Сидор и его коза «Драть как сидорову козу» значит сурово наказывать, а у Сидора в русском фольклоре репутация скупого, злого или жестокого человека. Кто именно наказывает его козу (животное, несомненно, своенравное и проказливое) – неизвестно. Если сам Сидор, то что еще ожидать от этого деспота. Если соседи Сидора, то они наверняка вымещают на вредной скотине весь накопившийся гнев, который нельзя излить на ее хозяина. ru.freepik.com Но почему коза в этой идиоме – кОза, с ударением на второй слог? Возможно, здесь имеется в виду не животное, а мебель. Одно из значений слова коза в словаре Даля – короткая скамья, вытесанная из дерева так, что сучки служат ножками. Здесь уместно вспомнить гимнастический козел (тоже своеобразная «мебель»), строительные кОзлы, а также кОзлы для распилки дров. Козлы для распилки дров. Фото: Kimsaka, en.wikipedia.org Драть козу – значит сдирать с дерева кору, превращая его в скамейку, вытесывать из заготовки нечто полезное. Как из провинившегося ребенка благодаря жесткому воспитанию, по мнению наших предков, мог получиться приличный человек. Ну а Сидор в этом случае мог быть мастером, который первым изготовил оригинальную скамейку. Варвара и ее нос Оторвать нос – конечно, несоразмерное наказание за любопытство. И зарубить что-то на носу, чтобы запомнить, – так себе мнемоническая техника. К счастью, в обоих случаях имеется в виду не орган обоняния, а деревянная дощечка или палочка, которая заменяла в Древней Руси записную книжку. Носом она была, потому что ее носили. А на базаре носы были необходимы, потому что на них делали заметки, когда отпускали товар в долг. Счетная бирка «нос» – находка из раскопок А. Ф. Дубынина в Зарядье, Москва. museum-online.moscow Получается, совать нос не в свое дело значит вмешиваться в чужую сделку, остаться с носом – остаться с одной лишь записью, без товара и без денег, ну а оторвать нос – значит оторвать ценную дощечку, которую часто носили на поясе. Это могло произойти случайно в толпе (а толпа нередко собирается как раз из любопытных) или действительно в наказание. А почему именно Варвара? Возможно, всего лишь из-за удачной рифмы. Фома и Ерема «Я ему про Фому, а он мне про Ерему» – ситуация, когда люди говорят о разных вещах и не слышат друг друга. Фома и Ерема – персонажи скоморошьего фольклора, братья-неудачники, которые вечно попадают в переплет. Хотя оба они недалекого ума, характеры у них разные: Фома хитрый и изворотливый, а Ерема наивный и сентиментальный. Народу они были хорошо знакомы, так что путать Ерему и Фому было и правда странно. Фома и Ерема, гравированный лубок. litfund.ru Но это только одна версия появления идиомы. Фома и Ерема – еще и дни в народном календаре, по которому люди вели полевые работы. Фомин день – 19 октября, когда завершается подготовка припасов на зиму, все отправляется в погреба. А Ерема – 17 ноября – считался днем разгула нечистой силы, когда всем следует сидеть по домам, чтобы не встретиться ненароком с потусторонним злом. Спутать Фому с Еремой в этом смысле было не только глупо, но и опасно. Кузька и его мать Читатели постарше, наверное, вспомнили слова, сказанные Никитой Хрущевым Ричарду Никсону на одном мероприятии в 1959 году. Но, конечно, показать кузькину мать на Руси угрожали задолго до рождения главного «кукурузника» страны. Есть версия, что Кузька – обычный персонаж из народа, про которого есть и другие поговорки (например, «Горькому Кузеньке – горькая долюшка») и которому не повезло с авторитарной матерью. Хрущев. Фото: Bettmann, gettyimages.com По другой версии Кузька – гиперактивный ребенок, которого могла успокоить только плетка, и настолько Кузька с ней сроднился, что впору стало называть ее кузькиной матерью. Показать кузькину мать – познакомить с плеткой, то есть побить или пригрозить побоями. Третья версия называет Кузькой домового, у которого могла быть мать или матушка в значении «жена» – существо куда более злобное и опасное. А еще в одном из финно-угорских языков кузь означает черт. Кузькина мать в таком случае – не кто иной, как чертова мать. Филька и его грамота Филькиной грамотой мы называем безграмотный или бесполезный документ. И есть вероятность, что Филька – реально существовавший человек: митрополит Московский и всея Руси Филипп II, ни больше ни меньше. Церковь почитает его как святого, а вот Иван Грозный вообще ни во что не ставил. После пары конфликтов он отправил митрополита в ссылку, откуда Филипп часто писал царю увещевательные послания. Именно их Грозный и называл презрительно филькиными грамотами. В остроумии, хоть и жестоком, ему не откажешь: грамотами в те времена были любые официальные бумаги. Митрополит Филипп и Малюта Скуратов. Иллюстрация: Николай Неврев, istoricheskij-portret.ru А по еще одной версии Филька в этом выражении условный: некий простофиля-Филимон, который писать толком не умеет. Сенька и его шапкаВыражение «По Сеньке и шапка» или «Не по Сеньке шапка» употребляется в значении «Человек имеет то, чего он достоин». Шапка здесь – символ статуса и принадлежности к обществу. Даже в начале XX века появляться на улице или в другом публичном месте с непокрытой головой было неприлично – хоть в городе, хоть в деревне, что уж говорить о более древней истории. Все носили головные уборы сообразно социальному положению, роду занятий и достатку, по шапке можно было понять, что за человек перед тобой. Сенька в этой идиоме – собирательный образ простолюдина, который по наивности или глупости надевает чужую шапку, то есть пытается занять чье-то место. Но есть и еще одна версия происхождения этого выражения, в которой никакого Сеньки нет, а есть сенки, что когда-то в некоторых говорах означало сегодня или этой ночью. Не по сенке шапка, таким образом, значит примерно то же самое: шапка не ко времени и не к месту. Макар и его телята«Куда Макар телят не гонял» сегодня значит «очень далеко». Раньше еще использовалось выражение «пасти Макаровых телят», что означало примерно то же самое. Макар в русских поговорках, в отличие от Сидора, – человек горемычный, обездоленный: «На бедного Макара все шишки валятся», «Не рука Макару калачи есть». Возможно, у такого человека и земли-то не было, так что телят он был вынужден пасти на дальних выгонах. А если уж и Макар с телятами куда-то не дошел – значит, совсем далекое или даже гиблое место.Есть также версия, что никаких телят у Макара быть не могло. Откуда у нищего скот? Тогда луга, где пасутся макаровы телята, – эвфемизм несуществующего места, пугающее нигде.