Генерал от инфантерии Петр Иванович Багратион — один из наиболее прославленных русских полководцев Отечественной войны 1812 года, главнокомандующий 2-й Западной армией. Не получивший военного образования, Багратион за свою недолгую жизнь принял участие в 150 сражениях и боях, став любимым учеником непобедимого Александра Суворова и завоевав искреннее уважение своих солдат и офицеров. Последним сражением военачальника стала Бородинская битва 1812 года, в которой Багратион был смертельно ранен. «Лента.ру» рассказывает о боевом пути русского полководца.

Ранние годы

Дата рождения военачальника точно неизвестна. По одним данным, это произошло в июле 1765 года, под другим — в 1769-м. Предположительным местом рождения полководца считается дагестанский город Кизляр. Неизвестно и имя его матери, предполагается, что она была из знатного княжеского грузинского рода. Известен лишь отец — представитель картлийской ветви грузинского царского дома Багратионов князь Иван Александрович, служивший в русской армии и вышедший в отставку в чине секунд-майора. Багратион Петр Иванович, князь, образование получил в местной школе для офицерских детей, научившись читать и писать не только по-грузински, но и по-русски. 3 сентября (по новому стилю) 1783 года поступил на военную службу, будучи зачисленным рядовым в Астраханский пехотный полк, расквартированный в окрестностях Кизляра. По одним данным, Багратион участвовал в 1785 году в неудачном походе российского отряда под командованием полковника де Пьери против восставших горцев шейха Мансура, в бою был захвачен в плен, после чего отпущен (или выкуплен), по другим сведениям, молодой солдат не принимал участие в рейде, но отбивал нападение Мансура на Кизляр.

Начало военной карьеры

В 1786 году Багратион был переведен в Кавказский пехотный полк, где 12 сентября 1787 года был произведен в прапорщики. Молодой офицер отличился в ходе Русско-турецкой войны 1787-1791 годов — при штурме османской крепости Очаков в декабре 1788 года, ворвавшись туда одним из первых. Был награжден крестом «За взятие Очакова», получил чин подпоручика, в 1790-м стал поручиком, а затем капитаном. В 1792-м в чине секунд-майора Багратион был переведен в Киевский конно-егерский полк, в 1793 году стал премьер-майором, перейдя на службу в Переяславский конно-егерский полк.

Картина Джорджа Доу «Портрет графа Алексея Андреевича Аракчеева» В мае 1794-го офицер был назначен командиром эскадрона в Софийском карабинерском полку, а в октябре 1794 года стал подполковником — за участие в составе войск Суворова в подавлении польского восстания и штурме Праги, правобережного предместья Варшавы. Ему был пожалован Святой Владимир 4-й степени с бантом. В послужном списке Багратиона отмечалось: «С одним эскадроном при штурме прагском отряжен был вперед в сильный и жестокий штурм, поражал конницу неприятельскую и гнал их до самой реки Вислы, где они, из боязности, бросились в воды». При Павле I Багратион в 1797 году был назначен командиром 7-го (впоследствии 6-го) егерского полка, в 1798-м произведен в чин полковника.

Командир авангарда войск Суворова

Своим воинским усердием Багратион снискал симпатии не только со стороны вздорного императора, но и его всесильного приближенного, генерала Алексея Аракчеева, которого многие ненавидели и боялись. Побывав с инспекцией в полку Багратиона, Аракчеев нашел состояние части превосходным и в феврале 1799-го князь стал генерал-майором.

Картина Василия Сурикова «Переход Суворова через Альпы» Слава пришла к Багратиону в 1799 году, когда в Итальянском и Швейцарском походах Суворова генерал командовал авангардом союзной армии в сражениях против французов (самой кровопролитной стала 15-часовая битва при Нови), а при отступлении — арьергардом русско-австрийских войск. За боевые отличия на полях Европы Багратион был награжден орденами Святой Анны 1-й степени, Святого Иоанна Иерусалимского, Святого Александра Невского и алмазными знаками к нему. По итогам кампании Суворов писал Павлу I:

Князя Багратиона, яко отличнейшего генерала и достойного высших степеней, наиболее долг имею подвергнуть в высочайшее благоволение

