Бытовой, но прекрасный мир: Ильгиз Зайниев поставил спектакль по воспоминаниям бабушки

Казанский театр Тинчурина представляет уже вторую премьеру сезона — на этот раз мелодраму "Туган-тумача" ("Родные люди"). Пьесу Ильгиз Зайниев написал и поставил на основе воспоминаний своей бабушки. В театре подчеркивают, что этот спектакль полностью соответствует традициям жанра. Готовьтесь много плакать, если хотя бы часть вашей жизни связана с деревней.

Вот так мы и познакомились

Материал для постановки (12+) руководство театра выбирало из нескольких вариантов. В итоге всем пришелся по душе текст художественного руководителя театра кукол "Экият", в котором он воспел деревенский быт, рассказав о том, как жили на селе в 1950—1970-х годах.

Художник Булат Ибрагимов строит наклонную сцену с перспективой: вдаль уходят высокие столбы, украшенные орнаментами и не менее внушительный забор с дверями. В завершении композиции идет телега, в которую запряжена лошадь по кличке Монгол. С монолога Монгола (Салават Хабибуллин) о течении времени и начинается спектакль.

Конь ждет хозяина — Минсабира (Артем Пискунов), который с друзьями Ансаром (Эдуард Никитин) и Маратом (Булат Зиннатуллин) приехал увидеть Шарифу (Резеда Саляхова). Имени девушки парень не знает, но уже влюбился, хочет поговорить с ней и предложить сыграть свадьбу.

Ситуация и для послевоенного времени все еще привычная: и невест крали (с их согласия), и договаривались, увидевшись пару раз. А потом жили долго, по возможности — счастливо. И у каждой пары было много-много детей.

Поэтому первую часть спектакля можно смотреть бесконечно, настолько в ней все "терапевтично" хорошо. И иногда вспоминать своих бабушку и дедушку. Театральную красоту лишь однажды разбивает деревенская жестокость — на парней из соседней деревни нападают местные. Но и это проходит практически незамеченным: герой ранен, но не настолько, чтобы поменять свои планы.

Молодежь собирается вечером, играет в игры, поет и танцует. Председатель (Ирек Хафизов) толкает вдохновенные речи, на концерте — девушки в цветастых платьицах (хореографию ставила Салима Аминова).

Артисты, переигравшие десятки ролей деревенских парней, девушек, среднее и старшее поколение, смотрятся как квинтэссенция этого опыта. Если и пляшут, то не так, как их учили в театральном, а словно получив уроки на таких вот вечерах.

Пока подруги занимаются самодеятельностью, на переднем плане Шарифа решается, соглашаться ли ей на предложение незнакомого парня. Далее — невероятно пронзительная сцена: отцы с хмурыми лицами и засаленными волосами (Салим Мифтахов, Ренат Шамсутдинов, Зуфар Харисов, Алмаз Фатхуллин). Неброская одежда — платья, платки, телогрейки. Звезды в возрасте — Сакина Минханова и Лилия Махмутова — играют коров Октябрину и Йолдыз, рассуждая о светлом будущем. И все поют "Эх, туганнар, туганнар-тумачалар". Музыка Ильяса Камала звучит обнадеживающе и легко.

А главное, никто не произносит философских монологов.

Простая татарская женщина

Проходит шесть лет и спектакль, для баланса, достоверности, а может, просто от безысходности, из светлого воспоминания превращается в историю подвига женщин на фоне деревенских алкашей и мужиков, которые случайно оказались в тюрьме. У второй части, как у самой жизни, — словно и цели нет. Это череда событий, которые явно не закончатся и после того, как закроется занавес.

Характерен эпизод с одним из братьев Шарифы, Саяром. Рустем Гайзуллин в амплуа сельского пьяницы ищет жену в доме сестры. Героиня Саляховой, успокоив его, выдает на дорожку чекушку. Мужчина немножко выпивает, уходит, а вслед уже бежит и супруга.

Зритель рад, драматург точен, ситуация кошмарная. Ее бы переосмыслить, ведь это не ностальгический эпизод, а вполне себе современный.

Шарифа не решает проблемы, она тянет свою ношу, растит детей. И вспоминаются уже не яркие эпизоды юности стариков, а их же фразы, что, мол, ничего, раньше детей через три месяца в ясли сдавали, памперсов не было, жили как-то. Терпели, тянули, выживали — как могли. Из спектакля о деревенской жизни действие переходит в гимн советской женщине послевоенной эпохи, которая и сама не сломалась, и детей на ноги поставила. И битва ведь не с врагом, а с обычной застойной неурядицей.

Одного из сыновей Шарифы и Минсабира зовут Газинур. Верится, что это отец Ильгиза Газинуровича, уроженца села Караса Аксубаевского района. Я думаю, что ему важны и радости, и горести семьи, спасибо, что показал все ее грани. Больше вопросов к зрителю, что он запомнит из этого и какие сделает выводы.

В некотором смысле спектакль Зайниева рифмуется с дилогией "Хуш, авылым!"/"Я не вернусь" Айдара Заббарова в Камаловском театре, построенной на вербатиме и художественных вставках из пьес и рассказов. Там отчаянная и безнадежная пасторальность соседствует с прекрасным прошлым. Ведь наверняка в нем, в прошлом, было немало заурядного и жуткого. Но никто об этом и не вспомнит, пока не выпадет случай.