«Горячая точка сама пришла»

Кореневцы не устают благодарить волонтёрское объединение «Ангелы приграничья». Почему добровольцев стали так называть и как они работают в опасных условиях – читайте в репортаже корреспондента «Курской правды». Большинство героев публикации упоминаются не по именам, а по позывным. «Мэм» и другие добровольцы Красный «Опель» бесшумно выныривает из утренних декабрьских сумерек. День у сидящей за рулём брюнетки с искренней улыбкой и уверенным взглядом вот уже четыре месяца начинается в 5:00. – Маша! – решительным движением стискивает мою руку, и уже через пару секунд брелок-лисичка на ключе зажигания покачивается в такт движению – машина направляется из Курска в сторону Коренево. Такой маршрут Мария Скроб проделывает раз пять в неделю. – Сегодня же ровно четыре месяца с тех пор, как вошли в Коренево, – отматывает девушка события в памяти в обратном порядке. Тогда, летом, она была немного другой Марией, не настолько сильной. Она очень удивилась бы, если бы узнала, что вскоре будет отлично разбираться в разновидностях дронов. – FVR несёт заряд и никогда не возвращается, «Мавик» – дрон-разведчик, – вводит в курс дела Мария, – а хуже всего – «Баба-яга»: она несёт до 15 зарядов. Пару раз Мария попадала под её прицелы, один раз вместе с корреспондентом Первого канала. – В другой раз с «Ангелом» ехали искать тела. Машину оставили под навесом. В доме нашли тело односельчанина, и началась атака беспилотника. Я залетаю в баню, «Ангел» РЭБ включил. «Птичка» разлетелась, и его слегка контузило. Так в лес стараемся спрятаться, там больше вероятность, что «птичка» зацепится за деревья, – рассказывает Мария. «Ангел», многодетный отец из Новороссийска, приехал в августе в Коренево по зову сердца помогать вывозить людей из оккупированной зоны. Приехал сам по себе, позже примкнул к «Ангелам приграничья». Один из первых ещё до образования команды волонтёров стал спасать людей. Среди первопроходцев и Иван. Он профессиональный спасатель. В августе у него как раз был отпуск, и с тех пор он регулярно ездит в Коренево из Рыльска. В числе первых «Ангелов приграничья» – «Грузин» и «Воробей» – односельчане, знавшие Машу ещё бойкой девчонкой, любившей играть с мальчишками и часто бывшей заводилой. И теперь, видя, как вокруг неё собирается команда добровольцев, отправились к ней: «Будем показывать тропы, вывозить людей». Узнав, что происходит на родине, «Грузин» среди ночи поехал домой из Москвы, где работал водителем, в оккупированную Снагость. Маму видел от силы полторы минуты, посадил её в первую машину добровольцев, а сам пошёл искать по подвалам земляков. Автомобиль «Грузина» в Коренево в гараже пострадал от беспилотника, но неравнодушные люди предоставили волонтёрам свой, а также квадроциклы военным для труднодоступных опасных участков. – На разведку «Грузин» ходит туда, куда никто не ходил. Сейчас они с «Воробьём» – моя опора на посту, – говорит Мария. – Живут вне дома, каждый день выполняют задачи. Тогда, в августе, Мария проходила в Москве курсы косметологов, но, услышав вести из Коренево, прервала обучение и поспешила на вокзал. Тревожные предчувствия становились ужасной реальностью. Родное село Снагость больше месяца занимали ВСУ. Мария оказалась в числе тех, кто на свой страх и риск вывозил земляков по восемь человек в автомобиле. Первые бронежилеты будущим «Ангелам приграничья» раздобыли сами местные. В этой суматохе Мария узнала, что родителей и бабушки не стало, а Снагость, где она училась, основательно разбомбили. Когда-то это было богатое село, школу в нём сто с лишним лет назад построил князь Барятинский. Её тоже сожгли. Ольговку и вовсе стёрли с лица земли. В первый день указания о немедленной и обязательной эвакуации на уровне района не было – только рекомендация на время покинуть дома. Многие оставались, уверенные, что через пару дней всё станет по-прежнему. Не осознав в полной мере угрозы, гибли люди, попадали в плен. Рассказывают, вэсэушные танки заезжали и, делая зачистку территории для маневрирования, расстреливали дома, не разбирая, остался ли в них кто-то. Некоторые знакомые пытались обнадёжить Марию, искавшую родных в этой кровавой сумятице. Кто-то даже обратился к экстрасенсу, и тот сказал, что якобы видит их живыми. Мария себя не обманывала,понимала, что шансы невелики, это и помогло сохранить рассудок и даже выдержку, когда из-под обломков дома она извлекла титановую пластину, стоявшую в позвоночнике матери. Вместе с ней погибли отчим и бабушка Марии. Вероятно, на этом месте расстреливали мирных жителей, а потом поджогом замаскировали следы преступления. Те дни девушка помнит не очень отчётливо. Она постоянно находилась во дворе на месте трагедии, а немного придя в себя, подключилась к эвакуации кореневцев, тогда же создала группу для обмена информацией. Она так и называлась «Помощь кореневцам». Чат заработал в пять утра, а к обеду в нём уже насчитывалось полторы тысячи человек. Мария и сама не заметила, как вокруг неё сплотилась команда волонтёров. У каждого своя задача, а организационные способности Марии помогают ей выступать координатором. Спала в то время девушка максимум по часу в сутки, время от времени во двор ей кто-то приносил кофе. Да и сейчас на сон уходит часа четыре. Но предположение о том, что продержаться помогают энергетики, отвергает. Прибегает к ним только в крайних случаях, а вот для военных часто берёт их с собой. Дома Мария не перестаёт думать о земляках. Даже дочь Сашу подключила к шитью шевронов, чему девочка-подросток только рада. Мать для неё – пример и авторитет. Гуманитарная помощь поступает не только из Курска, так что дома пришлось устроить мини-склад. Сначала Мария приютила две многодетные эвакуированные семьи, сейчас у неё живут дальние родственники из Кореневского района. Следить за новостями особенно некогда и сейчас, а тем более тогда, в разгар эвакуации, поэтому, когда Марии позвонил командир добровольческого формирования «Ахмат» Апти Алаудинов, она не сразу сообразила кто и зачем. Апти Аронович лично вручил волонтёрам РЭБ (прибор радиоэлектронной борьбы для защиты от беспилотников. – «КП»), антидронный детектор «Булат», а впоследствии привозил ещё и дрон «Мавик». Марию по-прежнему удивляет, когда к ней обращаются из серьёзных структур, хотя, если может чем-то помочь, не отказывается от взаимодействия, добавляя при этом: «Я обычный человек». Однако в Министерстве обороны РФ рассудили иначе. Марии, «Грузину» и Ивану вручили медали «За веру и служение Отечеству». Сейчас волонтёров 26 человек. В основном жители Снагости, есть и кореневцы. Самым старшим – около 60 лет, младшим – слегка за 20. Слово «волонтёр» Марии не очень нравится. Говорит, «доброволец» больше отражает суть явления. Среди «Ангелов приграничья» есть те, к кому обращаются только по позывному, – военные и добровольцы, работающие ближе к линии фронта: «Ангел», «Кипеж», «Русский», «Воробей», «Дрон», «Добрый», «Афганец»… – А какой у вас позывной? – «Мэм», – улыбается Мария. – Как-то само собой возникло. Обращались ко мне то «Мэм», то «Командир», а недавно местная жительница решила сделать нам всем подарки – мягкие брелоки: девочкам – лисичек, а мальчикам – котиков в касках, и у каждого на груди его позывной. У моей лисички, видите, – показывает Мария фото в телефоне, – на груди вышито «Мэм». На вопрос-предположение, был ли у Марии прежде волонтёрский опыт, она решительно отвечает «нет», однако, когда вдали показываются гнёзда аистов и я бросаю какую-то реплику по этому поводу, девушка вспоминает, как