«Забыли сапоги и поплакали»: как корреспондент портала 2x2.su снялся в кино

Поучаствовать в творческом процессе довелось и корреспонденту портала 2x2.su.

От полковника до майора

Вкратце сюжет фильма: август 1943 г., Красная Армия готовится освобождать село Локоть. В расположение советского полка выходят двое местных ребятишек - Никита и Настя, и сообщают, что немцы стягивают боевую технику, явно затевая контратаку. А 14-летний Никита намерен ещё и пойти вместе с разведгруппой, чтобы показать, откуда гитлеровцы готовят удар. Остальное увидите в своё время.

С Семёном мы знакомы, что называется, сто лет – в том числе, и по его прежним фильмам. Так что, можно сказать, дело привычное. Сценарий «Волчат» Семён мне отправил ещё в марте: мол, съёмки будут летом, посмотри роль полковника Сомова.

Посмотрел: роль хоть и эпизодическая, но непростая. Реплик немного, но здесь главное не то, что ты говоришь, а как ты выглядишь. У Сомова за спиной два года страшной войны: полная неразбериха в ходе немецкого блицкрига, лихорадочная концентрация сил для обороны, отступления с большими потерями, первые кровопролитные контратаки и серьёзные боевые успехи. К началу сюжета Сомов только что прошёл Курскую дугу. Как выглядит человек, посечённый такими боями, как себя ведёт, какие интонации использует? Показать это всё убедительно – очень непросто. И я, честно говоря, скептически смотрел на своё возможное исполнение этой роли. Даже посоветовал Семёну посмотреть ещё претендентов - хотя бы суровой мужественной внешности.

Но ближе к лету мы уже серьёзно обсуждали будущие съёмки. Ладно, думаю, постараюсь. И вдруг незадолго до выезда на натуру Семён просит посмотреть другой персонаж – майор Лебедев, офицер СМЕРШ: «Возраст 40-45 лет. Умный, рассудительный. Планирует диверсионную операцию» - указано в описании. Роль, конечно, обширнее, но от этого даже как-то легче стало. Плюс и персонаж интересный, да и по возрасту идеально подходит.

Срочно подучил текст, и вот выезжаем на сутки в с. Автономовку Серышевского района. Почему туда, потому что Семён по основному роду деятельности – фермер, и там у него сельхозбаза.

Ночь в блиндаже

Выбираемся из Благовещенска уже к вечеру. Багажник машины забит всякой военной амуницией. По дороге забрасываем ещё пару баулов.

Добрались уже затемно. Село – типичное, маленькое. Магазины, аптеки и прочие блага цивилизации – только в райцентре, за 50 км отсюда. Связи нет напрочь, из-за этого Автономовку называют Автономкой.

Нас встречают оператор-постановщик – он же лидер амурского кинодвижения Владимир Розанов и полковник Сомов - Денис Ярыгин. Родом он из Зеи, довольно долгое время жил и работал в Китае по творческой части, теперь снова на малой родине.

Попутно заглядываем в ангар – посмотреть сваренный работягами фермерского хозяйства ствол орудия – по типу зенитки. Этот замечательный ствол в кадре потом палить будет.

Ужин – и на место съёмки: в любезно предоставленную нам пустующую избушку. В ней кухонька, каморка на одного, спаленка, зальчик. Тут мы будем спать - после того как всё отснимем, а у нас вся ночь впереди.

Располагаемся в сенях, выделенных под командирский блиндаж, где Лебедев и Сомов будут обсуждать детали операции и следить за её выполнением. Здесь же они узнают, что всё пошло не совсем по плану.

Большой стол в «блиндаже» уставлен разной военной стариной. Есть жестяной чайник прямиком из 1940-х, старая карта местности, гильза от снаряда – под светильник, раритетная рация - с ума сойти, сколько людей по ней переговаривались и по каким вопросам! На стену красное знамя и потрет Сталина - блиндаж готов.

Полковнику Сомову хуже всех - его пригласили в последний момент, и свой текст он видит фактически впервые. Что ж, освоим по дороге.

Наряжаемся в форму. В гимнастёрку и штаны влезаю хорошо, а вот в ремне приходится сверлить дополнительные отверстия. А фуражка просто огромной оказалась – пришлось большую часть времени быть с непокрытой головой.

И тут я опускаю взгляд на свои ноги и спрашиваю: «А сапоги?» Режиссёр буквально меняется в лице от ужаса – забыли в городе. Мы тогда предлагаем просто не брать нас в кадр в полный рост, чтобы не «светить» абсолютно неуместные кроссовки.

Нацепили медали и ордена - мотор! Снимаем, курим, как паровозы - у военных же на совещаниях всегда накурено. Время от времени ещё дым-машина в кадр пелены подпускает, и тогда видимость, как в парилке. Каждую реплику с полковником крутим на все лады, сами подсказываем ракурсы, движения. Ночь проходит незаметно и вполне бодро.

Но к пяти утра голова становится абсолютно дурной, хочется хихикать без причины, простейшие фразы никак не могут отложиться в памяти. И всё-таки при уже хорошем утреннем свете мы героически заканчиваем, разбредаемся в избе по кроватям и без памяти заваливаемся спать, не раздеваясь.

