Курская битва: как Красная армия доломала немецкий «хребет»
23 августа исполнился 81 год со дня разгрома немецко-фашистских войск в Курской битве, в результате чего стратегическая инициатива в Великой Отечественной войне окончательно перешла к Красной Армии.
Курская битва, начавшаяся 5 июля 1943 года и ставшая главным событием того лета на советско-германском фронте, до сих пор остается в тени своей предшественницы – победы под Сталинградом. Именно исход Сталинградской битвы историки раз и навсегда назвали «коренным переломом в войне». Хотя точнее было бы говорить о том, что коренной перелом начался на берегах Волги. А завершился в Харькове 23 августа 1943-го – вместе с окончанием битвы на Курской дуге.
Обороняться, чтобы наступать
Победа под Сталинградом не привела к немедленному разгрому германской армии. Напротив: после столь удачно начавшегося года Красная армия получила настоящий удар под дых – провалившуюся попытку третьего освобождения Харькова в начале весны 1943 года. Недооценка противника и переоценка собственных возможностей привели к тяжелым потерям – и стали прологом к Курской битве.
После того как немцы отбросили Воронежский фронт на 100-150 километров на восток, как раз и образовался тот самый Курский выступ, за который развернулась ожесточенная борьба летом 1943-го. В том, что именно на этом участке громадного советско-германского фронта состоится крупное сражение летом, после пополнения и перегруппировки сил, не сомневались ни в Москве, ни в Берлине. Но видели будущее, естественно, по-разному.
Германское верховное командование видело в Курской дуге возможность «Сталинграда наоборот»: оно собиралось привычными фланговыми ударами, как несколькими месяцами ранее под Харьковом, создать «котел» для русских и отомстить за гибель 6-й армии фельдмаршала Паулюса. Для этого были созданы две наступающие группировки. Одной, состоявшей из двух армий группы «Центр», командовал генерал‑фельдмаршал Гюнтер Ханс фон Клюге, второй – оперативной группой «Кампф» – генерал‑фельдмаршал Эрих фон Манштейн.
Советская Ставка хотела использовать Курский выступ как плацдарм для развития наступления в направлении Днепра и окончательного освобождения Харькова. Сконцентрированные здесь войска Красной армии угрожали флангам и тылам групп армий «Центр» и «Юг» и имели неплохие шансы на успех. Развивая его, можно было начать освобождение Украины.
Вопрос был лишь в том, кто эффективнее воспользуется предоставившимися возможностями и разработает лучший стратегический план. Сделать это удалось советскому командованию.
Генералы против маршалов
Понимая всю опасность Курского выступа с точки зрения возможного «котла», Ставка рассматривала два варианта событий. Первый: накопить резервы и начать наступление с «балкона», как его называли военные, в двух направлениях: – на запад и на юг. Второй: предполагая намерения врага, окружить войска на выступе, подготовить мощную оборону и дождаться начала наступления немцев. Затем в оборонительных боях измотать их силы, а когда немцы неизбежно начнут отход на исходные рубежи, перейти в контрнаступление.
Первый план поддерживали командующие двумя фронтами Курского выступа – генерал армии Родион Малиновский (Южный фронт) и генерал армии Николай Ватутин (Воронежский фронт). За второй вариант выступали маршал Георгий Жуков и начальник Генштаба маршал Александр Василевский. Первый убеждал Сталина:
«Переход наших войск в наступление в ближайшие дни с целью упреждения противника считаю нецелесообразным. Лучше будет, если мы измотаем противника на нашей обороне, выбьем его танки, а затем, введя свежие резервы, переходом в общее наступление окончательно добьем основную группировку противника».
Второй полагал, что «главные усилия надо сосредоточить к северу и югу от Курска, обескровить здесь противника в оборонительном сражении, а затем перейти в контрнаступление и осуществить его разгром».
Ставка приняла решение о преднамеренной обороне и последующем контрнаступлении. И это оказалось совершенно верно. Именно такая стратегия позволила не только выдержать последнее крупнейшее наступление немцев, но и окончательно переломить ход войны в пользу СССР.
Разведка доложила точно
Весь успех операции зависел от того, сможет ли советское командование точно узнать планы противника и дату начала его наступления. И то, и другое обеспечила разведка.
План операции «Цитадель», как называлось наступление на Курском выступе, Гитлер утвердил 15 апреля 1943 года. Но еще в марте советская закордонная разведка сообщила: противник отказался от попыток наступления на юге и на Кавказе и сосредотачивает силы под Курском. Удалось установить, что на этом участке фронта собираются практически все танковые дивизии вермахта и СС, в том числе элитные «Мертвая голова», «Дас Райх» и «Адольф Гитлер». Туда же стягивались и основные силы люфтваффе – 4-й и 6-й воздушные флоты.
