"Святому братству верен я"

Когда-то на окраине Афин, близ храма Аполлона Ликейского, существовала школа, основанная великим философом и наставником Александра Македонского Аристотелем в IV веке до н.э. Школа эта называлась Ликей, или Лицей. Много веков спустя, 19 октября 1811 года, учебное заведение с этим же названием открылось в Царском Селе под Петербургом. Его создателям новый лицей виделся достойным преемником и продолжателем традиций знаменитой школы Древней Греции, о котором в Царском Селе напоминал созданный в античном стиле дворцово-парковый ансамбль. Лицей планировался как идеальное учебное заведение начала XIX века, и в реальности он действительно стал таковым. За прошедшие с момента его основания два с лишним века Царскосельский лицей оброс огромным количеством мифов. Некоторые факты имели место в реальности, как, например, знаменитый переводной экзамен, состоявшийся в январе 1815 года, на котором юный Пушкин в присутствии великого Гавриила Державина прочёл стихотворение "Воспоминания о Царском Селе". Позже это событие запечатлел на своей картине Илья Репин. Но в то же время до сих пор бытуют и откровенные небылицы. Например, что лицеисты на досуге только и делали, что писали стихи и выпускали литературные альманахи. И это при том, что того самого "досуга" у лицеистов было немного – ровно час между ужином и сном, а альманахи были одним из видов обязательных для лицеистов самостоятельных проектов. Стоит отметить, что немалую роль в популяризации этих мифов сыграли как сами лицеисты в своём творчестве, так и поэты последующих поколений. Например, Анна Ахматова. Самым первым и самым легендарным в истории Лицея стал его первый выпуск 1817 года. Помимо "солнца русской поэзии", к нему принадлежали Иван Пущин, Антон Дельвиг, Вильгельм Кюхельбекер, а также министр иностранных дел и канцлер Российской империи Александр Горчаков. Впрочем, и в последующих выпусках хватает громких имён: писатель Михаил Салтыков-Щедрин , поэт Лев Мей , создатель знаменитого тайного общества и чиновник министерства иностранных дел Михаил Буташевич-Петрашевский, министр финансов Михаил Рейтерн, историк Николай Данилевский, филолог, составитель "Словаря русского языка" академик Яков Грот и многие другие. Императорский Царскосельский лицей, размещавшийся во флигеле Екатерининского дворца, представлял собой элитное учебное заведение закрытого типа. Образование в Лицее строилось на принципах просвещения, гуманизма и уважительного отношения между лицеистами и педагогами, многие из которых были людьми весьма просвещёнными и довольно молодыми. Для своего времени Лицей стал поистине революционным учебным заведением. Достаточно сказать, что в тогдашней России он был чуть ли не единственным учреждением такого типа, где не секли детей. И вообще нравы в стенах Лицея царили весьма либеральные, а наказания по тем временам – очень гуманные. Например, в карцер провинившегося могли посадить не более чем на три дня. Чаще использовали другие методы: например, нерадивые ученики сажались на задние парты, а их имена записывали на специальной чёрной доске. За особо тяжкие проступки могли посадить за специальный стол в общей столовой, покрытый чёрной скатертью, и перевести на хлеб и воду. В то же время имена отличившихся воспитанников записывали на белой доске золотыми буквами, им дарили книги с подписью директора и похвальные грамоты. Лицейские годы Пушкина и его сверстников – это годы серьёзной учёбы. День лицеиста начинался в 6 утра, затем шла обязательная молитва. Занятия длились с 8 до 17 часов с перерывами на завтрак, обед и прогулку в парке. После занятий – время домашних заданий и спорта: летом купались, зимой катались на коньках. Спать ложились в 10 вечера. Вообще, несмотря на запрет телесных наказаний, условия жизни лицеистов были довольно спартанские. Каждый воспитанник жил в собственной комнате – "келье", как называл её Пушкин, обстановка коей была весьма аскетичной: железная кровать, комод, конторка и туалетный столик. Хватало и запретов. Так, воспитанникам воспрещалось иметь карманные деньги, меняться вещами, разговаривать с незнакомыми посетителями, и даже давать друг другу прозвища. Впрочем, большинство из этих запретов лицеисты успешно обходили. Так, например, воспитанникам воспрещалось покидать стены Лицея даже во время летних каникул, длившихся месяц, и они постоянно находились под присмотром воспитателей, одним из которых был гувернёр-француз Трико, известный своей строгостью. Однажды Пушкин с Кюхельбекером сбежали из Лицея погулять по Петербургу. Заметив, что двоих учеников не хватает, гувернёр отправился на поиски, а в то время на въезде в Петербург стражи порядка допрашивали каждого въезжающего. Пушкин на просьбу представиться назвался Александром Одинако, а Кюхельбекер – Василием Двако. Когда бедолага-француз вскоре сообщил, что его фамилия Трико, его задержали и препроводили для установления личности. Или взять прозвища. Так, Пушкина с первых дней прозвали "Французом" за прекрасное знание французского языка. Позже, из-за его живости и непоседливости, появилось ещё одно прозвище – "Егоза". Михаил Яковлев очень