ей довелось пристраивать одного пернатого, по какой-то причине не улетевшего с остальными. Она связалась с орнитологом из другого города, куда отвезла аиста, и спокойно вздохнула, но рано. О поступке Марии прознали газетчики, и после выхода статьи о спасённом аисте добрые люди принесли ей ещё семерых со всей округи… Сейчас об эпопее с их устройством Мария вспоминает с улыбкой. С августа она часто общается с журналистами, причём больше, говорит, почему-то федеральных СМИ. А вскоре после событий на «мосту ветров» (так называется мост в Кореневском районе, разделяющий село Коренево и посёлок Коренево, на котором военные ВСУ расстреляли беженцев. – «КП») Марии позвонила журналистка New Nork Times и на ломаном русском попросила ответить на вопросы о том, что произошло в Коренево 10 августа. Слова волонтёра вышли без изменений, но с оговоркой «по непроверенной информации». – А почему «Помощь кореневцам» стали называть «Ангелами приграничья»? – Кто-то из наших подписчиков написал: «Вы наши настоящие «Ангелы приграничья». Так нас и окрестили. Приходится проникать через окна Домик для совещаний, куда мы направляемся, предоставил волонтёрам местный житель. Редкий день на посту волонтёров, он же совещательный, выдаётся спокойным, и этот не исключение. Сегодня на обратном пути с задания «Грузину», «Кипежу» и «Русскому» пришлось спасаться от дронов. Пострадали и РЭБ, и машина. Так что сейчас на ходу только одна грузовая «буханка», недавно переданная добровольцам боевым братством «За державу обидно». – Вернулись не пешком, а на машине – значит, всё нормально, – говорит сурового вида коренастый мужчина. Бывало и иначе. – Вы – «Грузин», наверное? – узнаю по описанию смуглого мужчину с размашистыми движениями. – Наверное, – окидывает он меня подозрительным взглядом, но вскоре смягчается, заметив, что две его дворняги настроены по отношению ко мне дружелюбно. Одну из них, крупную лохматую собаку, он вывез с передовой. – Она была пленница, бабушку, её хозяйку, уже успели эвакуировать через Льгов. А с собакой остались четыре курицы, петух и свинья, но охранница, голодная, никого не трогала. И как я мог её оставить? «Ангелы приграничья» примеряли к новой питомице разные имена. Перебрали всё, что можно, – собака не отзывалась. Тогда добровольцы выяснили у местных, как звали её хозяева. – Как она обрадовалась, услышав снова своё имя! – рассказывают добровольцы. Так что у них теперь две собаки – Бантик, который охранял дом и прежде, и Дина. Обе считают своим хозяином «Грузина». Прибилась к волонтёрам и кошка, и теперь их тоже две – Муся и Вася. Бездомных животных в округе сейчас много. – Был у тестя недавно поблизости, с собой только пампушки со сгущёнкой. Угостил тем, что было, вскоре вокруг собралось шесть-семь собак, – рассказывает высокий волонтёр богатырского телосложения Максим. – Он у нас в окна, форточки пролазит, – удивляют его собратья. Максим сейчас помогает уехавшим землякам решить вопрос с отоплением, сливает воду из труб во временно опустевших домах, чтобы сохранить систему отопления. Иногда, с согласия хозяев, приходится проникать в жилище через окна. Сегодня в планах группы восемь выездов по запросам местных. Добровольцы едут развозить буржуйки, необходимые после вывода из строя подстанции. Их предоставила администрация Курской области. Одну уже забрали. В посёлке живут в основном или одинокие люди, кому некуда ехать, или те, кто уже вернулся. Добровольцы предупреждают, что ещё рано, стоит подождать хотя бы до весны, когда окрестности будут полностью разминированы. Но инфраструктура, газоснабжение, свет – всё потихоньку восстанавливается. Пересаживаемся в «буханку». –Что-то вы очень чистенькая, – качает головой «Грузин», глядя как я в светлых джинсах, не заметив