Вечный огонь Хатыни. Дело Константина Смовского
В Беларуси на этой неделе начался суд над одним из палачей Хатыни Константином Смовским. 22 марта 1943 года солдаты 118 батальона под его руководством заживо сожгли 149 жителей белорусской деревни. Корреспондент «МИР 24» Янина Василевская изучила материалы дела.
«Сбор урожая», «Теплый ветер», «Весенний праздник» – эти поэтичные названия давали не стихотворениям, а карательным операциям. Так немцы маскировали зверства над людьми. А вот количество убитых фиксировали в сводках, которые назывались Wettermeldung. Информация о погоде, если переводить дословно. Акции по уничтожению Хатыни «рабочее» имя так и не дали.
1943 год. 22 марта. В деревянный сарай под дулами пулеметов и винтовок сгоняют 149 человек, 75 из них дети. Хозпостройку обкладывают соломой и поливают бензином. Чуть сбоку расположились каратели. Они расстреливают тех, кто пытается бежать.
«Так жители Хатыни чувствовали себя внутри горящего сарая. Языки пламени мгновенно охватывали тела. Пока старики, женщины и дети кричали от боли, на улице звучала практически родная речь. Это были солдаты 118-го полицейского батальона», – рассказала журналист.
118-й батальон охранной полиции. Его сформировали весной 1942-го года в Киеве. Численность 500 человек. Большая часть – добровольцы из числа украинских националистов.
«Гиммлер прислал командовать батальоном немца, нациста СД Эриха Кернера. Своим заместителем он избрал Смовского Константина Михайловича», – рассказал полковник КГБ в отставке, следователь-криминалист по особо важным делам Евгений Далидович.
Историю Константина Смовского до сих пор распутывают. Точно известно, что он родился в 1889 году в Полтавской губернии Российской империи. Учился на артиллериста, во время Первой мировой был унтер-офицером русской армии. А после Февральской революции он присоединяется к петлюровским отрядам Украинской народной республики, где выдает себя за подполковника царской армии. После разгрома петлюровцев Красной армией Смовский бежит в Польшу. Здесь он поддерживает связь с националистами. А в 1929-м снова надевает военную форму.
«Была достигнута договоренность, что ряд офицеров бывшей армии УНР будут приняты на службу в войско польское, чтобы они не потеряли квалификацию», – рассказал военный историк Константин Залесский.
В это время немцы и начали активно формировать Украинскую повстанческую армию под руководством Степана Бандеры и Андрея Мельника. Смовский, зарекомендовавший себя идейным националистом, отправляется в Киев. Свое первое боевое крещение он проходит в Бабьем Яру. Осенью 1941-го на окраине Киева расстреляли 150 тысяч человек. 28 сентября по городу расклеили вот такие объявления:
«Все жиды города Киева и его окрестностей должны явиться в понедельник 29 сентября 1941 года к 8 часам утра на угол Мельниковой и Доктеривской улиц (возле кладбищ). Взять с собой документы, деньги и ценные вещи, а также теплую одежду, белье и пр. Кто из жидов не выполнит этого распоряжения и будет найден в другом месте, будет расстрелян. Кто из граждан проникнет в оставленные жидами квартиры и присвоит себе вещи, будет расстрелян».«Чтобы евреев расстрелять в Бабьем Яру, их нужно прежде всего схватить, их нужно доставить и нужно обеспечить, чтобы они не бежали. Вот это полностью было возложено на украинскую полицию», – пояснил Константин Залесский.
Националисты так хорошо показали себя в уничтожении своих же соотечественников, что после этого немцы начали формировать шуцманшафт-батальоны. Шуцманшафт-батальоны – особые подразделения на оккупированных территориях, играли роль карательных органов под командованием немцев. К концу 1942 года их численность составила 300 тысяч человек.
«Здесь разные были батальоны, были чисто немецкие шуцманшафт-батальоны, были коллаборационистские, например, латышские, литовские, украинские, то есть самый разнообразный состав был», – отметил ведущий научный сотрудник отдела публикаций и документов Национального архива Беларуси Вячеслав Селеменев.
Уже в середине 1942-го в Беларуси действовали более 200 партизанских отрядов. Они пускали под откос немецкие эшелоны, устраивали засады на дорогах, сжигали склады. Батальоны националистов должны были устранить угрозу. Основной метод в борьбе с партизанами – карательные операции.