Во главе элитного подразделения

В 1800 году Багратион был назначен командиром лейб-гвардии Егерского батальона, элитной части русской армии, в задачу которой входило, среди прочего охрана императорской семьи. Несмотря на то что за годы царствования капризного и придирчивого Павла I из 34 офицеров лейб-егерского батальона выбыло 20 человек, сам Багратион неизменно оставался в должности, проявив незаурядные качества не только отличного начальника, но психолога. Генерал Алексей Ермолов отмечал:

Князь Багратион неустрашим в сражении, равнодушен в опасности. Нравом кроток, несвоеобычлив, щедр до расточительности. Не скор на гнев, всегда готов на примирение. Не помнит зла, вечно помнит благодеяния

Семья и личная жизнь

В 1800 году Павел I устроил свадьбу Багратиона со своей родственницей 18-летней графиней Екатериной Павловной Скавронской. Генерал Александр Ланжерон констатировал:

Эта богатая и блестящая пара не подходила к нему. Багратион был только солдатом, имел такой же тон, манеры и был ужасно уродлив. Его жена была настолько бела, насколько он был черен; она была красива как ангел, блистала умом, самая живая из красавиц Петербурга, она недолго удовлетворялась таким мужем

Вместе они жили до 1805 года, когда Багратион отправился на войну с Наполеоном, а княгиня — в Европу, где блистала в светских салонах и больше к мужу не вернулась, родив дочь от австрийского канцлера князя Клеменса фон Меттерниха. В свою очередь, в светских кругах Петербурга ходили слухи о романе Багратиона и любимой сестры Александра I великой княжны Екатерины Павловны, что вызвало крайнее недовольство царя. После смерти полководца в его вещах нашли изображение любимого учителя — Александра Суворова и трех дорогих ему женщин — жены, великой княжны и ее матери, вдовствующей императрицы Марии Федоровны.

Прикрывая отступление Кутузова

Во время войны Третьей антифранцузской коалиции 1805 года, сложившейся для русской и австрийской армий неудачно, Багратион командовал арьергардом, прикрывающим стратегический марш-маневр войск генерала Михаила Голенищева-Кутузова. 16 ноября 1805 года вблизи австрийской деревни Шенграбен состоялся бой 7-тысячного отряда Багратиона и 20-тысячного корпуса французского маршала Иоахима Мюрата.

Картина Николая Каразина «Батарея капитана Тушина при Шенграбене» Накануне Кутузов писал Александру I, что приказал колонне Багратиона «ежели она там будет атакована, подержаться столько, чтобы я мог по другой дороге ее миновать и не быть отрезану». И Кутузов, и Багратион понимали, что небольшой арьергардный отряд, скорее всего, будет весь уничтожен под Шенграбеном. Однако в безнадежном бою Багратиону удалось продержаться нужное время и уйти, сохранив большую часть своих людей, а также захватив 59 пленных. За этот подвиг Багратион по представлению Кутузова был произведен царем в генерал-лейтенанты и награжден орденом Святого Георгия 2-й степени. В генеральном сражении при Аустерлице 2 декабря 1805 года французский император наголову разгромил русско-австрийскую армию под командованием Кутузова. Министр иностранных дел Российской империи Адам Чарторыйский, бывший в свите Александра I, вспоминал:

В союзных войсках не было больше ни полков, ни главного корпуса, это были просто толпы, бежавшие в беспомощности, грабившие и тем еще более увеличивавшие безотрадность этого зрелища. Багратион один остался на месте перед торжествующими войсками Наполеона

Национальный герой России

Багратион удостоился от Александра I похвального рескрипта, который в феврале 1806 года был опубликован в «Санкт-Петербургских ведомостях»: «Господин генерал-лейтенант князь Багратион! Доказанное на опыте отличное мужество и благоразумные распоряжения ваши в течение всей нынешней кампании против войск французских, а равно и в сражении, бывшем в день минувшего ноября при Остерлице, где вы удерживали сильное стремление неприятеля и вывели командуемый вами корпус с места сражения к Остерлицу в порядке, закрывая в следующую ночь ретираду армии, обращая на себя внимание и особенную признательность, поставляет меня в обязанность ознаменовать сим отличные ваши подвиги». Багратион в одночасье стал национальным героем, его имя гремело по всей России, он был желанным гостем светских салонов обеих столиц. Поэт Гаврила Державин посвятил полководцу хвалебную оду:

О, как велик, велик На-поле-он! Он хитр, и быстр, и тверд во брани; Но дрогнул, как к нему простер в бой длани С штыком Бог-рати-он

В мае 1806 года егерский батальон Багратиона, который участвовал с ним в сражениях минувшей кампании, в том числе и при Аустерлице, увеличился в своем составе, а сам полководец получил новый статус при дворе — шеф лейб-гвардии Егерского полка. До самой своей смерти военачальник носил мундир этой части.