поручня, не без труда забираюсь на сиденье рядом с водителем. – Сейчас мы это исправим, – обещает «Мэм». – Средняя педаль – это тормоз, – подначивает «Грузин» молодого «Кипежа». – В этом весь «Грузин», он думает, что всё знает, – поясняет «Мэм», но тут же добавляет, что основания для этого у него всё же имеются и что у него «миллион задач». – Я вообще-то на УАЗах не очень, – говорит не то в шутку, не то всерьёз «Кипеж», набирая скорость. – Давай поплавней, – строго придерживает Мария. – Хорошо, что здесь четыре передачи, а не шесть, – улыбается «Кипеж», но скорость сбавляет. Сегодня относительно спокойно, но время от времени из-за «красной линии» доносится грохот. На землю осторожно ложится первый снег – погода, не подходящая для запусков квадрокоптеров, но мины станут менее заметны. Разбросов сейчас уже меньше, а в первое время, когда добровольцам нужно было куда-то проехать, впереди ехали сапёры. «Не тревожить – живёт бабушка» По дороге «Кипеж» рассказывает, что Мария многое сделала для их подразделения, в том числе, когда не было связи, помогла с ретранслятором. «Кипеж» – военнослужащий, сибиряк, помогает «Ангелам приграничья». Марию родители привезли из Вологды в Снагость, когда ей было полтора года, а в семнадцать она уехала учиться в Курск сначала на медсестру, потом на географа и экономиста. Сейчас Мария работает косметологом, а также преподаёт в Курском областном центре туризма. Работодатели поддерживают Марию в её стремлении помогать землякам. На воротах некоторых домов – «Тут живут», «Живут люди»… – А это «Кипеж» написал, – останавливается Мария у очередного дома из её списка. – Он у нас тут всех опекает. «Не тревожить – живёт бабушка», – пре-дупреждает надпись возможных непрошеных гостей. У каждого за такими воротами свои причины остаться. Евгении Егоровне Ткачёвой – за восемьдесят, она не хочет бросать родные края и большое хозяйство, которое уже заметно поредело. Всех четырёх свиней уже порезала. Просит волонтёров привезти ей мазь для суставов. Спрашивает, сколько должна. – Нисколько. Купим, послезавтра привезём, – обещают добровольцы. Кореневцы встречают и провожают Марию и «Кипежа» как родных, обнимают, благодарят, называют ангелами. – Ни света, ни воды, ни газа, – радуется привезённой буржуйке Ольга Дмитриевна Офат. Узнав, что я из газеты, просит: «Поблагодарите Ваню от меня, я пропала бы без него, у меня сахарный диабет, без воды сидела, а он мне ещё и тест-полоски нашёл. Это не человек, а ангел с неба, с крыльями!» На их улице, рассказывает, по-прежнему неспокойно, вечером через дорогу горела баня. – Очень аккуратно горела, залюбуешься, я даже хотела сфотографировать… – Вот тоже прилёт был, – кивает «Кипеж» на пустырь с обломками стен. – А здесь стоял дом Петровича, тоже солдаты ВСУ сожгли. Петрович и другие наши электрики (Александр Ткачёв, Алексей Гамаюнов и их помощник Александр Игуменов. – Прим. ред.), если что-то сломалось, звоним, – сразу же приезжают, чинят. Благодаря им и на командном пункте был свет. Со дня на день обещают восстановить подстанцию, но буржуйки всё равно не помешают. У другого дома нас с любопытством рассматривают собаки, сидящие на подоконнике. – Сколько же их здесь! – заглядывает в окно «Кипеж». Из-за них и осталась хозяйка в Коренево. – Чтобы я своих питомцев предала – да не в жисть! – негодует Ольга Ивановна Филимонова. – У меня здесь их четверо! У жительницы следующего дома, куда доставляем буржуйку, на попечении тринадцать кошек и две собаки. – Соседских и с других улиц подкармливаю, варю им еду, – рассказывает Елена Борисенко. В Коренево она наездами. – В Курске у меня мать-инвалид. Уезжали, но сейчас осталась, потому что вроде бы потише стало, но сегодня ночью было громко, – рассказывает женщина. Вместе со