Потеря Харькова стала для белого движения началом конца. После утраты этого крупного города были лишь поражения и эвакуации, а затем остатки белогвардейцев ушли в эмиграцию. Всего за два месяца до потери Харькова, однако, деникинцы были в двух шагах от взятия Москвы. Ситуация перевернулась мгновенно: белых подвела их принципиальность и отказ признать существование украинцев, а красные, напротив, таранили ими и латышами оборону русской армии. О крахе армии Деникина и бегстве белой армии — в материале «Газеты.Ru».

Белая надежда

Первая половина 1919 года сложилась для белых, воюющих против большевиков, как нельзя удачно. Наступающие от Ростова Вооруженные силы юга России (ВСЮР) под командованием генерала Антона Деникина выиграли у Красной армии битву за Донбасс, а в тылу у красных начались массовые восстания, для подавления которых с фронта снимали войска. Затем дела пошли еще лучше: в июне танки и бронепоезда генерала Петра Врангеля после упорных боев захватили Царицын (Волгоград), а на территории Украины деникинцы очистили от коммунистов Харьков. Для красных это был тяжелейший удар. Царицын — это ключевой логистический узел всей страны, где сходятся множество железнодорожных путей, а Харьков считался ключевым узлом обороны Красной армии — Ворошилов хвастливо звал его «красным верденом», в память о неприступном французском укрепрайоне Первой мировой. В итоге Красная армия потеряла по итогам харьковского разгрома почти все оборонявшие город войска, а также огромные запасы военного снаряжения. Окрыленный успехом, Деникин принял ключевое для дальнейшей истории России решение — идти в сердце страны, на Москву. Многие восприняли его директиву с ухмылкой, поскольку до того белые одерживали победы не то чтобы чудом, но благодаря исключительно грамотным действиям командиров и мотивации бойцов. Все материальные факторы, включая число «штыков и сабель», как тогда именовали пехоту и конницу, были на стороне коммунистов. Однако именно это и брал в расчет генерал, принимая Московскую директиву. Он понимал, что красные владеют крупнейшими индустриальными центрами России, а для поддержания своей армии используют все меры и средства: берут семьи офицеров в заложники, принудительно мобилизуют солдат и проводят продразверстку, отнимая у крестьян последнее зерно и обрекая их на голодную смерть. Выиграть войну на истощение у таких противников белые, которые изначально вообще планировали сделать армию сугубо добровольческой, не могли. А вот нанести красным решительный удар, разгромив их армии в решительном сражении и захватив столицу, вполне могли. Одни только возгласы «мы идем на Москву!» вызывали в белых частях воодушевление. Кроме того, народ успел разочароваться в большевиках, и многие из тех, кто изначально отнесся к советской власти нейтрально или благосклонно, к середине 1919 года зачастую видел в белых освободителей.

За что боролись?

На первом этапе деникинцы расширили фронт, взяв в августе под контроль Киев и Одессу. После этого белые начали великое наступление: планировалось выйти на линию Брянск — Орел — Елец, а оттуда, после небольшого перерыва, решительный рывок на Москву. Поначалу ВСЮР сопутствовал оглушительный успех. Красная армия была крайне ограничена в ресурсах, поскольку воевала одновременно, кроме как на юге, на востоке против войск адмирала Колчака и на западе против независимой Польши. Южный же фронт был, по итогам прошлых поражений, попросту дезинтегрирован, так что на пути белых не было крупных решающих сражений. Деникинцы начали движение 12 сентября, и за две недели победным маршем дошли до Чернигова, Сум, Курска, Орла и Воронежа, вплотную подойдя к Брянску. Полторы из трех целей первого этапа были выполнены, и большевики начали строить планы по переходу на подпольное положение. Однако в середине октября белые будто бы с разбега воткнулись в бетонную стену. На помощь уничтоженному красному южному фронту откуда-то прибыли новые войска, и на линии Чернигов — Орел — Воронеж началось генеральное сражение. Красная армия сосредоточила 60 тыс. бойцов против 20 тыс. белых, и к концу октября в ходе Воронежско-Касторненской операции командарм Егоров разгромил противостоящие ему части ВСЮР. Поход на Москву белогвардейцев завершился. Но как вышло, что всего за месяц красные отказались от планов перехода к партизанской борьбе и окончательно уверились в собственной победе? Краткий ответ сводится к превосходству в ресурсах, но откуда оно взялось? Проблема была в исключительной политической недальновидности белого движения и лично генерала Деникина. В первую очередь, ВСЮР исключительно плохо вели политико-пропагандистскую работу. Любой красный комиссар, даже малограмотный, мог заучить лозунг «фабрики — рабочим, землю — крестьянам». На кого-то он действовал, на кого-то нет. Но для того, чтобы сформулировать ответ на вопрос, за что воюют белогвардейцы, трех классов образования было не достаточно. Не исключено, что учили этому только в вузах. Официальной идеологией деникинцев было непредрешенство. Согласно ей, судьбу власти в единой и неделимой России должно было решить Учредительное собрание, сформированное по итогам свободных выборов после избавления от узурпаторов-большевиков. Без этого любое решение, быть России республикой или монархией, не имело бы законной силы. Это — полное описание позитивной части идеологии ВСЮР. Разумеется, если бы за Деникиным не стояло ничего, кроме непредрешенства, в армию он бы набрал человек 10 — любителей политических дебатов. Поэтому для вербовки сторонников белые использовали антибольшевистскую агитацию, указывая на злодейский характер их правления и массовые репрессии, призывая всех русских патриотов защитить Великую Россию от антихристов. Этого, однако, было слишком мало, чтобы решительное наступление сентября — октября вызвало народный отклик и массовые восстания в тылу у большевиков (как это бывает в гражданских войнах можно наблюдать на недавнем примере Сирии). Но большевики были столь одиозны, что одна только идеология ненависти к ним позволяла мобилизовать большие силы с самыми разными взглядами. Деникин же делать это наотрез отказывался и в союзники брал только тех, кто готов был подписаться под идеей неделимой великой России.