Начальник арьергарда русской армии

С началом войны Четвертой антифранцузской коалиции 1806-1807 годов Багратион отбыл в действующую армию. Поэт, гусар и партизан Денис Давыдов писал в мемуарах:

В течение пятилетней службы при князе Багратионе в качестве адъютанта его я во время военных действий не видал его иначе, как одетым днем и ночью. Сон его был весьма короткий — три, много четыре часа в сутки, и то с пробудами, ибо каждый приезжий с аванпостов должен был будить его, если привезенное им известие стоило того

Давыдов отмечал: «Он любил жить роскошно: всего было у него вдоволь, но для других, а не для него. Сам он довольствовался весьма малым и был чрезвычайно трезв. Я не видал, чтобы он когда-либо пил водку или вино, кроме двух рюмок мадеры за обедом». Несколько вспыльчивый в обычной жизни, хладнокровный на поле боя, Багратион отличался остроумием, о котором ходило немало историй и анекдотов. Один из них гласил: когда Денис Давыдов, доложил генералу, что неприятель уже на носу, Багратион, глянув на курносого офицера, ответил: «Если на вашем, то он близко, а если на моем, то успеем отобедать». Командуя арьергардом русской армии, Багратион отличился в самом кровопролитном сражении кампании у прусского города Прейсиш-Эйлау в феврале 1807 года.

Картина Александра Аверьянова «Сражение под Прейсиш-Эйлау» Давыдов вспоминал, как получив от главнокомандующего генерала Леонтия Беннигсена приказание вернуть город, «Багратион безмолвно слез с лошади, встал во главе передовой колонны и повел ее обратно в Эйлау. Все другие колонны пошли за ним спокойно и без шума, но при вступлении в улицы все заревело “Ура!”, ударило в штыки — и мы овладели Эйлау. Ночь прекратила битву. Город остался за нами». После неудачного для русских сражения под Фридландом в июне 1807-го и заключения Тильзитского мира с Наполеоном, Багратион вслед за Александром I отбыл в Петербург. Ермолов вспоминал:

Мы все, служившие под командою генерала князя Багратиона, проводили любимого начальника с изъявлением искренней приверженности. Солдатами он был любим чрезвычайно

Багратион был награжден орденом Святого Владимира 2-й степени и золотой шпагой с алмазами «За храбрость».

Экспедиция против шведов

В Русско-шведской войне 1808-1809 годов Багратион командовал сначала 21-й пехотной дивизией, а затем 17-тысячным Абоским корпусом. В марте 1809-го руководил Аландской экспедицией, в ходе которой его войска, тепло одетые, а также обеспеченные едой и топливом, преодолев по льду Ботнический залив, вышли к берегам Швеции, что вызвало перелом в войне. Багратион докладывал, что его появление ужаснуло противника:

Дорога до Штокгольма была покрыта трепещущими жителями, партикулярными обозами и войсками, которые поспешно шли для защищения берегов; все сие представляло картину повсеместного смятения и страха и останется незабвенным в летописях времен позднейших к бессмертной славе российского оружия

«За оказанные отличия во всю нынешнюю кампанию» 20 марта 1809 года Багратион и Михаил Барклай-де-Толли были произведены Александром I в генералы от инфантерии. Багратион также получил орден Святого Владимира 1-й степени.

Главнокомандующий в войне против Турции

В ходе Русско-турецкой войны 1806-1812 годов в июле 1809-го Багратион был назначен главнокомандующим Дунайской армией (не без помощи Аракчеева как военного министра). Войска под его командованием овладели османскими крепостями Гирсово, Мэчин, Кюстенджа, нанесли противнику крупное поражение под Татарицей и разгромили у Рассевата 12-й тысячный корпус отборных турецких сил. За победу при Рассевате Багратион был награжден царем высшим орденом Российской империи — Святого Андрея Первозванного, а также получил 50 тысяч рублей. Однако взять крепость Силистрию не удалось. Наступила осенняя распутица, начались дожди, разразившаяся эпидемия тифа косила ряды бойцов, продовольствие таяло. В этих условиях полководец прекратил осаду Силистрии, приняв одновременно меры к более тесному обложению Браилова, гарнизон которой капитулировал в ноябре 1809-го. Багратион обратился к Александру I с просьбой разрешить отвести войска на зимние квартиры на левый берег Дуная, обещая в следующем году снова перейти реку и возобновить активные действия. Александр I же считал, что назревает большая война с Францией Наполеона Бонапарта, и с турками нужно как можно быстрее кончать. Он писал Багратиону:

