный труд — в слоган или броскую фразу, поражающую своей неадекватностью.

Из перечисленных мной гениев Дарвин был первым, кого угораздило стать медийным героем своего времени — об этом свидетельствуют многочисленные карикатуры на него, появлявшиеся на страницах сатирических журналов. Почти на каждой фигурирует какая-нибудь «обезьяна», а если ее нет, то сам ученый представлен в виде длиннорукого, волосатого и сгорбленного примата. Конечно, это совсем неспроста.

Но обо всем по порядку.

Дарвину с его «обезьяной» не повезло еще в одном отношении. Чтобы критиковать общую теорию относительности, нужно обладать недюжинными познаниями в области теоретической физики и математическими способностями куда выше среднего. Это делает затею «опровергнуть Эйнштейна» весьма нетривиальным интеллектуальным приключением и отсекает прямо на старте множество потенциальных ниспровергателей. То же справедливо и для научных концепций в области химии или молекулярной биологии.

А вот эволюционная биология во многом сводится к рассказыванию историй, то есть, как говорят специалисты, она имеет нарративный характер. Это может быть история «сотворения мира», многоклеточных животных, вымирания динозавров (или трилобитов, аммонитов, неандертальцев), происхождения человека...

В любом случае мы имеем дело с каким-то сюжетом, развивающимся в пространстве и времени. Его можно излагать языком мифа, эпоса, романа, а также языком точной науки. Но, хотя схожесть здесь только кажущаяся, она-то и вводит множество людей в соблазн.

Любой эволюционный биолог — занимается ли он галапагосскими вьюрками или миграциями неандертальцев — это в своем роде эпический поэт, сказитель. И отвечает он на извечные человеческие вопросы: откуда взялись животные и растения, как они расселились по белу свету, отчего у жирафа длинная шея, а шкура леопарда покрыта пятнами? Биолог дает на них свой собственный ответ, далекий по существу от тех, что содержат мифы и легенды, но внешне чем-то с ними схожий.

Вот почему проблемы эволюционной биологии, которые зачастую не менее сложны, чем вопросы квантовой механики или биофизики, представляются многим столь простыми и легкими, что судить о них может всякий смертный с позиций одного только здравого смысла, без соответствующего образования, а главное — без практического знакомства с биологическими объектами, без опыта научной работы в биологии.

Особенно когда у него есть собственный блог или хотя бы возможность оставлять комментарии на страницах научно-популярных сайтов.

Вот почтенный философ, рассуждая о дарвинизме и проблеме «промежуточных форм», пишет: «Сейчас почти окончательно ясно, что этих промежуточных форм не было». Кому ясно? Откуда он это взял? Ссылку на источник своей убежденности автор не приводит. Невозможно представить, чтобы редактор мало-мальски солидного биологического журнала пропустил в печать статью с таким голословным утверждением. Так одной фразой сводится на нет очень непростая проблема, которую специалисты (геологи, палеонтологи, эволюционные биологи) обсуждают уже более полутораста лет.

Выскажусь максимально ясно. Нельзя запрещать кому-либо выражать собственное мнение о биологической эволюции, ее механизмах и конкретных проявлениях. Но для того, чтобы это мнение имело вес и значение, оно должно исходить от человека, профессионально занимающегося биологией, понимающего суть научного метода (каким образом добываются научные факты, как выдвигаются и проверяются гипотезы, возникают и трансформируются научные теории).

Эволюционная теория — часть гораздо более сложного целого, называемого естественно-научной картиной мира, и суждения о ней требуют взвешенности, осторожности, досконального знакомства с историей вопроса, имеющимися фактами и их теоретическими объяснениями. В любом серьезном деле приоритет должен оставаться за профессионалами, ведь никто же в здравом уме не обращается к стоматологу, чтобы удалить воспалившийся аппендикс.

(...) Известно много примеров бесславного конца теорий, которые в свое время казались истиной в последней инстанции. А скольким из общепринятых сейчас научных концепций суждена такая же горькая участь? Страшная мысль: а что, если и дарвинизм, как мы его знаем, тоже в конце концов окажется «пустоцветом» и потомки наши презрительно отвергнут его за несостоятельность? Я буду неправ, если стану настаивать, что «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда».

Могу сказать лишь, что теория Дарвина об эволюции путем естественного отбора, которой уже более полутора веков от роду, до сих пор успешно преодолевала все критические нападки, и на сегодняшний день, 19 февраля 2022 г., когда я пишу эти строки, ничто не предвещает ее скорого краха. Дарвинизм остается наиболее популярным объяснением биологической эволюции, выдержав за время своего существования множество придирчивых, а порой и прямо пристрастных проверок. Это не абсолютное доказательство его истинности, но по крайней мере убедительное свидетельство плодотворности и интеллектуальной привлекательности идей Чарльза Дарвина. Идей, которые тоже подвержены эволюции.

