RT поговорил с арестованной в Австралии по подозрению в шпионаже россиянкой
12 июля 2024 года в Австралии по подозрению в шпионаже была задержана супружеская пара из России. Кира и Игорь Королёвы прожили в стране более десяти лет, поэтому у них также есть гражданство Австралии. Власти страны обвиняют супругов в шпионаже, однако за два месяца доказательств их вины представлено не было. По местным законам им грозит до 15 лет заключения. RT связался с Кирой Королёвой, которая на данный момент находится в австралийской тюрьме.
— Кира, расскажите, пожалуйста, как вы попали в Австралию?
— Знаете, как бывает в жизни: я переехала сюда учиться, получать степень магистра. И думала, что я вернусь и буду работать на телевидении. Такая у меня была специальность — «кино и телевидение». Но потом всё как-то закрутилось, и я поняла, что сюда может приехать мой муж Игорь, а нам здесь в каком-то смысле будет проще строить отношения, вдалеке от семьи, потому что там были, скажем так, сложности личного характера.
Соответственно, я стала бороться за то, чтобы мы тут остались. А дальше уже началось: работа… Всё как снежный ком. Ты просто живёшь и ни о чём особо не думаешь. Но в какой-то момент я поняла, что всё идёт не так, как мне хочется. И что я по менталитету всё-таки абсолютно русский человек, что я во всём поддерживаю Россию.
— Вы планировали вернуться?
— Я стала возвращаться, стала ездить, смотреть — и понимать, что в России всё гораздо лучше. Но жизнь-то уже прожита, многие годы. Как быстро взять, вернуться и всё начинать с нуля? Это сейчас уже понятно, что главное — во что бы то ни стало вернуться на Родину, но раньше вот так мы думали. Потом уже, конечно, все мысли были о России — как вернуться, как подзаработать здесь, в Австралии, чтобы там было с чего начинать…
И наверное, в этом и была проблема, потому что федеральная полиция слушала все наши (с мужем) разговоры за последние восемь месяцев, насколько я понимаю… И там все разговоры только о том, как здорово в России. Они же мне даже вменяли: мол, вы по телефону мужу сказали, что вы стали ещё более патриотично настроены к России, чем раньше.
То есть моя вина, видимо, заключается в том, что я очень люблю свою Родину, и в том, что я это очень сильно выражала. А на Западе, к сожалению, очень многие мысли выражать нельзя.
— Как вы расцениваете уголовное дело в отношении вас?
— Всё это абсолютно сфабриковано. Они пытаются найти доказательства — и я думаю, что они «найдут» так называемые доказательства. Потому что им надо продвинуть эту повестку, потому что сейчас весь мир против России. Я смотрю новости каждый день здесь — просто всё против России, какой канал ни включи. Им нужен был только повод. Они нашли повод — они за него уцепились. Вот что сейчас происходит.
Что касается тех обвинений, которые в мой адрес пытаются выдвигать... Я так думаю, что они говорят о том, что я домой сувениры привозила. Я привозила в Россию армейскую нашивку на рукав с австралийским флагом. Ещё — абсолютно без задней мысли — я привозила как сувенир буклет, брошюру… Просто для солдата, нам выдавали на тренинге, в котором рассказывают, как выживать в лесу, ставить палатку и так далее… То есть абсолютно глупые вещи, ничего такого. И они это тоже услышали в разговоре, и это сейчас тоже всё подшивается к делу. Как будто я какие-то секреты привезла.
Я полиции так и сказала — это обычная брошюра, о чём вообще речь? А они говорят: нет, это информация о том, как тренировать солдат в Австралии. И теперь Россия знает, как это делать. Я говорю: «Да они, наверное, могут и в Google посмотреть, как это делать». Без меня.
— Кем вы работали в Австралии?
— Сначала я здесь работала в клининговой компании. Сперва уборщицей, потом менеджером, супервайзером. Работа была просто сумасшедшая, иногда по 17 часов в день. В какой-то момент я просто устала — не только от работы, но и вообще от этой эмигрантской жизни.
Совершенно случайно я увидела постер, в котором было написано, что набирают женщин в армию. На самом деле я как-то даже не думала о том, что это армия. Просто позвонила по этому телефону, пошла на первую информационную сессию. На ней нам с мужем рассказали, что есть вакансия, на которой ты не должен быть солдатом, а просто занимаешься административной работой. Я подумала — ну здорово, зарплата хорошая, почему бы и нет. Всё произошло очень быстро.
— Чем вы занимались на той работе?
— Я была обычным рядовым, IT-специалистом. По-английски это Information Systems Engineer («инженер информационных систем»). Но я была рядовая. Звание у меня рядовое было.
— Как происходило задержание?
— Самым страшным, конечно, был арест: пять утра, ворвались вооружённые люди, разделили нас с Игорем (супруг Киры), не разрешили нам даже слова друг другу сказать. Меня сразу же увели, на допрос увезли, а он остался в квартире, там начали производить обыск.
— Что было, когда вас привезли в СИЗО?
