Павел Басинский: Андрей Платонов - писатель вечного будущего
Андрей Платонович Платонов (настоящая фамилия Климентов, 1899-1951) отмечает посмертный юбилей - 125 лет со дня рождения.
Он родился в Воронеже, в Ямской слободе (название многих пригородов России, где традиционно проживали ямщики, без которых при отсутствии железных дорог и автотранспорта не было бы сообщения между городами и селами), в семье машиниста паровоза и домохозяйки, ежегодно рожавшей детей. Он был старшим из одиннадцати, и на нем, как на старшем, потом лежала забота о всей многочисленной семье.
Первая книга - сборник стихов "Голубая глубина" - вышла в 1922 году в Краснодаре. В ней чувствовалось сильное влияние символистов, недаром ее положительно оценил их вождь Валерий Брюсов. Впрочем, еще раньше в печати появилась брошюра "Электрификация". Прежде чем стать профессиональным писателем, Андрей Климентов успел принять участие в Гражданской войне машинистом и стрелком ЧОН (части особого назначения), занимался электрификацией и мелиорацией, выдвигая смелые идеи по модернизации советской промышленности и сельского хозяйства. Словом, был самым непосредственным участником всех главных событий страны в 20-30-е годы, а не каким-то кабинетным литератором, выдумывающим свою, фантастическую действительность.
Тем удивительнее, что именно как писатель он был отторгнут советской литературой.
В этой связи валить всю вину на Сталина, который возмутился его повестью "Впрок", опрометчиво опубликованной в журнале "Красная новь" Александром Фадеевым в 1931 году, было бы неправильно. Платонов действительно не вписывался в литературу тех лет. Ни в "пролетарское" ее крыло, к которому принадлежал по факту своего происхождения, ни в "попутчики" (Федин, Каверин, Зощенко и другие), ни в "новых крестьян" (Есенин, Клюев, Клычков), ни в "белогвардейцы", одним из которых объявили Булгакова. Он как бы оказался в стороне от всех.
Ему искренне пытался помочь Горький, высоко оценив его первую повесть "Епифанские шлюзы". Но внимательно и добросовестно прочитав рукопись романа "Чевенгур", Горький впал в растерянность. "Человек вы - талантливый, это бесспорно, - пишет он Платонову в сентябре 1929 года, - бесспорно и то, что вы обладаете очень своеобразным языком... Но при всех неоспоримых достоинствах работы вашей я не думаю, что ее напечатают, издадут. Этому помешает анархическое ваше умонастроение, видимо свойственное природе вашего "духа".
И это письмо получил человек, возглавлявший отдел электрификации в Губземуправлении, построивший три электростанции, служивший главным инженером-мелиоратором в Воронежской губернии, участник Первого Всесоюзного гидрологического съезда и т. д., то есть человек и гражданин, который реально поднимал экономику огромной страны после военной разрухи.
Какой странный и страшный парадокс...
После бессилия Горького и гнева вождя Платонову практически закрыли путь в советскую литературу навсегда. Он выступал в качестве литературного критика (один из псевдонимов - Человеков), военного корреспондента и даже в 1946 году опубликовал в "Новом мире" гениальный рассказ "Семья Иванова" ("Возвращение"), который стал едва ли не первой ласточкой честной послевоенной прозы. Благодаря дружбе с Шолоховым выпустил в свет переложение сказок народов России "Волшебное кольцо". Но его многочисленные романы и пьесы оставались под спудом.
После бессилия Горького и гнева вождя Платонову закрыли путь в советскую литературу навсегда
5 января 1951 года он скончался в Москве от туберкулеза, которым, видимо, заразился от сына, арестованного пятнадцатилетним мальчишкой еще до войны и скончавшегося вскоре после заключения.
С Андреем Платоновым и сегодня все еще очень неясно. Его образ в общественной, культурной (и какой угодно) жизни все еще до конца не проявился. Ни один из его персонажей не вошел в национальные мифы.
Выжила одна-единственная легенда - о бедном гении, подметающем символической метлой литинститутский асфальт. На самом деле он жил в писательской квартире во флигеле московской усадьбы Яковлева, где родился Александр Герцен и где находился и находится Литературной институт имени Горького. Возможно, он и расчищал дорожки от снега, но уж точно не служил дворником, как многие считают. Все-таки был офицером в отставке и членом СП СССР.
Тем не менее с этой несчастной метлой он и вступил в ХХI век. Как тот скрипач из фильма "Кин-дза-дза", он как-то трогательно "не нужен".
Из него пытались сделать крутого модерниста. Не вышло. В его прозе есть этот постоянный сердечный мотив: "сердце-то ведь само дышит, меня не спрашивает" ("Родина электричества"); "сердце пробилось на свободу, заполнив все его существо теплом и содроганием" (рассказ "Возвращение").
Его пытались приспособить в нормативные "патриоты". И опять не вышло. Слишком нежен, загадочен, недоговорен. Его главный герой в романе "Чевенгур" - о, Боже! - влюблен в Розу Люксембург. У него персонаж Крейцкопф в рассказе "Лунная бомба" отправляется на Луну и сообщает: "Скажите же, скажите всем, что люди очень ошибаются. Мир не совпадает с их знанием".
С ним некоторое время носились "демократы". Потом почувствовали вкус власти и больших денег. И вновь Платонов незаметно отошел в тень. Его герои слишком бедны и голодны. Они закалены недостатком жизненных средств к существованию до бесчувственности к своей и чужой плоти. Они даже слез не проливают в отличие от героев Некрасова и Достоевского.
Его герои слишком бедны и голодны. Они закалены недостатком средств к существованию, что даже слез не проливают
"Заринн-Тадж не плакала. Выросшая в нагорной хорасанской роще, она с любопытством глядела в пустой свет туркменистанской равнины, скучной, как детская смерть, и не понимала, зачем там живут" (рассказ "Такыр").
Наверное, когда-нибудь он станет современным. Когда-нибудь - в день Страшного суда. Когда окажутся бессмысленными все "разногласия", когда будет все равно, где застал тебя этот день - в "Мерседесе" или в "Запорожце", когда креветка покажется не слаще черствой корочки, а роскошная автострада не комфортнее разбитой проселочной дороги. Когда и деньги будут действительно никому не нужны.
"Не время сна, не время спать, пора весь мир уж постигать и мертвых с гроба поднимать!" - произнес неизвестный человек надо мною.
Я в ужасе опомнился".
Это - из Платонова. Это все еще не современно и не нужно. Мы все еще спим...
Тем временем
В родном для Андрея Платонова Воронеже открыли выставку к юбилею писателя. Она разместилась в здании Мещанской управы Воронежского литературного музея и знакомит с первыми стихотворениями, рассказами, статьями Андрея Платонова, а также с его литературным окружением, куда входили самые разные писатели, поэты, журналисты, художники. Выставка будет работать до 20 октября.
