Обозреватель "РГ" рассказал о забавном случае на встрече высших лиц в Кабуле

Журналист даже на войне не имеет права держать в руках оружие. Это аксиома. Так повелевает неписаный журналистский кодекс. Но в Афганистане, когда там присутствовал наш "ограниченный контингент", было по-другому. Всем, кто приезжал туда надолго, чуть ли не в аэропорту вручали пистолет Макарова, а случалось, и "лимонку" в придачу. Не помню случая, когда бы пистолет кого-то выручил, однако что было, то было. Кто-то таскал оружие в портфеле, кто-то в кобуре, я же наловчился держать свой макаров за брючным ремнем сзади, он был там как влитой. Если летом в жару выходил из дома без пиджака, то надевал рубашку навыпуск, и никто мою пукалку не видел.

С оружием случались всякие неожиданности, ведь прав был классик: если на сцене есть ружье, то оно обязательно выстрелит. По пьяной лавочке иногда пистолеты стреляли, каждый такой случай становился предметом серьезного разбирательства в посольстве, и виновного обычно сразу отправляли на родину. Но происходили забавные случаи и без пальбы. Вот об одном из таких я сейчас расскажу.

Был у меня в Кабуле один приятель, тогда майор, по имени Володя Редкобородый. Звание имел небольшое, зато лицом считался очень значительным. Потому что командовал группой офицеров 9-го управления КГБ, входивших в личную охрану главы государства Бабрака Кармаля. Дворец афганского руководителя снаружи оберегали местные коммандос, внутри за безопасность территории отвечали десантники из Витебской дивизии ВДВ, а во дворце все полномочия были у офицеров нашей госбезопасности. Кстати, в личных покоях афганского руководителя круглосуточно охранял и опекал дядька по фамилии Осадчий - раньше он служил нашим резидентом, а с появлением во дворце Кармаля был приставлен непосредственно к нему.

В Кабул тогда приехал секретарь ЦК комсомола Виктор Мишин. И по этому поводу афганский вождь пригласил его, а также работавших там комсомольских советников, а заодно и меня к себе во дворец. Я немного опоздал, примчался, когда группа уже прошла все кордоны охраны. Естественно, на входе в резиденцию комсомольцев тщательно обшмонали, кто был при оружии, свои стволы сдал на хранение.

И вот я залетаю, майор Редкобородый шипит: "Давай, пресса, шевелись" - и лично провожает меня в тот зал, где сейчас появится глава партии и государства. Мы рассаживаемся за большим дубовым столом, причем мое место оказывается прямо в двух метрах от кресла, куда сядет товарищ Кармаль. И тут я холодею от ужаса, ощутив спиной металл своего Макарова. Господи, вот влип! Через минуту войдет охраняемое лицо, а его гость сидит с заряженным и готовым к бою оружием. Е-мое! Да свои же и пристрелят, только шевельнусь.

Оборачиваюсь, сзади поляну зорко контролирует Редкобородый.

- Владимир Степаныч, - подчеркнуто уважительно зову его. - Подойди, дело есть.

Он недоволен, он же при исполнении, но подходит:

- Что случилось?

В двух словах шепотом объясняю ему суть проблемы. Ни один мускул не дрогнул на лице хранителя тела. Да и куда было ему деваться, сам же прошляпил потенциального диверсанта.

- Сиди тихо и не делай лишних движений, - только и сказал мне майор. А сам вернулся на место и пошептал что-то своим опричникам, расположившимся по углам. В покои уже величественно входил глава Афганистана.

Дальше все пошло как по маслу. Московский гость заверил афганского лидера в том, что советская молодежь, верная заветам Ленина и интернациональному долгу, не оставит в беде афганскую молодежь. Комсомол направит своих советников во все двадцать девять афганских провинций, они там создадут ячейки демократической организации молодежи, то есть местного комсомола.

Бабрак Кармаль, в свою очередь, долго говорил про всепобеждающее учение марксизма-ленинизма применительно к своей стране. Я сидел тихо и не шевелился, затылком чувствуя пристальное внимание специалистов 9-го управления. Все-таки это некомфортно, когда такие специалисты держат тебя на мушке. Но все обошлось.

Несколько слов про судьбу героев этой истории.

Бабрак Кармаль спустя пять лет был свергнут с трона при участии того же КГБ. Лично Владимир Крючков приезжал в Кабул, чтобы уговорить вождя тихо и добровольно покинуть дворец Арк. Кармаль стал неугоден Москве, потому что наступило время перестройки, Горбачев объявил о скором выводе войск, а Борис Карлович (так за глаза звали афганского руководителя) уже не соответствовал новым веяниям. Затем несколько лет Кармаль провел фактически под домашним арестом на даче в Серебряном Бору. Мы жили по соседству, моя казенная правдинская дача располагалась в трех минутах ходьбы, и по вечерам я иногда заглядывал к свергнутому лидеру на чашку чая. Он умер в 96-м в Москве.

Владимир Редкобородый в 91-м году после провала путча ненадолго сам стал начальником 9-го управления и даже однажды по дружбе устроил мне поездку в эскорте Горбачева - от его дачи в Раздорах до Кремля. Правда, очень скоро Ельцин и Коржаков его схарчили, Редкобородый, так и не получив генерала, ушел на пенсию.

Виктор Мишин, закончив карьеру в комсомоле, перешел через дорогу и стал первым заместителем управляющего делами ЦК КПСС. После провала августовского путча 1991 года он мне неожиданно позвонил на домашний телефон: "Володя, привет! Это Витя Мишин говорит". Я очень удивился, потому что прежде мы не были в отношениях формата "Вова - Витя". Но вскоре все прояснилось. Оказывается, новые власти в поисках золота партии крепко взялись за Мишина (его шеф Кручина покончил с собой). Никаких золотовалютных запасов у Мишина они не нашли, зато при обыске в квартире обнаружили пистолет иностранного образца. И вот Мишин мне говорит нарочито громко, будучи уверен в том, что его телефон прослушивается: "Ты же помнишь, старина, что мне этот пистолет подарил товарищ Кармаль"? - "Помню". - "А сможешь подтвердить, если тебя позовут в прокуратуру"? - "Смогу".

Тогда многим приезжавшим в Кабул гостям дарили пистолеты - политикам, популярным артистам, министрам, писателям. Уж не знаю, как они потом, в Союзе, официально регистрировали эти подарки.

С тех пор я с Виктором Максимовичем не разговаривал. Знал, что он открыл в себе предпринимательский талант, стал банкиром. И недавно ушел из жизни.