Получив эти сведения, Ставка усилила разведывательную работу по Курскому выступу. Радиоразведчикам удалось перехватить важные переговоры, свидетельствовавшие о концентрации танковых сил, агентам в тылу – обнаружить переброску резервов, а резидентам в зарубежных странах – узнать, что главный удар немцев в летней кампании будет нанесен из района Курск–Орел в направлении на Воронеж.
К концу июня советская разведка раскрыла районы сосредоточения ударных группировок войск противника, их состав, вооружение, наличие новых типов танков, штурмовых орудий, самолетов и другой техники. Финалом всей разведывательной работы стала точная информация о дате начала немецкого наступления. 1 июля Гитлер назначил дату наступления на 5 июля. На следующий день в Москве уже знали, что атака начнется в период с 3 по 7 июля. А в ночь на 5 июля от «языков» и перебежчиков стало известно время атаки. Красная армия была к ней полностью готова.
Время «огненных мешков»
Когда германские войска начали наступление, советская артиллерия провела упреждающую артподготовку. И, хотя она оказалась не самой эффективной, пыл наступающих немцев это поумерило. А потом они начали вязнуть в обороне Красной армии. Она имела глубину от 130 до 190 километров, располагалась в три-четыре линии, и прорвать ее оказалось невозможно.
Немцам сопутствовали только локальные успехи – как, например, во время броска на Прохоровку, где состоялось самое знаменитое танковое сражение Великой Отечественной войны. Здесь танковые клинья немцев сумели прорваться до третьей полосы нашей обороны – и навстречу им устремились советские танкисты. Наши машины уступали новейшим «Тиграм», «Пантерам» и «Фердинандам» в схватке лицом к лицу. Но быстро выяснилось, что грозные немецкие танки боятся выстрелов в борт и в корму – чем и воспользовались советские воины. В итоге германский бросок под Прохоровкой не дал нужного результата, и наступление забуксовало.
Немцы рассчитывали, как в первый и второй годы войны, на лобовое сопротивление – а получили «огненные мешки». Так солдаты и командиры называли тактику противотанковых опорных групп – ПТОПов. В одну группу входили десятка два орудий и тридцать-сорок противотанковых ружей. Позиции выбирались так, чтобы противотанкисты вели огонь в борт и в корму наступающей технике, перекрывая сектора стрельбы друг друга. Получался настоящий огненный мешок, вырваться из которого удавалось немногим германским танкам.
16 июля немецкое командование начало отвод войск на исходные рубежи. К тому времени уже четыре дня вели свое наступление в рамках операции «Кутузов» Брянский, Центральный и Западный фронты. Затем к ним присоединились Воронежский и резервный Степной фронты, задействованные в операции «Румянцев». 5 августа – ровно через месяц после начала немецкого наступления – Красная армия освободила Орел и Белгород. В честь этого в Москве впервые в ходе войны был дан торжественный салют из 12 залпов 124 орудий.
Крах «Цитадели»
В ночь на 23 августа 1943 года Красная армия вошла в Харьков. Это стало четвертым и окончательным освобождением города, в честь чего Москва вновь салютовала своим героям. Этот успех стал финалом операции на Курской дуге. Потерпевший катастрофическое поражение враг оказался отброшен далеко на запад, советские войска получили оперативный простор для дальнейшего наступления. А самое главное, они приобрели ценнейший боевой опыт! Да, не все получилось гладко, не всегда пехота, танки, артиллерия и авиация правильно и вовремя взаимодействовали – но и эти уроки послужили общему успеху.
В сухих цифрах Курская битва выглядит так. Силы Красной армии составляли 1,9 миллиона человек, более 26,5 тысячи орудий и минометов, свыше 4,9 тысячи танков и самоходных артиллерийских установок (САУ), около 2,9 тысячи самолетов. Германия выставила свыше 900 тысяч человек, около 10 тысяч орудий и минометов, до 2700 танков и штурмовых орудий и около 2050 самолетов. Преимущество советских войск сыграло свою роль и в обороне, и в наступлении. В итоге вермахт потерял в Курской битве 30 дивизий, в том числе 7 танковых, свыше 500 тысяч солдат и офицеров убитыми, ранеными и пленными, 1,5 тысячи танков и штурмовых орудий и более 3 тысяч самолетов. Правда, и Красной армии эта победа далась недешево: 255 тысяч убитых и пропавших без вести, а общие потери превзошли 860 тысяч человек.
Страна высоко оценила заслуги участников Курской битвы. 231 военнослужащий удостоился звания Героя Советского Союза, свыше 100 тысяч солдат и офицеров были награждены орденами и медалями. А самое главное, под Курском Красная армия окончательно разрушила миф о непобедимости вермахта и навсегда лишила его надежд на победу. Отныне немецкие солдаты и офицеры были обречены отступать – и отступали до Берлина, в который советские войска вошли два неполных года спустя.