стандартными наборами гуманитарной помощи волонтёры привозят и собачий корм. Некоторые просят купить еду и для бездомных кошек. На мосту, где был массовый расстрел, снежинки тихо покрывают останки машин. – По этой дороге палили, прочно держали переезд, постоянно кошмарили, – рассказывают волонтёры, и сами не раз попадавшие в эти замесы. Не зная дороги, в районе по-прежнему находиться опасно. Тормозим, уступая путь танку, – не редкий здесь вид транспорта, как и «моталыги» (армейские многоцелевые легкобронированные тягачи. – «КП»). Жизнь понемногу возвращается в Коренево. Сейчас открылся второй магазин, причём, отмечают волонтёры, продукты в нём стоят недорого. – Ничего, восстановимся понемногу, – не унывает «Кипеж», проезжая мимо размародёренного «Магнита» с выставленными дверями, мимо разбитых домов и куч мусора. – Только бы цены на стройматериалы не подняли. Прецеденты неуместной предприимчивости были. Кореневцам предлагалось слить воду в опустевших домах за деньги – то, что добровольцы делают бесплатно. «Долина ветров» стала «долиной смерти» На самые опасные участки девушек-добровольцев мужчины не пускают, предоставляя им в это время готовить еду в совещательном доме. – Мы слушаемся Марию, а она прислушивается к каждому из нас, – говорит «Кипеж». Такое взаимопонимание было достигнуто не в один момент. – Один раз они не сказали, куда едут, а были в Обуховке, сутки выходили из-под обстрела. Звоню – не отвечают. Чтобы как-то справиться с тревогой, натираю тряпкой машину, чего обычно не делаю. Наконец дозваниваюсь на пост, там полицейский говорит: «Твои уехали, погрузились». Родственники их названивали… До рассвета стартовала в сторону Обуховки, где их видели. Тем временем «Грузин» появился в сети. Оказалось, FPV-шка спалила наш УАЗ, рация сгорела. Приезжаю – «Ангела» не хватает, – рассказывает Мария. – Его солдаты вывезли ближе к полудню, контуженного. Ночь он дожидался под деревом. Чтобы не срабатывали тепловизоры, развёл вокруг себя костёр. Я так на них орала и плакала, что весь пост перепугала. А они мне говорят: «Мы думали: туда и обратно, не хотели тебя волновать». В трагический для Коренево день – 10 августа – «Дрона» выманили ВСУ по WhatsApp (принадлежит компании Meta, признанной в РФ запрещённой). Помощи якобы просила женщина с детьми. У Марии было нехорошее предчувствие. «Там же дети», – настоял на своём «Дрон». В злополучной «долине ветров» ему пришлось, спасаясь, на ходу выпрыгивать из автомобиля. Раненого, идущего со стороны ВСУ по полю, увидела другой волонтёр – Татьяна. Восстановление в госпитале, а затем пластика заняли больше месяца. Подлечившись, «Дрон» снова вернулся в ряды «Ангелов приграничья». Тогда, 10 августа, в «долине ветров» в Коренево на трагически известном мосту расстреляли в числе пятнадцати местных жителей и дядю Марии – Сергея. Погибли двое детей. «Долину ветров» теперь называют «долиной смерти». Второму дяде Марии – Игорю удалось сбежать из Краснооктябрьского. Переправившись через лес, болото, речку, он добрался до того места, где эвакуировал людей комбат «Сибирь». Дом Игоря Александровича заняли наёмники. Особую жестокость, которую иначе как фашизмом назвать нельзя, проявляют именно они. На кореневской земле от противника слышали французскую, польскую, грузинскую речь. Поляки, рассказывают местные, никого не щадят, расстреливают даже кошек и собак, и французские наёмники отличаются жестокостью. Айдаровцев легко узнать по внешнему виду: голые по пояс, в наколках. Так описывал своих мучителей русский пленный, которому удалось сбежать из дядиного дома только благодаря счастливой случайности. Игорь делал в начале лета капитальный ремонт дома, а до двери в подвале руки не дошли – так и осталась на хлипких петельках. Пленному пообещали, что