Настоящее положение наше на Дунае дает политическим нашим связям все уважение, какое свойственно иметь России. Но уважение сие сильно поколеблется, как скоро положение наше переменится, когда принуждены будем мы назад возвратиться

Конфликт с Александром I

Царь имел политические резоны, полководец же руководствовался ситуацией на фронте. Багратион докладывал:

Три дивизии не имеют ни шинелей, ни панталонов, и никто сапогов. Если эти, почти нагие войска оставить на зиму без пристанища, то, конечно, по крайней мере половина оных перемрет до весны, из остальной же части едва ли останется половинное число здоровых

Военачальник подчеркивал, что в таком случае весной «неприятель со свежими и всем удовлетворенными войсками придет на меня и истребит тощие остатки сил моих».

Картина неизвестного художника «Портрет Александра I» Масло в огонь подлил государственный канцлер граф Николай Румянцев, который не нашел ничего лучшего, как прислать Багратиону брошюру о действиях своего отца фельдмаршала Петра Румянцева, главнокомандующего русской армией в войне с Турцией в 1768-1774 годах. Это взорвало самолюбивого Багратиона, который писал:

Три года армия здесь стояла неподвижно. Кроме сплетни и побиения от неприятеля, ничего не делали. Флота на Черном море я не имею, хотя и должно, и о том только и думаю. Виноват ли я, что в 24 часа не мог победить Оттоманскую Порту?

Самовольный переход Багратиона на левый берег Дуная и пререкание с монархом Александр I воспринял как пренебрежение своей высочайшей воли. С этого момента и до конца своей жизни полководец попал в царскую немилость. 1 февраля 1810 года Аракчеева на посту военного министра сменил Барклай-де-Толли, а через месяц Багратион был отправлен в четырехмесячный отпуск «по болезни» и к войскам Дунайской армии более не вернулся.

Главком 2-й Западной армии

Тем не менее в условиях надвигающейся войны с Францией российский император не мог постоянно держать Багратиона в «отпуске», в августе 1811 года генерал был назначен главнокомандующим 45-тысячной Подольской армией (с марта 1812-го именовалась 2-й Западной армией). 128-тысячной 1-й Западной армией стал командовать Барклай-де-Толли. 2-я армия предназначалась для вспомогательных действий в помощь 1-й армии. Поэтому ей не давали увеличиваться, а в мае 1812-го от войск Багратиона отделили четыре корпуса и образовали 3-ю Резервную обсервационную армию под командованием генерала от кавалерии Александра Тормасова. Она располагалась южнее 2-й армии и в ее задачу входили прикрытие Киева, а также недопущение вторжения в пределы России австрийских войск. Штаб-квартира Багратиона сначала размещалась в Житомире, затем в Пружанах, а ближе к войне была перенесена в окрестности Волковыска.

Картина Джорджа Доу «Портрет Дениса Давыдова» Незадолго до начала боевых действий Багратион писал Александру I, который находился в штаб-квартире 1-й армии, о том, что в случае войны обе армии не успеют соединиться друг с другом:

Войска наши довольно близки к границе, чтобы успеть сосредоточить себя для отражения. Неприятель без сомнения удвоит быстроту маршей и поспешит воспрепятствовать соединению нашему прежде, нежели мы найдемся в способах воспользоваться оным

22 июня 1812 года посол Франции в России Жак Александр Ло де Лористон вручил председателю Государственного совета и Комитета министров России Николаю Салтыкову ноту с объявлением войны. В ночь на 24 июня Великая армия Наполеона (в которой имелось 630 тысяч человек, не считая многочисленных резервов) начала вторжение в Россию, переправившись через реку Неман неподалеку от города Ковно (ныне Каунас). 1-ю и 2-ю Западные армии разделяли 150 километров. Багратион, как приверженец наступательных действий, предложил Александру I нанести дерзкий удар по коммуникациям французов в направлении Варшавы силами 2-й Западной и 3-й Обсервационной армий. Автор книги «Генерал Багратион. Жизнь и война» Евгений Анисимов отмечал:

В условиях, когда значительная часть Великой армии вошла в Россию и все больше удалялась от границ Варшавского герцогства, такой рейд был вполне возможен. Не противоречило предложение Багратиона и началам тогдашнего военного искусства, не знавшего сплошных фронтов

Царь ничего не ответил Багратиону, переслав его предложение Барклаю с припиской: «Вместо этой прекрасной диверсии, которая представляется мне если не невозможною, то во всяком случае опасною и которая лишила бы 1-ю армию помощи от 2-й армии, гораздо лучше бы он поступил, немедленно предприняв предписанное ему движение на соединение с 1-й армией».

Охота на Багратиона

Как и предполагал Багратион, события развивались для России самым тревожным образом. Ее вооруженные силы были географически разделены и перед давлением превосходящего противника отступали. Бонапарт направил часть войск на Петербург, его южный фланг прикрывали Австрийский корпус фельдмаршала Карла Шварценберга и 7-й Саксонский корпус генерала Жана Ренье.

Картина Пьера-Клода Готеро «Маршал Даву» С основными силами Великой армии Наполеон наступал на армию Барклая-де-Толли, желая в приграничном сражении разгромить основные силы русских. 1-я Западная армия, выйдя из Вильны (ныне Вильнюс), к 17 июля достигла Витебска, выделив для защиты Санкт-Петербурга 1-й корпус генерала Петра Витгенштейна. Армия Багратиона двигалась вглубь страны от Гродно, искусно уклоняясь от попытки маршала Луи Николя Даву и младшего брата Наполеона Жерома Бонапарта настигнуть и разгромить ее и ведя арьергардные бои, преимущественно силами казачьего корпуса генерала Матвея Платова, отрезанного от 1-й армии и пробившегося ко 2-й. Марш 2-й армии проходил в условиях жаркого лета, нехватки воды и пересеченной местности. Генерал, а впоследствии фельдмаршал Иван Паскевич вспоминал:

Жар был невыносимый. Люди совершенно изнурились от сорока- и пятидесятиверстных переходов по пескам

Французский император был вне себя от действий брата: «Скажите ему, что невозможно маневрировать хуже, чем он это делал. Этого мало. Скажите ему, что все плоды моих маневров и прекраснейший случай, какой только представился на войне, потеряны вследствие этого странного забвения первых правил войны». При этом Багратион проигнорировал приказ Александра I идти на соединение с Барклаем на Минск, посчитав путь слишком опасным, чем вновь вызвал гнев царя. Багратион писал Аракчееву в надежде, что послание дойдет до императора:

Я весь окружен и куда продерусь, заранее сказать не могу. Мой хвост всякий день в драке, а на Минск и на Вилейку мне не можно пройти от лесов, болот и мерзких дорог

Если от Жерома Бонапарта, который шел по пятам, можно было оторваться, то от 1-го армейского корпуса Даву, самого выдающегося военачальника Наполеона, прозванного в войсках Железным маршалом, так просто было не отделаться. Развязка произошла под Могилевом, где у села Салтановка 23 июля корпус генерала Николая Раевского яростно атаковал французские позиции.

Картина Николая Самокиша «Подвиг солдат генерала Н.Н. Раевского под Салтановкой 11 июля 1812 года» Несмотря на неудачу русских, Даву несколько дней не трогался с места, ожидая повторного наступления противника силами всей 2-й армии и подтягивая резервы. Французский дипломат Арман де Коленкур считал, что Багратион применил военную хитрость, прислав к Даву своего адъютанта, который нагло заявил маршалу, что «во избежание бесполезного боя предупреждает его, что Багратион будет завтра ночевать в Могилеве». Впечатление на Даву произвело и демонстративное движение вдоль левого берега Днепра казаков Платова, которых Багратион отпустил обратно в 1-ю армию. В итоге Железный маршал активно готовился к обороне и не преследовал войска Багратиона. Ермолов писал по этому поводу:

Грубая ошибка Даву была причиной соединения наших армий, иначе никогда, ниже за Москвою, невозможно было ожидать того, и надежда, в крайности не оставляющая, исчезла!