похоже изображал всех окружающих людей, за что его прозвали "Паяц 200 номеров". Один из лучших учеников, Сергей Вольховский, сначала получил прозвище "Разумница", а позже – "Суворочка". А всё потому, что, при внешней хрупкости и небольшом росте, обладал сильным характером и железной волей, напоминая этими качествами великого полководца. Прозвища вообще были почти у всех, причём многие из них особо не нуждались в пояснениях. Так, Ивана Пущина прозвали Большой Жанно или Иван Великий, Антона Дельвига – Тося, Вильгельма Кюхельбекера – Кюхля, Ивана Малиновского (к слову, сына первого директора Лицея Василия Фёдоровича Малиновского) – Казак, Константина Данзаса – Медведь, Александра Горчакова – Франтом, Павла Мясоедова – Мясожоров или Мясин. А некоторые прозвища появились в результате весьма курьёзных ситуаций. Одна из таких случилась в самый день открытия Лицея. 19 октября 1811 года, после торжественной церемонии, вдовствующая императрица Мария Фёдоровна пошла в столовую посмотреть, как там готовят обед и чем потчуют лицеистов. Будучи немкой по происхождению, по-русски она говорила с некоторым акцентом. Подойдя к одному из учеников, 10-летнему Александру Корнилову, она осведомилась у него: "Карош суп?". От растерянности мальчик ответил по-французски: "Oui, monsieur". Улыбнувшись, царица пошла дальше, а за Корниловым закрепилась кличка Мосье. Здесь уместно заметить, что кормили лицеистов хорошо. Обед состоял из трёх, а иногда и четырёх блюд, по праздникам подавали кофе и шоколад. Иногда, кстати, разного рода сладости покупались учениками за свои деньги, которые кое у кого имелись. В стенах Лицея было весьма распространено сочинительство, благо публика подобралась весьма талантливая. Пушкин с друзьями выпускали рукописные литературные журналы, по своему наполнению весьма напоминавшие знаменитые литературные журналы того времени. Так, в обращении к читателям "Лицейского вестника" говорилось: "Наш журнал есть архив всех древностей и достопримечательностей лицейских. Для того мы будем помещать в сём журнале приговорки, новые песенки, вообще всё то, что занимало и занимает почтенную публику". В журналах друзья писали друг на друга эпиграммы, что иногда приводило к ссорам и даже дуэлям между ними. Правда, до кровопролития дело не доходило, а поединки превращались в перестрелку клюквой. Впрочем, талант к сочинительству проявлялся не у всех. Так, однажды, когда на одном из уроков ученикам было задано сочинить стихотворение на тему восхода солнца, Павел Мясоедов встал и прочёл единственную строчку: "Блеснул на западе румяный царь природы". Услышав, что солнце восходит на западе, все дружно расхохотались, а кто-то придумал окончание: "И изумлённые народы не знают, что им предпринять: ложиться спать или вставать". Поначалу мало кто воспринимал всерьёз и писания Антона Дельвига, славного увальня, легко переходившего от мечтательной дремоты к шалостям и проказам. Когда выяснилось, что он пишет стихи, родились такие строчки: "Ха-ха-ха, хи-хи-хи! Дельвиг пишет стихи". Но к концу учёбы он уже считался вторым стихотворцем после Пушкина. Впрочем, времена менялись, и вольный нрав Лицея времён Александра I всё меньше соответствовал жёстким порядкам царствования его преемника Николая I. В 1843 году император подписал указ "О введении Царскосельского лицея в общее устройство гражданских учебных заведений". Лицей был переведён в Петербург, в здание Александринского сиротского дома, и переименован в Императорский Александровский лицей. Но, несмотря на все перемены, искоренить пушкинский дух было невозможно, и память о самом первом лицейском выпуске продолжала существовать. В 1899 году при Лицее учредили Пушкинское лицейское общество, в ведение которого передали Пушкинский музей и Пушкинскую библиотеку, а в 1900 году в Лицейском саду был открыт знаменитый бронзовый памятник Пушкину, который и сегодня могут лицезреть все гости Царского Села. За все годы существования Лицея, с 1811 по 1917 год, из его стен вышло 1919 человек. Последний выпуск состоялся весной 1917 года, но de facto история Лицея закончилась после Февральской революции. Окончательной же точкой стало постановление СНК РСФСР от 29 мая 1918 года, по которому Лицей был закрыт, а его здание занял Пролетарский техникум. Библиотека Царскосельского лицея была передана в созданный в 1920 году Уральский государственный университет. Нелишне также будет отметить, что в числе закончивших Александровский лицей были два премьер-министра империи – Владимир Коковцов и Николай Голицын. Последний был репрессирован в 1925 году в рамках так называемого Дела лицеистов, ставшего своеобразным кровавым эпилогом к славной истории лицея. В 1949 году, сразу после того, как Екатерининский дворец был восстановлен после разрушений Великой Отечественной войны, в бывшем здании Лицея открылся мемориальный Музей-лицей. В нём до мельчайших деталей воссоздана обстановка, в которой жили и учились лицеисты первого выпуска. Сегодня этот музей является филиалом Всероссийского музея А.С.Пушкина, и в нём до сих пор ощущается тот самый дух лицейского "святого братства", о котором писал великий поэт.