Американский пленник в КНДР: ГРУ Генштаба изучало нутро морского разведчика в спортзале
В ходе государственного визита в КНДР в июне 2024 года президент России Владимир Путин отметил, что отношения между нашими странами, основанные на принципах равенства, взаимного уважения и доверия, насчитывают более семи десятков лет и богаты славными историческими событиями. Это, действительно, так.
Во время Корейской войны 1950-1953 годов Советский Союз оказывал Северной Корее мощную военную, экономическую и политическую помощь. Своим суверенитетом КНДР во многом обязана СССР.
В 60-х в отношениях между Москвой и Пхеньяном был период охлаждения. Но как раз в это время произошло событие, которое сыграло важнейшую роль в развитии нашей радиоэлектронной разведки.
"Пуэбло" взяли на абордаж
1968 год. 23 января корабль ВМС США «Пуэбло» у берегов Северной Кореи ночью был подвергнут обстрелу. Несколько моряков получили огнестрельные ранения. Корабль окружили северокорейские военные катера, и отбуксировали «Пуэбло» в бухту Вансан». Это изложение событий устами американцев.
У Северной Кореи была своя оценка событий: они заявили, что «Пуэбло» - корабль радиоэлектронной разведки США, и шпионил он в территориальных водах их государства.
Разгорелся международный скандал. Пресса много писала об этом инциденте. Главное разведывательное управление Генштаба ВС СССР интересовала, разумеется, не шумиха вокруг американского корабля, а сам корабль. За двадцать с лишним послевоенных лет, это, пожалуй, был первый столь весомый «улов» - корабль радиоэлектронной разведки США, оказался, если и не в наших руках, то хотя бы в зоне досягаемости. Верилось, что советские дипломаты добьются возможности ознакомиться с аппаратурой корабля-шпиона. Уж очень важно было узнать, сколь далеко ушли американцы в изготовлении аппаратуры радиоэлектронной разведки.
Уже в начале февраля в Москве сформировали группу офицеров. В ее состав вошли специалисты из министерства радиопромышленности, из ГРУ, из Комитета госбезопасности. Возглавлял эту группу крупный ученый- оборонщик, изобретатель, главный инженер центрального научно-исследовательского радиотехнического института им.академика А. Берга Юрий Мажоров. Вскоре он возглавит институт, станет генерал-майором, лауреатом Ленинской и Государственных премий.
В середине февраля группа вылетела в Северную Корею. По прилету их принял посол, потом военный атташе. Они охарактеризовали обстановку в стране, как сложную.
В безделии и неизвестности прошла первая неделя. День проходил за днем, а до реального дела их никто не допускал. Военный атташе такую задержку объяснял тем, что корейцы, якобы, ведут подготовку аппаратуры для ознакомления.
Наконец, объявили: завтра их доставят на корабль. Однако в Пусан, на корабль, их не повезли. Автобус направился совсем в другую сторону.
В радиоаппаратуре «Пуэбло» не было ничего необычного
Автобус остановился на территории какой-то воинской части, всем предложили выйти, и корейский офицер проводил их в спортзал.
Мажоров был поражен: посередине, в два ряда выстроены столы и на них разложены различные блоки аппаратуры. Рядом со столами свалены груды кабелей, вдоль стен - антенны и мачты. Все ошарашено оглядывались и молчали. Зачем надо было несколько недель выдирать все это с корабля, если главная ценность аппаратуры там, в собранном виде, на борту.
Спросили у сопровождавших их корейцев, есть ли схемы соединений блоков, комплектов аппаратуры. Переводчик ответил: нет. И добавил, что им приказали разобрать все это и доставить сюда. Что тут скажешь? Либо корейцы хотели сделать, как лучше: сами демонтировали аппаратуру, доставили ее в единый центр для изучения, чтобы облегчить работу советским специалистам, либо наоборот, не очень - то и желали, чтобы русские разобрались в радиоэлектронном оборудовании «Пуэбло». Это так и осталось тайной.
Группе Мажорова предстояло разобраться в этом хаосе блоков, кабелей, антенн.
В результате упорной работы удалось систематизировать все разнообразие аппаратуры и установить ее состав. Теперь стало понятно, что она является типовой, а не разрабатывалась специально для корабля или серии судов. Это заинтересовало Мажорова. Ибо у нас, в Советском Союзе подход был иной, например аппаратура для Военно-Морского флота разрабатывалась по особым требованиям.
Американцы подходили к решению проблемы иначе. Они аппаратуру в специальном «морском варианте» не делали.
Заметили и другое. Заокеанские конструкторы стремились делать типовые блоки, и чтобы крепления, разъемы на них были стандартные.
Комплекс радиотехнической разведки корабля использовал приемники от единиц сантиметров до метров, с аппаратурой анализа сигналов и их регистрации с помощью видеомагнитофонов.
Приемники разведки линий радиосвязи в дециметровом диапазоне были выделены в особый класс. Им придавался экспериментальный комплект аппаратуры для расшифровки засекреченных радиообменов.
Однако, несмотря на все кажущееся разнообразие в радиоаппаратуре «Пуэбло» не было ничего необычного и нового. Все это Юрий Мажоров знал. Без особых сложностей он вычерчивал блок-схемы американских раздведустройств, и устанавливал их основные тактико-технические характеристики.
Никто не спешил рисковать жизнью
Немало хлопот доставил Мажорову американский радиопеленгатор. Перед отлетом в Северную Корею Юрию Николаевичу сообщили, что на «Пуэбло» якобы имеется пеленгатор нового типа, имеющий в качестве антенны ферритовый блок. И потому главной задачей будет анализ «нового суперсекретного американского пеленгатора».