— Когда меня привезли в Watch House — так здесь называется СИЗО, — ко мне сразу же подсадили подсадную утку, которая по-русски говорила. Она моментально начала вытягивать у меня информацию.
В СИЗО мы находились босиком почему-то, всё время ходили босиком. Вокруг были люди в нетрезвом состоянии — было страшно. Постоянно были крики по ночам. Мы находились там пять дней.
— А затем вас перевели в тюрьму? Как это было?
— Когда меня привезли в тюрьму, меня изолировали от всех — в наручниках сразу же увели в одиночную камеру и просто приносили мне еду. И вот эта изоляция — она была просто страшная, со мной никто не разговаривал. Я ходила из угла в угол и просто разговаривала сама с собой. Вот это было реально страшно.
— Какие условия были в одиночке? Какие условия сейчас?
— Туалет и душ находились там прямо посреди камеры. А в двери было окошко, и в любой момент сотрудники тюрьмы могли заглянуть и посмотреть, чем ты занимаешься. Ходишь в туалет — на тебя смотрят надзиратели, а душ принимаешь под камерой. Это было очень неприятное ощущение.
Потом меня переселили в другой тип камеры, он называется Secure. Там тоже по два человека, тоже туалет и душ без загородок.
Сейчас я живу, как это здесь называется, в Residential — здесь шесть камер, но у них есть общая территория: небольшая кухня и стол. В этой общей комнате установлены видеокамеры, но в душевых и личных камерах их нет. Это хорошо — можно переодеваться и не думать, что на тебя постоянно смотрят.
— Случались ли какие-то инциденты за то время, что вы находитесь в тюрьме?
— Естественно, люди здесь были агрессивны ко мне, ведь в новостях по телевизору говорят, что я шпион. Некоторые девушки настроены агрессивно, но, слава богу, инцидентов пока не было.
Единственное, в один из дней я получила ожоги, работая на кухне. Но тут на меня никто не нападал.
Вдобавок мне семь недель не разрешали общаться с родными. Я пыталась с ними связаться, умоляла, плакала — не разрешали. И с Игорем мне не дают общаться. Вообще, даже письма нельзя писать друг другу.
— Что помогает вам держаться? Как вы проводите дни в тюрьме?
— В комнате у меня есть телевизор — это замечательно. В библиотеке можно раз в неделю брать книги — я очень много читаю, когда не работаю. Работать надо обязательно — в противном случае будет не на что покупать предметы первой необходимости. Я работаю поваром в столовой, за это мне платят $70 в неделю.
Эти деньги уходят на самые базовые вещи: мыло, нижнее бельё, шампунь. Когда мы прибыли в тюрьму, выдали один кусок мыла, одну зубную щётку и небольшой тюбик зубной пасты. Естественно, это всё быстро закончилось.
— Что ещё, кроме телевизора, есть у вас в комнате? Как выглядит камера?
— В комнате больше ничего толком нет. Разве что записная книжка — я купила себе большую тетрадку и туда записываю свои мысли, дневник веду. Ручку купила тоже на заработанные деньги.
Недавно ко мне в камеру ворвались с обыском и забрали мой дневник, в котором я просто рассказываю о своей жизни здесь каждый день, о своих каких-то мыслях. Его отобрали, сказав, что им якобы поступил сигнал, что там важная информация по моему делу.
Естественно, обыск тут может быть в любое время, могут ворваться, когда захотят. Это очень страшно. Заходят ночью с фонариками, светят в лицо, из-за этого всё время просыпаешься.
— Есть ли у вас информация о том, когда начнётся рассмотрение вашего дела? Были ли представлены хоть какие-то доказательства вашей причастности к «шпионажу»?
— По телевизору сказали, что слушание перенесли на три месяца, его якобы назначили на 20 декабря. Значит, мы тут надолго, судя по всему. При этом пока никаких доказательств нет.
К мужу, я знаю, приходила представитель посольства Ирина Брук. Это мне родственники рассказали, моя сестра. Больше ничего пока не знаю, потому что у меня с мужем связи никакой нет. И здесь, когда я запрашиваю о нём какую-либо информацию, мне отказывают. Даже о его состоянии здоровья мне не говорят.
— Хотели бы вы вернуться в Россию?
— Я люблю Родину, и я счастлива, что я родилась в России. И мне наплевать, что сейчас прослушивают наши разговоры. Потому что я считаю, что наша страна — самая лучшая в мире.
Я сделала ошибку, когда эмигрировала в другую страну, потому что, как все молодые люди и вообще многие, мы почему-то думали, что на Западе лучше. На самом деле это не так, и через какое-то время я это поняла. И я хотела вернуться назад, на Родину, но, к сожалению, нас арестовали. Я могу сказать, что по всем параметрам наша страна вообще самая лучшая в мире.
Я хочу, чтобы нам помогли с Игорем вернуться на Родину. Вот нам реально больше ничего не нужно, просто вернуться на Родину и обнять всех наших близких. Вот это я бы сказала президенту нашей страны.