Павел Басинский - о сюрреализме в литературе

Одно из самых известных течений в мировом искусстве ХХ века - сюрреализм в этом году отмечает юбилей. Сто лет назад, в 1924 году, появилось сразу два "Манифеста сюрреализма". Один написал немецко-французский поэт Иван Голл (другое русское написание - Голль). Он был опубликован в первом и оказавшемся единственным номере журнала "Сюрреализм". Второй - вошел в качестве предисловия к сборнику французского поэта Андре Бретона "Растворимая рыба", созданному в технике "автоматического письма", где разрозненные отрывки не были логически связаны друг с другом. Манифест Голла вышел несколько раньше, но поскольку признанным лидером французских сюрреалистов стал Бретон, именно от его манифеста принято вести отсчет существования этого направления. На самом деле термин "сюрреализм" возник раньше. Например, его озвучил в своем манифесте 1917 года "Новый дух" французский поэт Гийом Аполлинер, которого первые сюрреалисты считали своим главным предшественником.

Словечко "сюрреализм" (сокращенно - "сюр") давно вошло в житейский обиход. Его употребляют все кому не лень, когда хотят обозначить абсурдную ситуацию. "Это сюр какой-то!" Под "сюром", как правило, понимают то, что находится за границами нашего разумения, что не поддается здравому осмыслению. И как ни странно, это житейское понимание сюрреализма недалеко отстоит от того, что имели в виду первые сюрреалисты вообще и их лидер Андре Бретон в частности.

В 20-е годы прошлого века сюрреализм стал реакцией на определенный тупик, в котором оказался реализм как главное направление в искусстве и литературе XIX столетия. К концу XIX - началу ХХ века накопилось такое огромное количество романов, написанных в реалистической манере, и такое огромное количество картин, бессмысленно копирующих реальность, от пейзажей и портретов до натюрмортов (в самом значении слова - "мертвая природа" - было что-то тоскливое), что у наиболее дерзких представителей искусства и литературы того времени возникла жажда поиска каких-то новых путей и перспектив. Так, на рубеже веков возникает много течений - символизм, футуризм, сюрреализм, экспрессионизм... Что угодно, но не надоевший, набивший оскомину реализм.

Словечко "сюрреализм" (сокращенно - "сюр") давно вошло в житейский обиход. Его употребляют все кому не лень

В России футуристы сбрасывали "Пушкина, Достоевского, Толстого и проч." с "Парохода современности". В "Манифесте сюрреализма" Андре Бретона тоже доставалось Достоевскому за нудное и ненужное, по мнению автора "Манифеста", описание комнаты в романе "Преступление и наказание". И еще - Стендалю. "Герои Стендаля гибнут под ударами авторских определений - определений более или менее удачных, но ничего не добавляющих к их славе. Поистине мы обретаем этих героев лишь там, где теряет их Стендаль".

Нападая на реализм, Бретон не стеснялся в выражениях: "Реалистическая точка зрения представляется мне глубоко враждебной любому интеллектуальному и нравственному порыву. Она внушает мне чувство ужаса, ибо представляет собой плод всяческой посредственности, ненависти и плоского самодовольства. Именно она порождает в наши дни множество смехотворных книг и вызывающих досаду опусов. Она делает своей цитаделью периодическую прессу и, потворствуя самым низким вкусам публики, губит науку и искусство; провозглашаемая ею ясность граничит с идиотизмом, со скотством".

Но важен, конечно, не этот публицистический перехлест, неизбежный в любых манифестах. Важно то, что предлагал Бретон, пока только в литературе. Первопричина тупика реализма, считал он, в том, что это- метод в письме, контролируемый разумом. Разум - вот главный губитель подлинного искусства! Вот источник его несвободы! Но где человек свободен от контроля разума, этого диктатора, этого "царя в голове"? Только - во сне. Просыпаясь и вспоминая сон, мы пытаемся осмыслить его разумно, в параметрах наших привычных представлений о своей жизни, а делать этого как раз не надо. Именно во сне, где мысли не контролируются разумом (парадоксально, но это так), человек и мыслит наиболее свободно.

Любопытно, что главный корифей реализма в литературе Лев Толстой тоже допускал эту идею. Он придавал огромное значение снам и считал, что если бы человеческие сны были с непрерывными продолжениями (такое бывает, но только эпизодически), то человек утратил бы различие между сном и явью.

Первые практики французских сюрреалистов (кроме Бретона к ним принадлежали Луи Арагон, Жан Кокто, Поль Элюар, Филипп Супо и другие) странно напоминали популярную в XIX веке и дошедшую до наших дней коллективную игру в "чепуху". Это когда на листочке бумаги один участник пишет какую-то фразу и загибает бумагу так, что следующий участник видит только ее конец и приписывает к нему продолжение. Следующий участник - то же самое. В результате выходит лишенный всякой логики, но весьма забавный сюжет, над которым участники игры долго смеются. У первых сюрреалистов эта игра получила название "Изысканный труп", и хотя во время этой игры в слова и рисунки участники ее много смеялись, они рассматривали ее вполне всерьез как новое средство самовыражения, где стирается значение личности автора, не способного контролировать процесс письма.

В литературе сюрреализм в чистом виде не породил каких-то очевидных гениев и шедевров

Возможно, я ошибаюсь, но в литературе сюрреализм в чистом виде не породил каких-то очевидных гениев и шедевров. Куда более продуктивным он оказался в живописи и кино. Работы Сальвадора Дали, Пауля Клее, Рене Магритта тому доказательство, как и фильмы Жана Кокто, Луиса Бунюэля и Дэвида Линча.

Наследником сюрреализма в литературе, наверное, можно считать латиноамериканский "магический реализм" (Хорхе Луис Борхес, Габриэль Гарсиа Маркес, Хулио Кортасар). Но хотя здесь акцент и стоит на первом слове, в основании метода все-таки лежит старый, добрый реализм, но только с магическим привкусом.