Русская Народная Армия: как финны хотели создать "армию предателей" в войне против СССР

Каждый вооруженный конфликт оставляет нам не только имена героев. Практически в любую войну находятся те, кто по тем или иным причинам принимает сторону противника. Перспектива расстрела, тяжелые условия пребывания в плену, идеологические разногласия или обида на власть всегда заставляли людей с оружием руках выступать против своих же сограждан. Участь предателей всегда незавидна, будь то Петен во Франции, Квислинг в Норвегии или Власов и Краснов в СССР. Однако мало кто знает, что проект коллаборационистской Русской Народной Армии существовал и в Советско-финскую войну, объединив как белоэмигрантов, так и известного бывшего секретаря Сталина.

Предпосылки войны

После революции 1917 года и первой советско-финской войны обнаружился один достаточно неприятный факт. Новая граница независимой Финляндии проходила в опасной близости от одного из ключевых городов Советского Союза — Ленинграда. Дело было в том, что при помощи немцев в бывшем великом княжестве к власти пришли силы, не скрывавшие своей враждебности в отношении Советской России. В первые годы после обретения независимости в финской общественной мысли доминировала реваншистская идея Великой Финляндии. Причем степень величия многими трактовалась по-разному. В более скромной интерпретации под исконно финской территорией понимались земли до Онежского озера, населенные этническими финнами и родственными им карелами. Однако находились и радикальные политические деятели, которые видели границы Финляндии «от Двины до Двины», то есть от Западной Двины в Латвии и до Северной Двины в России. Ну и верх национальных аппетитов — включение в состав Финляндии территории современной Республики Коми.

Причем такой реваншизм поддерживался на всех уровнях. По словам советского дипломата Максима Литвинова, «ни в одной соседней стране не ведется такая открытая пропаганда за нападение на СССР и отторжении его территории, как в Финляндии». Пресса, выступления политических деятелей — все готовило население страны к грядущей войне за территории. Кроме того, в Москве опасались, что Финляндия может предоставить Германии плацдарм для вторжения в СССР. Иными словами, ситуация складывалась более чем серьезная. И тем не менее СССР и Финляндия попытались урегулировать конфликт путем переговоров. В октябре-ноябре 1939 года в Москву приехала группа финских дипломатов. Советская сторона предложила свое решение территориального вопроса. Так, СССР предлагал передвинуть границу на 90 километров от Ленинграда, предлагая взамен значительно большие по площади территории в Карелии. Кроме того, обе страны должны были создать на Карельском перешейке демилитаризованную зону. Однако финскую сторону этот вариант не устраивал, ведь вместо уже достаточной обжитой территории предлагались заболоченные, малопригодные для строительства и сельского хозяйства карельские земли. Дипломатическое противостояние закончилось в конце ноября 1939, когда после артиллерийского обстрела со стороны Финляндии Красная Армия перешла в наступление.

Новый виток гражданской войны

Начало войны привело к росту антисоветских настроений в Европе. Не остались в стороне и русские белоэмигрантские организации. Многие считали новую войну отличным поводом для возобновления борьбы против большевиков. Одно за другим в Финляндию стали приходить предложения от бывших белых офицеров. Кто-то предлагал организовать десант в районе лагерей на севере СССР, кто-то предлагал создать агентурную сеть на территории Эстонии. Среди инициатив был и план удара по Ленинграду. Особенно отличился глава Русского общевоинского союза Алексей Архангельский, который предлагал использовать своих людей в диверсионной деятельности и поднять население СССР на новую гражданскую войну. Однако Маннергейм, прекрасно понимая возможные политические последствия, отвечал отказом на все инициативы и даже запретил записывать русских в качестве добровольцев.

Сыграли свою роль и русофобские настроения в самой Финляндии. По мнению финского историка О. Каремаа, уже к 20-м годам финское общество практически поголовно видело в русских, будь они белые или красные, исключительно врагов. Перед началом войны проводились превентивные задержания русского населения, за многими была установлена слежка.

И все же финская сторона рассматривала вариант создания альтернативного русского правительства, по аналогии с правительством Куусинена, которое было создано СССР после занятия города Териоки (нынешний Зеленогорск). Любопытно, что во главе такого правительства в разное время видели как Керенского, так и опального Льва Троцкого.

Однако по мере продвижения Красной Армии менялось и отношение Финляндии к использованию русских добровольцев в целях пропаганды. Как раз в декабре 1939 года Маннергейму поступило еще одно предложение, на этот раз от Бориса Бажанова. Это был бывший секретарь Сталина, который, по его собственным словам, разочаровался в идеях коммунизма и в 1928 году окольными путями через Иран и Индию смог эмигрировать в Париж. В частности, Бажанов предлагал образовать Русскую Народную Армию из пленных красноармейцев, чтобы, начиная с тысячи человек, «катить снежный ком на Москву». Для Маннергейма было важно, что такое предложение поступает не от белоэмигранта, а от бывшего советского гражданина, к тому же члена партии.

Русская Народная Армия

После аудиенции у Маннергейма в январе 1940 года Бажанов активно приступил к вербовке в свою армию военнопленных, которых на то время насчитывалось порядка 5-6 тысяч человек. Еще за несколько лет до Власова, Бажанов посещал лагеря военнопленных, где проводил беседы с красноармейцами, обрисовывая им все ужасы большевизма и перспективу сытой жизни в рядах Русской Народной Армии. По воспоминаниям самого Бажанова ему удалось привлечь 450 человек. Однако другие источники этих цифр не подтверждают. РОВС оценивает число согласившихся воевать за финнов в 200 человек. Сами же финские источники говорят лишь о 180 коллаборационистах, причем, особенно подчеркивают, что «советские солдаты имели иммунитет к пропаганде». Более того, даже в лагерях активно действовали партийные ячейки, руководители которых смогли организовать выпуск листовок и помогали рядовым бойцам противостоять увещеваниям Бажанова.

Излишний оптимизм Бажанова вызывал критику даже в рядах соратников. Так Архангельский весьма неодобрительно отзывался о выпускаемой газете «Друг пленных» и считал, что ее содержание не вызывает никакого отклика в среде пленных красноармейцев. Остро стоял вопрос и о нехватке офицерских кадров. Бажанову не удавалось склонить на свою сторону советских офицеров, а белоэмигранты никак не могли построить отношения с новыми подчиненными. Ведь офицерам дореволюционной армии была совершенно незнакома новая субординация в РККА. Тем не менее кое-как к началу марта Бажанову удалось создать несколько отрядов. Однако повоевать они не успели — война закончилась 13 марта 1940 года. После войны участь всех, кто так или иначе помогал финской стороне, была предсказуема. По сообщению Берии было расстреляно 158 человек, остальные получили сроки в лагерях. Бажанов же мирно скончался в Париже в 1982 году.

Характерно, что в эмигрантской среде отношение к инициативе Бажанова было неоднозначное. Например, Антон Деникин резко критиковал действия как самого бывшего секретаря Сталина, так и поддержавшего его Архангельского. В письме к последнему бывший белый генерал выражал радость, что из предприятия ничего не вышло. По его словам, борьба на стороне Финляндии имела бы мало чего общего с «национальным делом», «когда финская пропаганда каждодневно поносила не только большевиков и СССР, но и Россию вообще, и русский народ».