«Десять украинцев молодых. В шапках немецких все. И один из них говорит моей сестре: «Есть приказ: все хутора и деревни палить», – рассказывал житель сгоревшей деревни Владимир Борисевич. Сарай, бензин, огонь – всегда один сценарий. С начала 1943-го белорусские села горели каждый день. Так, в январе гитлеровцы развернули операцию под кодовым названием «Якоб».
«8 января 1943 года фашисты пришли в деревню Любожанка. Они согнали всех жителей в сарай. Окна и двери заколотили, а уже сам сарай подожгли», – рассказала главный хранитель фондов Дзержинского районного историко-краеведческого музея Ирина Клешевич.
В этот день заживо сгорели 42 человека. Такая же участь постигла деревню Литавец. Там в огне погибли 190 человек, 58 из них – дети. Маленькая жительница села Виктория Ласкова вспоминала: 14 января немцы ворвались в дом, маму с младшим братиком на руках сразу застрелили, затем принялись убивать и тех, кто спрятался.
Огонь Хатыни – это тоже карательная операция. Утром 22 марта 1943-го неподалеку от деревни в перестрелке с партизанами был убит Ганс Вельке, любимчик Гитлера и чемпион Олимпийских игр 1936 года в толкании ядра. Тогда спортсмен поставил на соревнованиях мировой рекорд и стал первым немцем, завоевавшим золото в легкой атлетике. Фюрер лично поздравлял Вельке. Немцы выяснили: партизаны, убившие Вельке, до этого ночевали в Хатыни.
«Угробил 149 душ! И моих пять душ семьи: четверо детей и жену. Дорогие товарищи, прошу, чтобы этого больше не получалось, больше этого не было… Больше не могу, простите…», – не смог сдержать слез на открытии мемориала «Хатынь» в 1969-м выживший в карательной операции против жителей деревни Иосиф Каминский.
Судьбу Хатыни повторили 11 тысяч деревень. Сколько мирных жителей погибло в огне, до сих пор неизвестно. Но за всю Великую Отечественную войну погиб каждый третий белорус.
В 1944-м году Красная армия стремительно освобождает территорию Беларуси, и 118-й карательный батальон перебрасывают в Западную Европу бороться с французскими повстанцами. А Смовский едет в Германию, его переводят в дивизию СС «Галичина».
«Для борьбы с союзниками на западный фронт. Они что делают? Они перебивают немецких шефов и уходят к французам. Но Смовский, Васюра остаются, они не уходят туда, их арестовывают, и они сидят в тюрьме, когда приходят американцы. Смовский оказался в тюрьме, и его освободили. Он уже жертва нацизма. То есть, понимаете, там темная история», – отметил Вячеслав Селеменев.
Так, после окончания войны часть преступников смогла затеряться среди военнопленных и узников концлагерей. Они возвращались в СССР, тщательно продумывая свои легенды. Карателей 118-го батальона искали не один десяток лет. Заместитель командира первой роты 118-го карательного батальона Василий Мелешко после войны стал успешным агрономом, передовиком производства. Опознали его после публикации в газете. Его судили и расстреляли в 1975-м. А начальник штаба Григорий Васюра после войны стал директором передового совхоза. Собрать доказательства преступлений и арестовать его удалось только в 1986-м. «Васюра до последнего дня все опровергал», – сказал Евгений Далидович.
Заместитель командира 118-го батальона Константин Смовский после окончания войны оказался в Западной Германии, в американской оккупационной зоне. Преступник оставался гражданином Польши, поэтому его выдача СССР была невозможна. В 1950 году он иммигрировал в США.
«Дожил там благополучно до старости, украинским правительством в изгнании ему было присвоено воинское звание генерала Хорунжего, но власти США предпочитали не обращать внимания на его злодеяния и не заниматься расследованием», – рассказал начальник управления Генеральной прокуратуры Беларуси Кирилл Чубковец.
Уже в США Смовский опубликовал свои мемуары. Каратель умер в 1960-м году, так и не понеся наказание. В прошлом году президент Беларуси Александр Лукашенко подписал закон об изменении Уголовного кодекса. Преступления карателей не имеют срока давности. Теперь для Беларуси восстановление исторической правды – вопрос принципиальный.