"Этот царствовать не будет!": сын Николая II цесаревич Алексей

Об исторических личностях рассказывать не трудно, они всегда отмечены уймой характеризующих поступков. И даже вполне заурядный человек имеет биографию, раскрывающую его. Но куда сложнее, в том числе и морально, говорить о детях в истории — тех, кому прошлое не оставило шанса повзрослеть, обретя личность. Кем и чем мог стать Алексей Николаевич Романов, мы уже никогда не узнаем, но все же попытаемся понять, каким был первый и последний сын последнего русского царя.

"Призываемаго быть Наследником…"

Рождение мальчика-первенца в императорской семье было государственным событием. Поэтому мы знаем не только дату, но даже точное время появления на свет Алексея Романова — 12 августа (по новому стилю) 1904 года в час и 15 минут пополудни. Царский сын родился на берегу Финского залива, в самом новом из дворцовых комплексов Петергофа, построенном специально для Николая II.

К тому моменту шел десятый год царствования последнего монарха и десятый же год его брака с немецкой принцессой и внучкой английской королевы. У царя уже родились четыре дочери, но сына не было. Поэтому мальчик оказался долгожданным во всех смыслах — и в семейном, и в государственном. До рождения Алексея наследником престола считался младший брат Николая II, великий князь Михаил, но в августе 1904 года у императорской династии появился новый преемник.

В монархии наследник, как известно, не просто ребенок. Это, в сущности, юридический акт и с младенчества государственный фактор. Официально Алексей Романов с момента рождения носил титулы "Наследника-Цесаревича, Великого Князя и Императорского Высочества". Рождение наследника престола в Российской империи оформлялось манифестом — таким же юридическим документом, каким, к примеру, отменяли крепостное право или объявляли войны.

Как мы все знаем, история отвергла эти молитвы — "преуспеяния Первороднаго Сына, призываемаго быть Наследником" не случилось. Алексей Романов не стал царем, не стало и самих царей.

О личности последнего монарха России, о расстрелянной царской семье за минувшие век с лишним написано очень много и с самых разных позиций. Со всех ракурсов сонмами историков, писателей и публицистов изложены факты о неизлечимой гемофилии наследника, передавшейся по линии британской прабабушки, королевы Виктории; о роли этой болезни в явлении у царского престола Григория Распутина, о роли самого "старца" и прочей "распутинщины" в падении монархии. Все это раскрыто множеством книг, документальных и даже художественных. Но к формировавшейся (и, по воле судьбы, так не сформировавшейся) личности ребенка они имеют лишь косвенное отношение. Попробуем в этом море истории отыскать те немногие факты, что говорят о самом Алексее.

"…погрозил пальцем маленькому Алексею"

О неизлечимой болезни наследника царь с царицей узнали на второй месяц его рождения, когда долгое кровотечение из пупка едва не свело долгожданного младенца в могилу. Все следующие годы ребенок рос страдая. Кровоизлияния в суставах, гематомы, периодическая невозможность согнуть руку или ногу, потери сознания от боли.

Официально о болезни "Первородного Сына" никогда не объявлялось. Подданные огромной империи могли лишь видеть парадные фото симпатичного мальчика. Все проблемы и все личные качества растущего престолонаследника были скрыты в царских покоях, в узком и замкнутом кругу ближайшего окружения императорской семьи.

Поэтому, зная не так мало об этом окружении, мы все же почти ничего не знаем о самом Алексее. С 12 лет царственный мальчик по примеру отца начал вести дневник. Но и этот документ, по сути, ничего не говорит нам о личности ребенка. Как и у Николая II, дневниковые записи "цесаревича" крайне просты.

Эта типичная собственноручная запись примечательна лишь тем, что сделана ровно за год до падения монархии. Царицу сын по моде аристократии той эпохи именовал с иностранным прононсом, делая ударение в слове "мама" на последний слог.

Как ни странно, но первое стороннее свидетельство о наследнике престола, появившееся не из узкого круга царской свиты, связано с неудачной для нашей страны русско-японской войной. Сразу ставший легендарным бой крейсера "Варяг" сделал его капитана Всеволода Руднева флигель-адъютантом императора. И сын капитана позже записал рассказ отца об одной сценке из придворной жизни: "…сановники ожидали выхода царской четы. По залу важно расхаживал министр двора граф Фредерикс. Подкравшийся к нему сзади наследник Алексей прицепил старику к нижней части спины какую-то веточку в виде хвоста. Никто из присутствующих не посмел ничего сказать министру, но Руднев по прямоте своей подошел к нему, снял с его мундира шутовское украшение и погрозил пальцем маленькому Алексею. Присутствующие пришли в ужас от такой неслыханной дерзости".

Это история случилась вскоре после революционных потрясений 1905 года, Алексею всего несколько лет, и в этой сценке, конечно, не может быть каких-либо упреков к детской шалости. Показательна здесь лишь реакция царского окружения.