С поля на съёмки

Часа через три режиссёр приехал нас будить. Мы-то спали, а он - почти нет, бегая по своим фермерским делам.

После завтрака располагаемся на сельхозбазе. Здесь отгораживаем плащ-палатками и маскировочными сетями закуток под навесом – получается палатка, в которой Лебедев допрашивает сбежавших от немцев русских детей. А их, точнее, маленьких актёров как раз утром привезли. У Агнеи, дочери Семёна это первый актёрский опыт. В отличие от Алексея, который уже давно занимается в театральной студии.

Жара уже нешуточная. Вскоре на своём автобусе «Музей Победы» прибывает Василий Семёнов - глава клуба «Мотопатриот», один из основных консультантов фильма. В этом кино Василий с двумя своими дочерями - также в качестве актёров в образах бойцов диверсионного отряда.

Тем временем на нашей базе появляется местный старичок: «Наши бабушки увидели автобус-музей и отправили меня на разведку: будет ли экскурсия? Это ж такое удачное совпадение!» Ну, разве откажешь сельчанам?

До обеда, увы, не сняли ни кадра - Семён всё носится по полям: горячее время полива. Мало того, наш постановщик ещё и роль главы отряда играет - лейтенанта Киберева. Вот и приходится метаться с поля на съёмки — в костюме и гриме.

Зато с обеда работа в бешеном темпе. Жаль, что освещение в палатке уже не то, и мошка появилась, которая лезет в глаза, нос, ушли, а пуще всего - в кадр.

Для детей самым, пожалуй, сложным было после знатного обеда набрасываться в кадре с голодным видом на хлеб, который им дают по приказу Лебедева. Но стараются – едят.

Гадина, всю операцию завалил

День идёт на убыль, а работы ещё немеряно: надо снять несколько эпизодов в лесу сразу за селом. Тут нам с Сомовым без сапог не обойтись. Их мы находим в автобусе-музее. Причём мне круто везёт: нахожу как раз офицерского покроя обувь и даже нужного размера! Василий говорит, что купил эти сапоги совсем недавно, и всё думал, на кого ж их примерить?

Настроение портит только здоровенная фуражка, но я к тому времени придумал сделать на затылок накладку из сложенной в несколько раз перчатки. Главное – не вертеть головой.

Едем, по дороге машем в своих костюмах редким сельчанам на улице — вид у них слегка озадаченный.

В лесу на обочине дороги набрасывает на деревья маскировочные полотнища – вот и стены командирских палаток. Забавно: допрос в самой палатке мы ведём в одном месте, а выходим из этой палатки уже в другом — за несколько километров. Вот такая фишка кино!

Первым делом буквально обливаемся средством от комаров — они тут чистые вампиры. Хуже всего приходится Агнеи: мы все в полном обмундировании, а она в лёгком платьице, с открытыми руками и ногами, поэтому достаётся ей изрядно. К ней все относятся по-отечески: подсказывают, как убедительно и естественно пройтись, украсть случайно увиденную гранату, чтобы потом передать её брату с собой в поход.

А у меня своя драма: мой майор с железным лицом и характером в конце узнаёт, что в ходе операции погиб и брат девочки, и, стоя на коленях, обнимает её. И пускает при этом, по сценарию, скупую мужскую слезищу.

Естественные эмоции в кадре – самое сложное. И времени настраиваться совсем нет - уже почти девять вечера, и освещение, даже летнее, быстро гаснет. Ладно, - пока снимают обнимаемую мной девочку, я очень крепко зажмуриваюсь, а режиссёр за кадром мне наговаривает: «Вот ты ж гадина такая - тебе боевую операцию доверили, людей, пацана, в конце концов, и ты всё провалил, из-за тебя они не вернулись. И тебе теперь с этим жить всю жизнь». Мотор - я в кадре лицом, вхожу ещё зажмуренным, потом медленно открываю глаза – от физического напряжения век они изрядно увлажнились. Нет, ну и конечно, от осознания, что я своим приказом людей загубил! В общем, для кадра то, что надо.

Теперь-то знаю, как сыграть!

Поплакали, и срочно грузимся обратно в деревню. Дальше ужин – и снова в нашу избу: съёмка разговор Сомова с глупым генералом по телефону (первое появление полковника в фильме снимаем в самом конце смены – вот ещё один забавный нюанс кино!) и мой доклад о пойманных детях. Снимаем быстро – все выжаты, как лимон, поэтому всё по-деловому, без прибауток.

Камера стоп, и Сомов, переодевшись обратно в Дениса, идёт готовить машину – мы с ним в ночь возвращаемся в город. А все остаются здесь. Им сейчас до глухой полночи работать: снимать сцену зверского убийства немцами матери детей. Один из фашистов как раз к ночи из Благовещенска приедет. Ох, не завидую коллегам.

Садимся в машину, и я Денису говорю: «Знаешь, что я чувствую? Что хорошо по роли размялся, и вот теперь только можно начинать снимать. Теперь я точно знаю, как надо всё сыграть!»