Хоть с китайцами против большевиков

Например, потенциальным союзником были украинские националисты во главе с Симоном Петлюрой. Сам Петлюра с симпатией относился к России, и во время войны был членом «Земгора», организации по сбору помощи для армии. Он призывал украинцев вступать в императорскую армию и защищать свою землю от немцев вместе с Россией. Иными словами, назвать его «русофобом» нельзя. Требование у него, как у других националистов, было одно: признать реальность украинского народа, разрешить официальное использование украинского языка и предоставить украинцам, как минимум, автономию, по образцу, например, Финляндии. При этом украинские националисты ненавидели большевиков по примерно тем же причинам, что и белые. В июле 1919 года, под давлением Антанты, в Бухаресте представители Петлюры и Деникина встретились для переговоров. Представитель Украинской Народной Республики (УНР) полковник Стрижевский сразу заявил, что против большевиков украинцы будут сотрудничать «хоть с китайцами». Они не планируют отказаться от идей национализма, но готовы отложить этот вопрос на потом. Для победы над красными Петлюра был готов не просто сформировать общий фронт, а подчинить свою армию генштабу ВСЮР. Это было бы очень кстати, учитывая, что в украинской армии формально было много штыков, но с точки зрения организации она попросту не была армией. Русская же армия напротив, имела великолепных офицеров и железную дисциплину, но страдала от нехватки людей.

Симон Петлюра и Антон Деникин // РИА Новости, Russian Look/Global Look Press

Однако Деникин считал, что не существует ни Украины, ни украинцев. Жителей этих земель он считал малороссиянами и такой же частью России, как и курян или вологодцев. Агенты генерала из Киева докладывали ему, сколь популярна идея украинской нации, а слово «малороссия» считается обидным, но Деникин был непреклонен. Все это он считал происками немцев, которые сагитировали доверчивых малороссиян и выдумали украинский народ. Поэтому Петлюру ВСЮР не признали и параллельно с большевиками вели стычки и с УНР. То же самое было на переговорах с Пилсудским, главой Польши. На тот момент бойцы войска польского больше всего любили песню со словами «и на деревьях вместо листьев висеть будут коммунисты», поэтому после разгрома Красной армии на Висле поляки были готовы гнать большевиков хоть до самой Москвы. Однако Деникин отказался признать независимость Польши, так что для Пилсудского победа белых стала попросту невыгодной. Поэтому Польша заключила с коммунистами перемирие, и именно с польского фронта прибыли подкрепления на юг. Наконец, с севера на Петроград крупное войско был готов двинуть финский народный герой Густав Маннергейм, бывший русский генерал. Против этих сил у красных точно не было резервов, но они не потребовались: Деникин отказался признать независимость Финляндии, а воевать против самих себя и своей независимости финны были не готовы.

Харьков — Крым — эмиграция

За такой политикой последовал закономерный крах белого движения на юге России. Решающий удар нанесла армия Нестора Махно — «Революционная повстанческая армия Украины». Левых украинских националистов большевики не только признали, но и массово использовали для политической работы и, как оказалось, на фронте. Махновцы прорвали слабый участок фронта под Уманью (под Черкассами) и отправились в рейд по белым тылам, отчего им пришлось снимать с фронта и так малочисленные войска. Вместе с ними в бой пошли и элитные коммунистические силы, «латышские стрелки» и эстонские части. По силе с ними могли сравниться только «цветные» белогвардейские части, знаменитые корниловцы, марковцы, и дроздовцы. 15 ноября Красная армия отбила Курск. После этого Реввоенсовет поставил перед Южным фронтом задачу, которая звучала бы несерьезно еще месяц назад: полностью уничтожить ВСЮР и деникинцев. Для этого предстояло вернуть «красный верден», город Харьков. В начале декабря красные заняли Белгород и Богодухов к северу от Харькова и дошли до Мерефы, города в десятке километров к юго-западу. От Волчанска большевики прошли до Купянска. Таким образом, Красная армия окружила Харьков на 2/3 круга, с семи часов до четырех, если мысленно представить на карте циферблат. В ночь на 12 декабря Латышская дивизия и 8-я кавалерийская вступили в Харьков. Поскольку путь на юг из города был отрезан, оставшиеся в Харькове белогвардейцы капитулировали. Если после поражения под Воронежем ВСЮР пытались организованно отойти на Кубань, то после падения Харькова отступление перешло в бегство. Вместе с армией бежали и мирные жители, поддерживавшие белых. Остатки ВСЮР разделились на две части — одна направилась в Крым, а другая в Новороссийск. Это было бегство в попытке хоть как-то спасти белое движение на юге. От успехов лета 1919 года не осталось ничего. Зимой 1920 года ВСЮР эвакуировались из Новороссийска в Крым, и командующим стал барон Петр Врангель. Он переформировал ВСЮР в Русскую армию, признал и Финляндию, и Польшу, и даже петлюровских националистов. Однако на тот момент это уже напоминало лечение гангрены приемом витаминов. В ноябре 1920 года, через год после похода на Москву, Русская армия эвакуировалась из Крыма, и большевики остались у власти на следующие 70 лет.