будут резать его у него же отобранным ножиком по кусочкам. Улучив момент, пленник прямо в наручниках выбил плечом дверь. Услышав, что кто-то движется из крайнего дома через лес на Комаровку, Мария сразу поняла, о каком доме речь, а позже в ПВР Игоря разыскал тот самый пленный –поблагодарить за недоделку. «Кто возьмёт коня?» Поступают добровольцам и неожиданные просьбы. В самый разгар эвакуации из села Коренево пришло такое сообщение: «Нужно вывезти коня, и, наверное, в команде есть крепкие мужчины». Далее следовал инструктаж по обращению с ретивым. И хоть время такое – совсем не до смеха, в чате понеслось: – Так, кто берёт коня? – Я, только треуголку Наполеона надену. – Вэсэушники нас даже не расстреляют, они умрут от смеха. Просили также найти попугайчиков, поехать на передовую за убежавшей любимой кошкой. А одна бабушка в Любимовке наотрез отказывалась эвакуироваться, потому что у неё оставалось дома двадцать гусей. – Да, – вздыхает Мария, – животных спасать надо, но когда выбор – дети или конь… С вывозом людей тоже иногда случаются казусы. – Был случай, в доме не отзывалась бабушка-инсулинщица, думали, мертва, – рассказывает Мария. – Дочь дала расписку ломать дверь, Иван полез в форточку, приготовился снимать на камеру тело для полиции, и вдруг в углу что-то зашевелилось – оказалось – хозяйка. Спрашиваем: «А что не открывала?» – «А дура потому что!», – отвечает. А дочь её уже почти похоронила… В другой раз из дыма после химатаки в Коренево «Кипеж» на руках бабушку из дома выносил, а она, не оценив степень опасности, ещё и сопротивлялась при этом. А возле Любимовки, откуда стариков военные вытаскивали в ужасном состоянии на квадроциклах и передавали их волонтёрам, один дедушка из-под обстрела вышел в чистой курточке, причёсанный. – Вы точно из Любимовки? – удивилась тогда Мария. Оказалось, у него уцелела пристройка, и там он и привёл себя в порядок. «Плакать будем потом» Работа у добровольцев очень опасная. Один из кореневских независимых волонтёров Сергей Шапарь, вывозивший людей из самых опасных участков, погиб, спасая земляков. «Ангелы приграничья» с августа эвакуировали 668 гражданских, 100 раненых, вывозят тела. – На трассе у разбитого гранатомётами автомобиля волонтёры нашли и забрали собаку. Кличку ей дал хозяин – Беда. Он погиб в тот день по дороге домой, находившиеся с ним две таксы выжили, но одна потерялась, – рассказывает Мария. Местные периодически наведываются на свой страх и риск. Коптеры могут внезапно атаковать трассу, препятствуя выезду, остались в районе не разминированные участки. Из-за этого все ещё случаются трагедии. – После репортажа об освобождении Ольговки все рванули туда, но там коптеры летают над головой, всё заминировано. Парень оттуда поехал за бабушкой, забрал её, а на обратном пути подорвался. Узнав, по какой дороге ехал, сказала родственникам, обрывавшим телефон, что надежды почти нет, – рассказывает Мария. – Много погибших в Любимовке. У меня первое образования медицинское, стараюсь, чтобы не сойти с ума, смотреть отстранённо, как будто играю роль в фильме… – …Блокбастере… – Не то слово… Но всё равно не всегда удаётся, очень тяжело тела молодых вывозить. Я говорю в таких случаях «Грузину», с ним мы обычно делаем это вдвоём: «Мы плакать будем потом…» Возвращаться ещё рано На совещательном пункте у добровольцев гость, частый и желанный, – комбат. Командир батальона с позывным «Сибирь» не искал новых подвигов, хватало старых. В составе подразделения БАРС в 2022-м ездил в Донбасс, где получил ранения. – Теперь я военный пенсионер, жене сказал: «Всё, остаюсь дома», но горячая точка сама пришла… Семью вывез, а сам остался. С этими ребятами, – обводит взглядом кухню комбат «Сибирь», – ещё с августа начинал работать, восхищаюсь