Зашла в НКВД на час, а осталась на 18 лет
Книга этой недели — воспоминания Евгении Гинзбург "Крутой маршрут"
Евгения Гинзбург — женщина, чья судьба стала символом сталинских репрессий. Ее книга "Крутой маршрут" до сих пор трогает читателей правдивым рассказом о лагерной жизни. До ареста в 1937 году жизнь Гинзбург проходила в Казани, где она преподавала, писала и воспитывала детей. Именно здесь формировались ее взгляды, здесь начался ее путь. В пятницу, 20 декабря, исполнилось 120 лет с рождения Евгении Гинзбург. Литературный обозреватель "Реального времени" Екатерина Петрова рассказывает о жизни писательницы в Казани и об истории появления книги "Крутой маршрут".
До ареста
Евгения Гинзбург родилась 20 декабря 1904 года в Москве в еврейской семье. Ее отец Соломон Натанович и мать Ревекка Марковна были владельцами аптекарского магазина. В 1909 году семья переехала в Казань, где открыла новую аптеку. Это был шаг, определивший дальнейшую жизнь Евгении. Казань начала XX века — город студентов, ярмарок и революционных идей — оказала мощное влияние на юную Женю. "Булачная ярмарка была одним из ярких воспоминаний детства. Запах медовых пряников, острый вкус татарского лакомства "хальвушки", свежесть майского ветра с Казанки", — вспоминала она позднее.
Евгения училась в женской гимназии, затем в обычной школе. Уже тогда она проявляла интерес к литературе и истории. В 1920 году Гинзбург поступила на факультет общественных наук Казанского университета, но вскоре перешла в Восточный педагогический институт. В 1924 году получила диплом по специальности "история" и начала преподавательскую деятельность.
Казань тех лет была центром культурной жизни, и Евгения активно участвовала в ее бурлящем потоке. Она преподавала в экспериментальной школе, Татарском коммунистическом университете и на тюркско-татарском рабфаке. В эти годы Евгения Гинзбург написала повесть "Так начиналось... Записки учительницы", где описала свои будни преподавания. Евгения также любила театр и кружки по интересам. Ее описания досуга того времени — настоящая энциклопедия повседневной жизни. "Ташаяк, весенняя ярмарка на Булаке, — это было волшебство! Афиша вещала: "Женщина-паук!"
В 20 лет Евгения познакомилась с врачом Дмитрием Федоровым, вышла за него замуж и в 1926 году родила сына Алексея. Однако брак быстро распался. Вторым мужем Евгении стал партийный работник Павел Аксенов, которого вскоре избрали председателем Казанского горисполкома. В 1932 году у них родился сын Василий, в будущем — известный писатель. Они жили большой семьей в Доме работников науки и техники на улице Комлева (теперь улица Муштари, 22). Дом был не просто жильем: "Там были зал на 150 мест, библиотека, бильярдная и буфет", — вспоминала Евгения.
О казанском периоде жизни Василия Аксенова читайте здесь.
Евгения совмещала семейную жизнь с интенсивной работой: руководила русским отделом Союза писателей, преподавала историю в Казанском университете и редактировала газету "Красная Татария". Но атмосфера в редакции была сложной. В 1935 году Евгению обвинили в том, что она не разоблачила троцкиста Николая Эльвова. Ее исключили из партии и отстранили от преподавания. "Я всю жизнь или училась, или учила других. А теперь я одна, отверженная", — писала она. В 1936 году политическая ситуация продолжала ухудшаться. Первый секретарь Татарского обкома ВКП(б) резко отозвался о Гинзбург: "Дерзкая, гордая, бестактная, неуважительно относится к руководящим товарищам". Это стало сигналом к началу травли.
Звонок, который изменил все
В феврале 1937 года 32-летняя профессор и журналистка Евгения Гинзбург наслаждалась обычной мирной жизнью в Казани, пока телефонный звонок не нарушил ее спокойствие. Следователь НКВД Веверс сказал, что ей нужно всего лишь на час зайти для "получения сведений" по делу Эльвова, ее коллеги и преподавателя. В тот момент Гинзбург не подозревала, что этот звонок — начало ее долгого пути через ужасы репрессий.
Слова следователя прозвучали, как предвестие неизбежной беды: "Ко мне можно зайти на сорок минут", — вспоминала Гинзбург. Этот визит навсегда изменит ее жизнь. Вскоре Евгению заподозрят в связях с контрреволюционерами, обвинят в троцкизме, а фактически — обрушат на нее систему террора, в которой личность теряется, а ее судьба становится лишь цифрой в протоколе допроса.
Вспоминая эту встречу, Гинзбург описывала, как ее коллега, профессор Николай Эльвов, предостерегал ее: "Вы не понимаете момента. Вам будет труднее, чем мне". Через несколько месяцев, в ходе партийного собрания, Гинзбург обвинили в том, что она не разоблачила Эльвова, который был осужден за критику Сталина.
Месяцы, предшествующие аресту, для Евгении стали адом. Она описывала тот период как "самое ужасное" в своей жизни. Каждое утро было наполнено отчаянием. Ожидание ареста становилось невыносимым. "Преследовала настойчивая мысль о самоубийстве", — признавалась она. Этот кризис был только первым шагом на пути, полном боли и страха, по которому ей предстоит пройти.
