Основатель научной школы лесоводства на Урале: «Бесполезные изобретения мне неинтересны»
Первые шаги В какой момент вы решили связать свою жизнь с наукой и почему вас привлекло именно это направление? — Чтобы человек выбрал свой жизненный путь, я думаю, в его жизни должен появиться кто-то, кто бы его подтолкнул, наставник. Я учился в 7-м классе в глухой деревне, но у нас была очень хорошая учительница Филиппина Пупышева. Она преподавала ботанику. Тогда в СССР процветало движение юных натуралистов. И она мне предложила: «Сережа, не смог бы ты попробовать эксперименты с картошкой?» И я целую зиму экспериментировал, придумал огромное количество вариантов. И в 7-м классе я получил самый большой урожай картофеля в Кировской области. Такого урожая, как на моей площадке, не было ни в одном колхозе. Я это дело подал на конкурс юных натуралистов, занял первое место в районе. Был направлен на областной конкурс, там тоже первое место занял. Потом мне дали путевку в «Орленок» на 60 дней. И вы знаете, зацепило. Когда закончил 8 классов, в сельской школе 9–10 класса не было. Я выбрал лесной техникум. Стал заслуженным лесоводом. Ну а потом армия, работа, потом поступил в наш Уральский лесотехнический институт. Остался в институте, потому что меня очень уговаривали. Я первый студент, который после окончания учебы сразу стал преподавать. И уже 30 лет заведую кафедрой, выпустил под тысячу научных работ, подготовил 97 утвержденных ВАКов, 9 докторов наук... Источник вдохновения В моменте бывает трудно оценить вклад, который вносят ученые в развитие человечества. Все сегодня знают про Ньютона, Эйнштейна, Попова, но мало кто назовет имена современников. Важно ли вам внешнее признание? Что вам важно в вашей работе и что вас мотивирует на достижение целей? — Вы задали очень сложный вопрос. Сказать, что меня совершенно не интересует мнение окружающих, это лукавство. Во-первых, каждый ученый очень бы хотел, чтобы то, что он разрабатывал, внедрялось, понимаете? А без признания это просто невозможно. Тут вопрос о практическом применении работ. Практических очень много. Мне абсолютно не интересно работать над ползанием мухи по стеклу. Это не мое. Я, наверное, не фундаменталист первого поколения интеллигенции. Моя мама – доярка. Папа – инвалид войны, вторая группа. Поэтому мне работы, которые не дадут в конечном счете положительные результаты, просто не интересны. Практически все мои наработки внедрены. У меня под тысячу работ, есть учебники моего авторства, по которым преподают и в нашей стране – в вузах лесного профиля, и за рубежом. Но так устроен мир, что очень многие ученые остаются для обывателя неизвестными. В нашем университете работал величайший ученый Дмитрий Андреевич Беленков. Но за пределами нашей сферы, боюсь, его никто не знает. А это человек, который придумал, как из вредных отходов медеплавильного производства создать препарат для пропитки древесины, который даже термиты, даже морские черви не кушают. И это было огромным шагом для сохранения экологии и технологического продвижения. А вот человек уже ушел. Да, мы его знаем – те, кто учился у него, кто работает в институте. Студентам я это пытаюсь рассказать. А обыватели? Кто из них знает? Второй пример – профессор Леонид Иванович Вигоров. Его уже тоже нет в живых. Но он создал первый в мире – подчеркиваю, первый в мире! – сад лечебных культур. Там есть яблоки, каждое из которых удовлетворяет дневную потребность человека в витаминах, растения, которые успокаивают, выделяя в воздух определенные вещества, а есть растения, одно присутствие которых в помещении повышает энергию человека. Разве это неважно?! У входа в любимый вуз, которому отдал десятилетия работы «Зомби-пожары и романтика» Расскажите о важном открытии, которое совершили вы. Как вы шли к этому и какие были трудности на пути к успеху? Может быть, что-то или кто-то вдохновили вас на открытие? — Да много открытий, все имеют практическое применение. Ну например, несколько лет подряд по всему миру бушевали сильные пожары, которые уничтожили миллионы гектаров леса. Самое страшное, что некоторые пожары невозможно потушить обычными способами – они тлеют даже зимой. Это когда горит торф, залежи торфа на месте высохших болот. Я разработал новый способ тушения пожаров. Но на его внедрение у меня ушло 15 лет, и я просто перегорел, чтобы оформить на него