ими. Они остались дальше работать, а я ушёл на официальную должность в БАРС, но волонтёры и сейчас нам помогают, а мы, если надо, готовы прийти на помощь им. Комбат сетует, что, возвращаясь, мирные, мешая манёврам, создают дополнительные сложности военным, подвергая при этом себя и других ненужной опасности. – Он на своей моторной лодке перевозил из Краснооктябрьского людей. Не знали, кто где находится. Он там, я в Глушково, – рассказывает «Воробей». Недавно он с «Грузином» и священником из Глушковского района отцом Иоанном вывозили из обстрелянного храма реликвию, а заодно и троих местных, заехавших домой. Они собирались вернуться в Курск с другими попутчиками, но те не смогли за ними заехать, так как изменилась ситуация на дороге. Волонтёры эвакуировали практически весь Кореневский район, сейчас задействованы и на Суджанском направлении, где работать сложнее, чем там, где с детства известны все тропинки. – Родственники, встречаясь, часто тискают сначала нас, а потом своих отыскавшихся близких, – улыбается «Мэм». – Мы знаем каждый адрес, каждый дом, историю каждой семьи. Кореневцы часто спрашивают «Ангелов приграничья»: «Ваша команда же нас не бросит?» Мария признаётся, что изначально думала – дел предстоит на месяц, но теперь очевидно, что и по возвращении земляков ещё предстоит потрудиться. Сейчас намечается много бумажной работы по взаимодействию с военной полицией. Некоторые из местных недовольны, что их дома заняли до их возвращения военные. Хоть в основном проблем не бывает, напротив, в доме временные обитатели наводят порядок, даже окна вставляют иногда. Но и права собственников никто не отменял, поэтому в спорных случаях приходится выселять с военной полицией. – Но бывает, заходишь в какой-нибудь дом, а там всё перевёрнуто, сорваны картины, порушена мебель, причём даже там, где не было ВСУ. Что там происходило, не берусь предполагать, в этом позже разберутся военные следователи, – рассказывает Мария. – Война затягивает, – следит за снежинками взглядом «Грузин». Несмотря на то, что в него не раз стреляли, ненависти к другой стороне он не испытывает. Нет её и у Марии. – Отвращение к наёмникам, айдаровцам, азовцам – да, но это на другой стороне ненавидят нас, причём гражданских, – говорит она. – Как-то прислали мне фото вывески «Шаурма из российских детей». Такую могут сделать только зазомбированные люди. А мне хочется справедливости, победы… Спокойствия хочется… Из обращения жительницы Кореневского района Оксаны Павловны Полонской: «…В народе их называют «Ангелы приграничья», так как для многих людей они как ангелы, спасают их родных и близких. Объединила волонтёров житель Курска Мария Скроб, в группе ведётся работа по эвакуации людей из опасных приграничных зон, с помощью и поддержкой наших военных, волонтёры не бросают стариков, которые не захотели по каким-либо причинам уезжать из своих домов, возят им продукты питания, лекарства. Кормят животных. Доставляют волонтёрскую помощь нашим военным. Для большинства из нас они совершают подвиг ежедневно. У ангелов есть имена и фамилии: Скроб Мария Николаевна, Апарина Юлия Геннадьевна, Архаров Максим Игоревич, Гапонов Александр Юрьевич, Евглевская Александра Александровна, Залозных Александр Сергеевич, Котельникова Алина Сергеевна, Лемешко Валентин Сергеевич, Лихвинская Галина Ивановна, Малеева Галина Александровна, Наумов Иван Юрьевич, Попова Алина Олеговна, Пташкина Дарья Романовна, Титов Олег Викторович, Ткачёва Нина Шотаевна, Халачян Ирина Анатольевна, Чупахин Юрий Михайлович, Цыганова Влада Анатольевна, Яковлева Юлия Александровна. А также их боевые помощники: «Грузин», «Ангел», «Кипеж», «Русский», «Воробей», «Дрон», «Добрый», «Газни», «Душман», «Сибирь». Вероника ТУТЕНКО, Фото автора и «Ангелов приграничья»