Тяжелая работа в нечеловеческих условиях. О корреспондентах ТАСС в блокадном Ленинграде
В режиме военного времени
28 января 1944 года в газетах было опубликовано сообщение ЛенТАСС: "Город Ленина салютует победителям". В тексте говорилось, что "доблестные воины Ленинградского фронта разгромили противника и отбросили его по всему фронту на 65–100 километров". Накануне вечером в Ленинграде был дан грандиозный салют в 24 залпа из 324 орудий — "в ознаменование великой победы и в честь полного освобождения от вражеской блокады".
За этими строчками стояли почти 900 дней тяжелой и кропотливой работы — порой в нечеловеческих условиях.
Редакция ЛенТАСС в годы войны располагалась в доме 14 на Социалистической улице. Там работали журналисты и приписанные к агентству художники — создатели плакатов серии "Окна ТАСС". Телеграфные аппараты и телетайпы, по которым передавали сообщения корреспондентов, стояли в подвале полуразрушенного здания телеграфа на улице Союза Печатников, это же помещение служило бомбоубежищем.
Отделение находилось в подчинении Политуправления Ленфронта. Это было учреждение со строжайшими порядками военного времени. Сотрудники носили военную форму, а все тексты и фотографии, так же как тематика и содержание агитационных плакатов, выходивших под маркой ТАСС, тщательно выверялись и контролировались.
К строгой дисциплине призывали и внутренние распоряжения руководства ЛенТАСС. Необходимо было сообщать о своем местоположении после выхода из редакции в вечернее время, обязательно посещать тренировки по противохимической обороне, а в соответствии с приказом от 5 февраля 1944 года военкорам и фотокорам категорически запрещалось возвращаться с фронта в Ленинград без санкции начальства.
Сотрудники ТАСС получали такой же блокадный паек, как и все ленинградцы. По городу и прилегающим районам корреспонденты передвигались на велосипедах или мотоциклах, заметки нередко писали под огнем, а чтобы сберечь силы, частенько ночевали в редакции, где в холодное время года топилась печка-буржуйка. В неотапливаемом бомбоубежище связисты работали в пальто, и воздух немного нагревался от работающих моторов аппаратов. Сюда же, в подвал, приходили диктовать свои репортажи вернувшиеся из командировок журналисты.
Во время бомбардировок и артобстрелов рабочие места никто не покидал. Само здание агентства от них практически не пострадало, но уже на третью неделю блокады очень близко случилась одна из первых бомбежек. 22 сентября 1941 года военкор ТАСС Павел Лукницкий записал в дневник: "С удивлением глядел на улицу Правды — в несколько домов на ней накануне попали бомбы. Одна из бомб попала через дом от ТАСС. Заместитель начальника отделения и один сотрудник были ранены".
Редакция не только передавала сообщения о жизни города и обстановке на Ленинградском фронте, но и принимала из центра международную и всесоюзную информацию, предназначенную для публикации в газетах. Она приходила из Москвы по специальному "проводу ТАСС", а при перебоях проводной связи принималась по радио — азбукой Морзе. Электрического освещения не было, работали при коптилках. Кроме сводок Совинформбюро и фронтовых вестников отделение выпускало газету-плакат для воинских частей — она печаталась в типографии на Социалистической. Тассовская фотохроника регулярно выдавала газетам снимки.
Объем сообщений был очень большим, все их нужно было срочно расшифровать и передать в ленинградские издания. Если местный телеграф не работал, девушки-телеграфистки, сидевшие у "провода ТАСС", записывали расшифрованные сообщения вручную и пешком несли тексты в редакцию. Передвигались по улицам зачастую под обстрелами, но для тогдашних тассовцев это не считалось уважительной причиной для ухода с работы. Лукницкий писал:
"Как можно не выполнить своей обязанности только потому, что — обстрел?.. Да у нас они каждый день, каждую ночь, да ведь и жить было б нельзя, если б обращать на них слишком пристальное внимание!"