Мажоров внимательно осмотрел прибор. На первый взгляд, обычный пеленгатор с рамочкой антенной. Правда, эта антенна находилась под колпаком из радиопрозрачного материала с мелкими ребрами жесткости. Колпак был серо-коричневого цвета. Кто-то видимо, посчитал, что он изготовлен из феррита.
Пришлось подготовить ответ, и передать шифрограмму в Центр. Однако в Москве шифровке не поверили, и вновь потребовали «внимательнее разобраться с ферритовой антенной пеленгатора». Более того, еще через сутки пришла новая грозная шифрограмма, теперь уже за подписью самого начальника ГРУ генерала Петра Ивановича Ивашутина. Кто-то упорно отстаивал свое ошибочное мнение, и делал это умело и настойчиво.
Чтобы доказать свою правоту пришлось вычертить принципиальную схему входной части пеленгатора и в подтверждение выслать фотоснимки. Так и сделали. Больше вопросов и грозных шифровок из Центра не поступало.
Был и еще один «заковыристый» блок, который принес немало тревог и неприятных минут. Блок этот в сравнении с другими оказался весьма тяжелым и достаточно громоздким.
Функции блока поначалу были непонятны. К счастью, на панели стойки удалось обнаружить инструкцию. Предназначалась она членам экипажа, и предписывала алгоритм действий при захвате корабля: уничтожать документацию, устройства регистрации развединформации, приводить аппаратуру в негодность, разбивая панели приборов.
Сопоставив все факты, Мажоров и его коллеги пришли к выводу: в блоке, скорее всего, находится мощное взрывное устройство. Но это были только догадки. Теперь следовало подтвердить их или опровергнуть. Однако никто не спешил рисковать жизнью. Со времен войны прошло уже более двух десятков лет и, как резонно заметил один из наших специалистов, не хотелось умирать, ковыряясь в «американском дерьме». Пришлось взяться Мажорову.
Сначала надо было вынести блок в отдельное помещение. Но можно ли его вообще трогать с места? Саперы отсутствовали, и Мажоров с сотрудником министерства радиопромышленности Есиковым рискнули, подняли тяжеленный блок и вытащили его из спортзала.
Более всего смущали два провода, подведенные к блоку. А если для взрыва надо просто замкнуть те самые два провода? Решили измерить напряжение в проводах. Измерили, и, оказалось, что между двумя концами напряжение порядка одного вольта. Значит, опасения, что при замыкании может произойти взрыв, вполне обоснованны.
Работа с проводами была закончена. Что дальше? Ходить вокруг блока бесполезно. Настало время залезть в него. Для этого пора вскрыть донную крышку блока. А если она заминирована?
Осторожно сняли крышку. И взору «саперов» предстал большой диск желтоватого цвета. По сути, он занимал весь блок от верхней части до дна. Вот она, та самая взрывчатка, которой предстояло разнести в клочья все секреты «Пуэбло».
Сфотографировав взрывчатку, Мажоров и Есиков собрали блок, и попросили корейцев вынести его из комнаты, чтобы в последующем ликвидировать.
Ничего подобного не знала наша разведка
Все дни, которые Мажоров и его коллеги работали в спортзале, за ними неотступно наблюдали корейцы. Правда, наблюдение было не навязчивым, но советские офицеры заметили, что их практически не оставляли одних.
Основная связь осуществлялась через переводчика - старшего лейтенанта. Он сносно говорил по-русски. Почти все время проводил у телефона, отвечая на чьи-то любопытные звонки. Видимо, ими немало интересовались.
Когда работы группы специалистов подходили к завершению, все стали приводить в порядок свои записи.
Перед отъездом корейцы устроили товарищеский ужин, пригласили советских офицеров. Накануне к Мажорову подошел переводчик, и спросил с улыбкой:
«Скажите пожалуйста, вы любите женьшин».
Сначала Юрий Николаевич опешил, кореец спрашивал:
«Любит ли он женщин?»
Мажоров ответил:
«Конечно, люблю»
Загадка была разгадана на ужине, оказывается переводчик интересовался, любит ли он женьшень, но получилось у него, как «женщин». А речь шла о женьшеневой водке, которой корейцы потчевали своих советских гостей.
По возвращении из командировки Мажоров на две недели засел за отчет. Его коллеги по «корейской» группе делали тоже самое. Материалы направили в Главное разведывательное управление Генштаба.
Дальше произошли события, которые без натяжки можно назвать историческими. Ничего подобного не знала прежде наша военная разведка. Был сделан однозначный вывод: корабли, подобные «Пуэбло», обладающие высокими разведывательными возможностями необходимо иметь и нашей радио- и радиотехнической разведке, чтобы добывать ценную информацию на удаленных от нас приморских объектах.
А уже 1 декабря 1968 года вышло совместное постановление Центрального Комитета КПСС и Совета Министров СССР о строительстве четырех кораблей радиоэлектронной разведки.
Через два года в рекордно короткие сроки был спущен на воду головной корабль этой серии под названием «Крым». Вслед за ним еще три корабля: «Кавказ», «Приморье», «Забайкалье».
Корабли радиоэлектронной разведки прослужили более четверти века и успешно вели разведку в акваториях Атлантического и Тихого океанов в непосредственной близости от берегов США, а также обеспечивали добычу ценной информации в бассейне Средиземного моря.