Служба под командованием Барклая

3 августа 1-я и 2-я русские армии соединились под Смоленском. Генерал Дмитрий Неверовский отмечал: «В 22 дня сделали мы 800 верст и менее маршей не делали, как по 50 и 45 верст». Багратион превзошел своего учителя — в сверхтяжелом Швейцарском походе Суворов сохранил честь русского оружия, но не армию, остатки которой уже не могли продолжать кампанию, тогда как 2-я Западная армия участвовала в Смоленском и Бородинском сражениях. При этом Наполеон также упустил 1-ю Западную армию.

Картина Джорджа Доу «Портрет Алексея Петровича Ермолова» Настроение солдат и офицеров встретившихся объединений было совершенно разным. Адъютант Барклая-де-Толли Павел Граббе отмечал:

Между обеими армиями в нравственном их отношении была та разница, что 1-я надеялась на себя и на русского Бога, 2-я же, сверх того, и на князя Багратиона

Генерал и декабрист Александр Муравьев вспоминал, что многие солдаты и офицеры «которые единодушно не терпели Барклая, были в восторге от Багратиона по огромной его репутации и великим неоспоримым достоинствам; сколько Барклай, обезображенный ранами, был холоден, молчалив и сух со всеми, столько Багратион обладал искусством говорить с войском, был со всеми подчиненными дружелюбен и приветлив». К тому времени Александр I под давлением своего ближайшего окружения покинул действующую армию, не назначив при этом единого главнокомандующего над обеими Западными армиями. Багратион когда-то командовал Барклаем, раньше него получил генерал-майора и генерал-лейтенанта, а в рескрипте о присвоении обоим генерала от инфантерии шел первым по алфавиту. То есть считался старшим в чинах, что всегда ценилось военными — и не только в русской армии. Однако в интересах общего дела и помня, что коллега является военным министром, то есть доверенным лицом императора, Багратион добровольно подчинился Барклаю-де-Толли. Начальник штаба 1-й армии генерал Ермолов, симпатизировавший Багратиону, тем не менее отметил:

Одаренный от природы счастливыми способностями, остался он без образования и определился в военную службу. Если бы Багратион имел хотя ту же степень образованности, как Барклай-де-Толли, то едва ли бы сей последний имел место в сравнении с ним

Ссора Багратиона с Барклаем

Ожидалось, что, соединившись, русская армия даст противнику под Смоленском генеральное сражение, однако Барклай понимал, что Бонапарт только и жаждет этого, что лучший способ борьбы против гениального французского полководца на данном этапе заключается в растягивании и изматывании его Великой армии, а это означало новое отступление. Багратион же был убежден, что только наступательная стратегия может принести победу в войне, и Суворов с Наполеоном это наглядно доказали. Тогдашние настроения в войсках очень точно выразил в своем стихотворении «Бородино» Михаил Лермонтов:

Мы долго молча отступали, Досадно было, боя ждали, Ворчали старики: «Что ж мы? на зимние квартиры? Не смеют, что ли, командиры Чужие изорвать мундиры О русские штыки?»

После отхода от Смоленска вся русская армия роптала. Солдаты переделали фамилию главнокомандующего в «Болтай, да и только», а некоторые громко, так чтобы он слышал, говорили ему вслед: «Вот едет изменщик». Горячие головы в генералитете предлагали Багратиону силой сместить Барклая и самому занять его место, но это попахивало изменой. В письме к главнокомандующему Москвы генералу Федору Растопчину Багратион как мог клеймил Барклая:

Подлец, мерзавец, тварь, генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества!

Аракчееву же Багратион более сдержанно сообщал: «Я никак вместе с министром не могу. Я думал, истинно служу государю и Отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу!»

Картина Джорджа Доу «Портрет Михаила Богдановича Барклай-де-Толли» Дошло до того, что представитель грузинского княжеского рода Багратион заподозрил потомка шотландского рода с немецкими корнями Барклая в государственной измене. 13 августа по свидетельству генерала Ивана Жиркевича между двумя полководцами в штабе разыгралась безобразная сцена:

«Ты немец! — кричал пылкий Багратион. — Тебе все русское нипочем!» — «А ты дурак! Хоть и считаешь себя русским», — отвечал невозмутимо Барклай. Ермолов в этот момент сторожил у дверей, отгоняя любопытных: «Командующие очень заняты. Совещаются между собой!»