Можно было бы счесть такую сценку случаем либо желанием постфактум, уже после краха монархии, отыскать нечто плохое в несостоявшемся наследнике престола. Можно было бы, если бы не… Первая мировая война.

Через год после начала всеевропейской бойни Николай II стал главнокомандующим. Ставка, штаб и все высшее руководство сражающихся армий тогда располагались в Могилеве. Последний монарх поселился в Ставке вместе с сыном. С конца 1915 года и до крушения монархии цесаревич Алексей жил в Могилеве 225 дней. Впервые жил вне царских дворцов, и впервые с ним могли непосредственно общаться и наблюдать многочисленные очевидцы не из замкнутого круга обслуги и свиты.

"Царь останавливает недостаточно твердо…"

Мальчик рос болезненным, но симпатичным. Это отмечают все очевидцы. "Алексей Николаевич, стройный, красивый, в шинели солдатского образца, в защитной фуражке, перетянутый кожаным поясом держался важно. Иногда посматривал на свои высокие сапоги. Видимо, выезд в Ставку очень льстил Его самолюбию…" — вспоминал жандармский генерал Александр Спиридович.

Непосредственно в Ставке впечатления от наследника оказались чуть иные. Алексей постоянно присутствовал на коллективных обедах царя с широким кругом штабных генералов и полковников. Поведение мальчика 12 лет военным показалось, мягко говоря, странным — цесаревич постоянно и неприятно шалил.

Проблема в том, что поведение, инфантильное даже для 12-летнего ребенка, зафиксировано множеством свидетелей, в том числе вполне сочувствующих семье последнего монарха. Таким, например, был протопресвитер Георгий Шавельский, главный военный священник царской армии. Относясь к наследнику весьма благожелательно, он с явным изумлением вспоминал некоторые выходки Алексея.

"Сидя за столом, мальчик часто бросал в генералов комками хлеба; взяв с блюда на палец сливочного масла, мазал им шею соседа, — вспоминал Шавельский. — А однажды выкинул совсем из ряда вон выходящий номер. Шел обед с большим числом приглашенных, был какой-то праздник. Я сидел рядом с великим князем Сергеем Михайловичем. Наследник несколько раз вбегал в столовую и выбегал из нее. Но вот он еще раз вбежал, держа назади руки, и стал за стулом Сергея Михайловича… Вдруг наследник поднял руки, в которых оказалась половина арбуза без мякоти, и этот сосуд быстро нахлобучил на голову великого князя. По лицу последнего потекла оставшаяся в арбузе жидкость, а стенки его так плотно пристали к голове, что великий князь с трудом освободился от непрошеной шапки. Как ни крепились присутствующие, многие не удержались от смеха…"

Впрочем, главного священника императорской армии в наследнике тревожили не только проказы, но и пробелы в образовании. Как отмечал Шавельский: "Во избежание переутомления мальчика учение вели очень осторожно, с очевидным ущербом для учебной цели. Следствием первого была часто переходившая границы дозволенного шаловливость; следствием второго — отсталость в науках. Последняя особенно была заметна. Осенью 1916 г. Алексею Николаевичу шел 13-й год — возраст гимназиста, кадета 3-го класса, — а он, например, еще не знал простых дробей".

"А наследник этого не видел…"

Вполне понятна снисходительность коронованного отца к тяжело больному единственному сыну. Но эта снисходительность явно вступала в противоречие с желанием видеть Алексея в будущем на престоле, во главе великой державы.

Отмечу, что очевидцы замечали у наследника и достоинства. Мальчик был явно способен к иностранным языкам, а его чувство юмора не ограничивалось странноватыми шалостями. В 1915 году отец и мать, то есть император с императрицей, обсуждали возможность широкого показа в синематографах Российской империи кинокадров, на которых цесаревич играет с собачкой. Наследник родителям возражал, уверяя, что песик в этом кино "выглядит гораздо умнее его".

Известно, что у Алексея был любимый спаниель по кличке Джой. В Ставке ему подарили и кота, только из-за гемофилии животному предварительно вырвали все когти — генералу царской свиты Владимиру Воейкову пришлось долго уверять цесаревича, что это такая особая порода. Добавим, что почти все очевидцы замечали — наследнику явно не хватало простого человеческого общения со сверстниками.

Вообще по мере затягивания кровавой мировой войны, по мере расширения слухов о Распутине и всякой "распутинщине" отношение к царской семье менялось. Наибольшую неприязнь вызывала "немка", последняя царица. Тень этой явной нелюбви падала и на сына.

Крах монархии в феврале 1917 года цесаревич Алексей застал, болея корью. Дальнейшее известно и трагично. Нам же сын последнего царя навеки без ответа оставил исторический и риторический вопрос: явно не глупый, но тяжело больной, весьма специфически воспитанный, с ограниченным образованием — мог он стать достойным правителем в страшном XX веке?