"Не признаю своей вины"
Когда 15 февраля 1937 года Гинзбург пришла в здание НКВД на Черном озере, она уже знала, что ее арестуют. "Прощайте, Вася", — сказала она своей няне, когда оставляла ей сына. Здание НКВД на Черном озере было для Евгении тем местом, которое будет преследовать ее память долгие годы. В тюрьме Гинзбург задавали вопросы, которые не имели смысла, и продолжали изнурять ее бесконечными допросами. В протоколах допросов можно найти лишь одно — категоричное отрицание вины. Она заявила: "Не признаю, никакой троцкистской борьбы с партией я не вела".
Допросы в Казани сменялись тюремными камерами. В одной из них она встретила своего старого знакомого, аспиранта Рема Медведева, арестованного позже. Он произнес фразу, которая потрясла ее: "Спроси лучше, кто не взят". Ситуация в НКВД была такой, что арестовывали всех подряд. В тюрьме на Красина она стала свидетелем страшного закона: "Чем грязнее тюрьма, чем хуже кормят, чем грубее охрана — тем меньше непосредственной опасности для жизни". Понимание того, что пытки и насилие в тюрьмах — это естественная часть системы, дало Гинзбург стойкость, которую не сломить.
Однако самой страшной частью заключения стал московский изолятор Лефортово, куда ее привезли в середине 1937 года. В этом ужасном месте Евгении вынесли приговор: десять лет заключения и пять лет поражения в правах. Несмотря на то что, согласно законам того времени, такой приговор означал смерть, Евгения восприняла его как чудо, поскольку статья, по которой ее обвиняли, могла легко привести к расстрелу.
Очень "Крутой маршрут"
"Крутой маршрут" — это хроника времен культа личности, рассказ о жизни в лагере и пытливый взгляд на то, как система разрушала человеческие судьбы. Сама Гинзбург дала такую жанровую характеристику своей книге: "Это не роман и не какой-либо другой жанр, это — исполненное боли эхо нашего недавнего прошлого". Книга Гинзбург не просто документирует ужасы ГУЛАГа. Она передает детальную картину жизни, с которой столкнулись тысячи женщин.
В лагере находились целые женские отделения, где одновременно содержалось несколько тысяч женщин. Евгения Гинзбург, находясь в этих условиях, делала все возможное, чтобы не только выжить, но и донести правду о том, что происходило в тех местах. Она обратилась к литературе, надеясь, что однажды, в будущем, кто-то из хороших людей — "настоящих коммунистов" — будет готов выслушать ее рассказ. Гинзбург решила, что "обязательно нужно все запомнить", понимая, насколько важно сохранить каждую деталь о тех жестоких годах.
Евгения оказалась в Магадане, а затем и в Эльгене, где находился один из крупнейших лагерей для женщин. Она работала воспитателем в детском доме, где жили дети, рожденные арестантками. Один из самых сильных моментов в ее воспоминаниях — это воспоминания именно о детях. "Их нельзя забыть, эльгенских детей. Когда вспоминаешь плоский, серый, подернутый тоской небытия пейзаж Эльгена, то самым немыслимым, самым сатанинским измышлением кажутся в нем именно эти бараки", — писала Гинзбург.
Когда Гинзбург завершила написание своей автобиографической книги в начале 1960-х годов, она была полна надежд на то, что найдет своего читателя. В 1962 году Евгения отправила рукопись в два авторитетных журнала — "Новый мир" и "Юность". Несмотря на положительные отклики со стороны литературных критиков, в том числе от таких великих имен, как Александр Аникст, Илья Эренбург и Константин Паустовский, публикации не последовало. Увы, цензура сыграла свою роль. К 1966 году Евгения Гинзбург поняла, что надежды на публикацию в Советском Союзе все исчезают, и стала искать пути для выхода книги за рубежом.
Несмотря на неудачи с официальной публикацией, Гинзбург не оставляла надежды на то, что ее книга когда-нибудь будет издана в СССР. Однако в условиях постоянных отказов и угрозы нового ареста она решилась на крайние меры. В 1965 году, опасаясь за свою жизнь, Гинзбург уничтожила более смягченные версии рукописи и начала работу над более жесткой, по сути, политической версией книги, которая в итоге обрела свое распространение в самиздате. В 1967 году рукопись без ведома автора была отправлена за границу.
Первая публикация романа "Крутой маршрут" состоялась не в Советском Союзе, а в Италии в 1967 году, в издательстве Mondadori, в неполном и неотредактированном виде. "Полное отчуждение произведения от его автора!" — сокрушалась Гинзбург позже, признавая, что публикация в итальянском издании не соответствовала ее замыслам. Книга выходила и в других европейских странах, а также в США, но из-за недостаточной редакторской работы автор чувствовала, что ее произведение оказалось "по ту сторону" от первоначального посыла.
Это была версия, которую Гинзбург признала утерянной и измененной, не совпавшей с первоначальным замыслом. Она горько жалела, что в опубликованной версии остались подлинные имена людей, о которых шла речь, а это в случае расплаты могло привести к последствиям.
Первым официальным изданием "Крутого маршрута" в Советском Союзе стала публикация в рижском журнале "Даугава" в 1988 году. Интересно, что для оформления обложки был использован плакат Юриса Димитерса, изображавший "1937 год". Полная версия книги в итоге вышла в той же Риге только в 1989 году. Более чем через 10 лет после смерти Евгении Гинзбург. Она умерла 25 мая 1977 года, но ее произведение не только обрело свою читательскую аудиторию, но и продолжает оставаться важным документом истории.
Издательство: "Азбука"Количество страниц: 704Год: 2024Возрастное ограничение: 16+
Екатерина Петрова — литературный обозреватель интернет-газеты "Реальное время", автор телеграм-канала "Булочки с маком" и основательница первого книжного онлайн-клуба по подписке "Макулатура".