После Смоленского сражения похожие страсти кипели и в Великой армии: спокойный, мрачный, лишенный позерства Даву категорически отказывался подчиняться хвастливому, авантюристичному и экстравагантному Мюрату, заявляя, что не даст гробить свою пехоту, как это происходит с мюратовой кавалерией. Один раз маршалы на виду у противника так сцепились друг с другом, что ссора едва не дошла до дуэли, в другой раз поскандалили в присутствии самого Наполеона. Отсутствие единоначалия пагубно сказывалось на боеспособности русской армии. Друг детства царя, генерал граф Павел Шувалов сообщал Александру I:

Генерал Барклай и князь Багратион очень плохо уживаются, последний справедливо недоволен. Нужен другой начальник, один над обеими армиями, и нужно, чтобы ваше величество назначили его, не теряя ни минуты, иначе Россия погибла

Рассмотрев шесть кандидатур, в том числе и Багратиона, 17 августа специальный комитет рекомендовал Александру I назначить единым главнокомандующим генерала от инфантерии Михаила Кутузова, который весной 1812 года блистательно закончил войну с Турцией, отличившись при этом как полководец и дипломат. Император вынужден был согласиться с этим назначением.

Картина неизвестного художника «Портрет Михаила Илларионовича Кутузова» В письме к сестре Екатерине Павловне Александр I описывал свои чувства: «В Петербурге я нашел, что все умы настроены в пользу назначения старого Кутузова главнокомандующим. Это был общий крик, вся Москва желает, чтобы Кутузов командовал. Хотя я не был особенно доволен действиями Барклая, но я все-таки считаю его лучшим стратегом, чем Багратион, который о стратегии понятия не имеет». Известие о назначении Кутузова вызвало у Барклая и у Багратиона чувство острой обиды за недоверие к себе. Багратион писал Растопчину:

Хорош и сей гусь, который назван князем и вождем! Если особенного он повеления не имеет, чтобы наступать, я вас уверяю, что тоже приведет Наполеона к вам, как и Барклай. Теперь пойдут у вождя нашего сплетни бабьи и интриги

Ранение

Явившийся в Царево-Займище, где располагалась штаб-квартира русской армии, и встреченный громовым «ура» солдат, Кутузов утвердил Барклая-де-Толли и Багратиона начальниками тех войск, которыми они и ранее командовали, тем самым прекратив ненужную грызню. Получив свободу действий, Кутузов продолжал придерживаться тактики Барклая-де-Толли, не ища сражений с Наполеоном и изматывая его армию, против которой работали время и пространство.

Картина Робера Лефевра «Портрет Наполеона I» Однако от него ждали генерального сражения. Кутузов отдавал себе отчет в том, что без боя сдать Москву ему никто не позволит. Надо было лишь отыскать подходящее место, и оно было найдено в окрестностях подмосковного села Бородино. Полковник русской и генерал прусской армий, военный теоретик Карл фон Клаузевиц по этому поводу заметил:

Кутузов, наверное, не дал бы Бородинского сражения, в котором, по-видимому, не ожидал одержать победы, если бы голос двора, армии, всей России его к этому не принудил. Надо полагать, что он смотрел на это сражение как на неизбежное зло. Он знал русских и умел с ними обращаться

1-я армия Барклая защищала правый фланг и центр, 2-я армия Багратиона обороняла левый, самый уязвимый фланг Бородинской позиции. 7 сентября в 12-часовой грандиозной битве сошлись с обеих сторон более 260 тысяч солдат и офицеров. Французская пехота и кавалерия волнами штурмовали русские укрепления. Гром сотен пушек заглушал ружейные выстрелы и крики раненых. Неоднократно противники переходили в яростные штыковые атаки, которые возглавляли старшие и даже высшие офицеры.

Картина Жана Герена «Ранение П. И. Багратиона в Бородинском бою» Около 12 часов дня осколок вражеского ядра раздробил Багратиону большеберцовую кость левой ноги, он упал с лошади, после чего его вынесли с поля боя. Ранение любимого генерала на глазах у войск внесло панику в ряды обороняющихся. Генерал Владимир Левенштерн вспоминал, что раненный Багратион обратился к нему со словами:

Скажите генералу Барклаю, что участь армии и ее спасение зависит от него. До сих пор все идет хорошо. Да сохранит его Бог