Система репарации научного знания действует так, что чаще всего существующие теории не отвергаются нацело, а подвергаются коррекции и переработке, модифицируются, чтобы объяснить новые факты.

Именно это происходило на протяжении последних полутора столетий с теорией Дарвина, и это — одна из центральных тем нашего разговора. То, что мы называем эволюционной теорией в 2022 г., далеко не идентично тому, что понималось под этим термином в 1922-м и тем более в 1859-м. Поэтому нынешним любителям сражаться с Дарвином надо обращать свои критические стрелы не против его сочинений, а против достижений биологии наших дней, а это занятие, требующее серьезной фундаментальной подготовки.

***

Можно с уверенностью сказать, что никто из той десятки сверхгениев науки, которых я перечислил в начале этой главы, не вызывает сегодня столько самых живых эмоций, как Чарльз Роберт Дарвин.

Спектр мнений простирается от преклонения до жгучей ненависти, и фанатики XXI века, как и их предшественники, все так же грезят о кострах инквизиции и пыточных камерах.

Полемика (а то и просто грызня) вокруг Дарвина и дарвинизма ведется не только в респектабельной научной печати и публицистике, но и на самых низших, подвальных уровнях информационного общества, где гнездятся мрачные и агрессивные подземные гномы и тролли.

Еще недавно их голос никому не был слышен, но сегодня, благодаря интернет-технологиям, эти темные люди получили возможность высказаться. Не буду далеко ходить за примерами. Начните набирать в поисковой строке своего браузера: «Дарвин был...» Услужливая машина сразу же выкинет вам рейтинг самых популярных запросов, начинающихся с этих слов.

Вот версия Рунета. Посмотрим, что хотят знать о герое нашей книги русскоязычные пользователи.

На первом месте запрос «Дарвин был верующим». Да, был, по крайней мере в первую половину своей жизни, но в старости, по его же собственным словам, полностью отказался от своей веры.

«Дарвин был священником». Нет, не был, хотя и учился на богословском факультете Кембриджского университета. Не доучился (а почему это так — в следующей главе).

«Дарвин был атеистом». См. выше.

«Дарвин был не прав». Ну, это как посмотреть. Во многом он, действительно, ошибался, включая такие важные вещи, как механизм наследственности. Но случаев его правоты ничуть не меньше — скорее, больше.

«Дарвин был женат на сестре». Верно, на двоюродной, Эмме Дарвин (урожденной Веджвуд). Браки такой степени родства были распространены в тогдашней Англии и никого не шокировали.

«Дарвин был прав». Заметьте, это утверждение находится двумя строчками ниже противоположного и в самом конце гугловского рейтинга.

Итак, довольно существенная часть современного интернет-населения определенно считает, что Дарвин был неправ, ну или хотя бы ищет в Сети подтверждения этому.

(...)

И непременные заклинания: «Дарвин неправ, неправ, неправ...», «Неправ, потому что неправ...», «Доказательств эволюции нет, все выдумано, заговор ученых...», «Перед смертью Дарвин отрекся от своего учения и вообще был верующим...», «Библия доказывает...», «Я могу это доказать...», «Правда скрывается...»

Этот поток сознания переливается с сайта на сайт, лавиной несутся килобайты, мегабайты, мегатонны религиозного фанатизма, агрессивного невежества, претензии на истинное знание, обсуждается вездесущая теория заговора. Признаюсь, чтение подобного в больших объемах способно серьезно подорвать веру в человечество. Не могу не согласиться с мнением одного из анонимных участников той дискуссии:

Увы, они все-таки находятся среди нас: их можно встретить в метро, супермаркете, на стадионе или в театре.

(... ) Уникально ли это для Рунета? Конечно же, нет. Вот для сравнения английская версия. В ней запрос “Darwin was wrong” («Дарвин был неправ») занимает почетное второе место, а его уточняющая версия — замыкает тройку лидеров.

Что же творится в голове у людей, выучившихся кое-как грамоте и получивших доступ к виртуальному «Гайд-парку», где любой может на весь мир проорать собственное «экспертное мнение»? При какой общественно-политической ситуации эти подземные гномы выйдут на улицы, чтобы улюлюкать и преследовать инакомыслящих, громить библиотеки? Чистая антиутопия, фантазия в духе Рэя Брэдбери? Я не знаю.

Конечно, эту книгу такие «всезнающие эксперты» читать не станут, да, откровенно говоря, и написана она не для них. Я пишу не о доказательствах эволюции, не о правоте или неправоте дарвинизма. Мне хочется понять, отчего именно Дарвин до сих пор вызывает такую бурю негодования, замешанного на непонимании.