патент. Теоретически я все просчитал, но нужен был эксперимент, а эксперимента не получалось. Нет у меня бульдозера, понимаете? Пока мой ученик не стал работать в Авиалесоохране, пока я ему просто не сказал: «Слушай, а ты вот этот метод попробуй». И после первого дня эксперимента он приехал с огромными глазами: за этот день 2,5 гектара торфа они одним бульдозером потушили. Я просто эту разработку опубликовал, и сейчас этим пользуется весь мир. А был бы патент – продал бы канадцам. Шучу. Гораздо важнее, что научились справляться с негаснущими торфяными очагами, которые иностранцы даже окрестили «зомби-пожарами». Кажется, что в науке нет места для романтики, важнее точные расчеты. У вас какое место занимает мечта? Что было первостепенно – исследования или мечта что-то изобрести, которая привела к исследованиям? — Ну как нет романтики?! Я лесовод и пиролог, только что вернулся из экспедиции в ХМАО. Если есть экспедиции, как нет романтики?! А ведь езжу я не один, я езжу со студентами, с молодыми ребятами. И бывает, человек поехал за компанию, потому что пригласил Петя, Ваня – друг. А потом смотришь, у него глаза заблестели. Говорят, что у меня много учеников. Как мне удается столько людей привести в науку? Да очень просто. Главное мое достоинство – находить людей, у которых есть Божья искра в глазах. У меня защитилось около 700 дипломников. Но из тех, кого я выпустил, отсортировал тех, которые пошли в аспирантуру. Их уже меньше, сейчас 97 утвержденных ВАКов. Но и из них я отсортировал лучших. И девять докторов наук. Причем некоторые меня уже переросли. Наш проректор по науке, Фомин Валерий Владимирович, он у меня написал кандидатскую диссертацию, он у меня докторскую диссертацию написал. Наш ректор Евгений Петрович Платонов защитил у меня кандидатскую диссертацию. Как отличить ученого от простого, обыкновенного человека? Один признак только – это любопытство. Если есть любопытство, значит, это будет ученый. Мне 71 год, но знаете, было бы у меня пять жизней, я нашел бы, куда их употребить. Идей море, просто не успеваю. Мечта у меня чрезвычайно проста – доработать до тех лет, до которых дожила моя мама – 99 лет и 5 месяцев. Реально доработать. У меня много учеников, мне хотелось бы довести, поставить их на крыло. Вся жизнь и работа Сергея Залесова связана с экологией Суровая, но плодовитая земля Урала В Свердловской области действуют вузы и НИИ мирового уровня. Как вы думаете, почему уральская земля считается плодотворной для научных открытий? — Урал всегда был очень трудный для работы. Не так просто с нуля было металлургию открыть и развернуть, потому Демидов и великий человек. Сложно было научиться выращивать сельхозкультуры, когда камень в полутора дециметрах от поверхности почвы находится. Эта трудная жизнь отсортировала лучших людей. Необходимость выживать заставляет мозги крутиться. Еще, к сожалению, наша вузовская наука всегда содержалась на минимальном бюджете. И мы искали варианты, как что-либо сделать. Я никогда не забуду, когда мы работали со швейцарцами, они оптические приборы привозили, чтобы измерить высоту дерева. А я деревянной веткой, вилкой мерил высоту точнее. Это не от того, что я гениален, просто меня жизнь заставила научиться это делать. Понимаете? Поэтому и наша наука уральская достаточно сильная. У нас много очень хороших ученых. Я вам сказал, сколько учеников у меня. Но я же обычный преподаватель, завкафедрой! Мне уже 71 год, но ко мне очередь на диплом, в аспирантуру, в докторантуру. Из Москвы, из Питера. Но в Питере есть академия, есть НИИ. Из Москвы у меня люди защищаются в сентябре. Человек работает во Всероссийском НИИ агролесомелиорации, но он идет ко мне – значит, наш университет котируется. Потом, я же не один: посмотрите, у нас на стенах портреты профессуры нашей висят. Каждый из них не хуже, чем я, а чаще всего лучше. Научные открытия не всегда и не во все времена направлены в позитивное русло. Вы, как ученый, чувствуете ответственность перед человечеством за свою работу? — Я никогда не стоял перед проблемой изобретателя атомной бомбы. Все мои слабые потуги помочь нашей стране направлены только на улучшение жизни населения, на улучшение нашей экологии. Поэтому у меня тут совесть совершенно чиста. Все, что я изобрел, все, что я придумал, направлено на улучшение экологии леса, природы. Фото: ФедералПресс / Иван Кабанов