Узнав о ранении Багратиона, Барклай был потрясен. Так произошло окончательное примирение двух великих русских полководцев. По мнению многих участников битвы и по заключениям ряда историков, после ранения Багратиона и при почти полной инертности Кутузова, Барклай фактически руководил сражением, не допустив поражения русской армии после того, как французы сильно оттеснили ее левый фланг и почти прорвали центр. В тот день под Барклаем-де-Толли было убито пять лошадей. 23 сентября Барклай писал жене:

Если в Бородинском сражении армия не была полностью и окончательно разбита — это моя заслуга, и убеждение в этом будет служить мне утешением до последней минуты жизни

Потери Великой армии составили, по разным оценкам, от 30 до 40 тысяч убитых и раненых. Русская армия выдержала удар, но тоже лишилась от 39 тысяч до 45 тысяч воинов, погибших и получивших увечья. Кутузов был произведен в чин генерал-фельдмаршала.

Последние дни Багратиона

8 сентября Багратион вместе с лечащими врачами был направлен в Москву, а затем в Сергиев Посад, написав с дороги Александру I: «Я довольно нелегко ранен в левую ногу пулею с раздроблением кости; но нималейше не сожалею о сем, быв всегда готов пожертвовать и последнею каплею моей крови на защиту Отечества и августейшего престола». 9 сентября у князя начался жар, а затем нагноение раны. 12 сентября докторам стало очевидно, что осколок ядра по-прежнему находится в ноге полководца, 15 сентября они предложили больному сделать ампутацию, от чего тот категорически отказался, 14 сентября у него был диагностирован сепсис.

Памятник Петру Багратиону на Кутузовском проспекте Москвы 19 сентября Багратион был перевезен в имение своего друга и участника Бородинского сражения — генерала Бориса Голицына (село Сима, Владимирская губерния). Старший врач Литовского лейб-гвардии полка Яков Говоров, находившийся неотлучно при полководце, вспоминал:

Часто он принужден был останавливаться среди полей, часто появлялись на лице его судорожные движения, казалось мне, он готов был расстаться с жизнию, столь для него мучительною. Сердце мое разрывалось от сострадания к жалкой его участи

21 сентября Багратиону была проведена операция по расширению раны и удален осколок ядра, на следующий день у больного была обнаружена гангрена. 22 сентября Александр I написал раненному короткое послание:

Князь Петр Иванович! С удовольствием внимая о подвигах и усердной службе вашей, весьма я опечален был полученною вами раною, отвлекающею вас на время с поля брани, где присутствие ваше при нынешних военных обстоятельствах столь нужно и полезно. Желаю и надеюсь, что Бог подаст вам скорое облегчение для украшений деяний ваших новою честию и славою

Ни новым чином, ни орденом Багратион пожалован не был, царь выделил вместо этого единовременную помощь в размере 50 тысяч рублей. Однако деньги не успели дойти до адресата — 24 сентября 1812 года полководец скончался и был погребен в саркофаге Богоявленской церкви села Сима.

Судьба останков и память о военачальнике

Его бывший адъютант Денис Давыдов хлопотал перед Николаем I о более достойном захоронении полководца, и в 1839 году останки Багратиона в присутствии императора были торжественно преданы земле в чугунном склепе-часовне на Бородинском поле. Фигура полководца изображена (среди 129 выдающихся соотечественников) на монументе «Тысячелетие России», воздвигнутом в Новгороде в 1862 году. В 1932 году по инициативе председателя Московской городской контрольной комиссии ВКП (б) Николая Филатова (в 1939-м расстрелян по обвинению в контрреволюционной деятельности) часовня была взорвана — для сдачи чугуна в металлолом, при этом останки Багратиона выброшены в поле. В 1987-м после выполнения исследовательских работ фрагменты костей полководца были с воинскими почестями захоронены в восстановленном склепе-часовне. Во время Великой Отечественной войны наступательная стратегическая операция Красной армии по разгрому в Белоруссии немецкой группы армий «Центр» летом 1944 года была названа «Багратион». 7 сентября 1946 года город Прейсиш-Эйлау, вошедший в состав Калининградской области СССР, был переименован в Багратионовск, в память об участии знаменитого полководца в кровопролитном сражении 1807 года. В честь Багратиона установлены многочисленные памятники, названы улицы, астероиды, станции метро, корабли и самолеты.

Значение личности

Багратион одним из первых понял, что кампанию 1812 года никак нельзя проиграть:

Надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах, ибо война теперь не обыкновенная, а национальная

И он дрался, не жалея себя, положив свою жизнь на алтарь Победы.