Репортеры блокады
Журналисты ЛенТАСС работали как в самом осажденном городе, так и в частях действующей армии, партизанских отрядах, на кораблях и фортах Балтики. Они передавали новости о военном положении и о том, как жил и боролся Ленинград. Некоторые из военкоров продолжили трудовую вахту в агентстве и после войны, когда отделение переехало на Садовую, 38. Их младший коллега, а ныне ветеран ТАСС Олег Сердобольский, чья карьера в редакции началась в 1966 году, застал еще несколько лет работы замечательной двойки блокадных корреспондентов Аркадия Виноградова и Александра Крашке. По характеру и складу личности они были совершенно разными людьми, но оба были преданы журналистике, вспоминает репортер.
"Они, конечно, рассказывали иногда эпизоды из своей военной молодости. Аркадий Рафаилович — о том, как летал к партизанам на Гдовщину. А Александр Викторович — о самой памятной ему заметке, которую он написал, кажется, в 1942 году. Его тогда вызвали в военное ведомство и сказали, что надо дать информацию о том, как наши картографы по специальному заданию готовят подробные карты Берлина, имея в виду, что мы с этим городом будем разбираться. В 1942 году! В осажденном Ленинграде! Но такая карта действительно была создана — и она в ходе войны очень пригодилась. Причем не только на завершающем этапе, но и еще в первой ее половине, когда нашим летчикам удавались отдельные налеты на Германию", — рассказывает Сердобольский.
В 60-е Крашке и Виноградов занимались уже самыми что ни на есть мирными темами. Первый был специалистом по науке и новостям с "макушек" планеты, из Арктики и Антарктики. Второй курировал писателей, Публичную библиотеку имени Салтыкова-Щедрина (ныне Российская национальная библиотека — прим. ТАСС) и временами исполнял обязанности выпускающего редактора. "Оба очень памятны мне как люди, которые пережили одну и ту же военную драму, но тем не менее сохранили какое-то свое нутро", — говорит Олег Михайлович.
Одним из самых ярких военных репортеров ЛенТАСС был и Павел Лукницкий. Выдающийся мастер слова и исследователь биографии поэта Николая Гумилева, с 1941-го по 1944-й он числился специальным военным корреспондентом ТАСС по Ленинградскому и Волховскому фронтам. Лукницкому неоднократно предлагали перевод в Москву и должность спецкора по другим фронтам, но он отказался уезжать из Ленинграда до окончания блокады и оставался здесь до февраля 1944 года. В 60-е годы более двух тысяч страниц дневников журналиста были изданы в виде трехтомника "Ленинград действует". В этой "личной хронике" отражена и повседневная работа военкора.
Летом 1943 года, например, Лукницкий фиксирует: "Всегда не хватает времени! За июнь месяц я написал и послал в ТАСС четыре крупных очерка, одну информационную корреспонденцию, два рассказа". Чуть ранее, в марте 1943-го, репортер оставляет запись о том, что всем корреспондентам ТАСС присвоено звание капитана интендантской службы, и рассуждает: "Уж не потому ли "интендантской", что военный корреспондент рассматривается как своего рода "снабженец": снабжает печать своими корреспонденциями, то есть духовною пищей?!"
Из другой дневниковой записи того же года можно понять, что военкоры ЛенТАСС узнавали информацию о событиях на фронте из первых рук, но огласке ее не предавали. "На Ленинградском фронте начались наступательные бои на участке Синявина и Арбузова. Об этом даже среди военных знают только те, кому сие ведать надлежит, — отмечает Лукницкий. — Жду развития операций, чтобы ехать на фронт. Пока сообщать об этих боях в ТАСС нельзя".
Взвод фотолетописцев
С первых дней блокады все фотоаппараты в Ленинграде подлежали обязательной сдаче в органы безопасности — доходило до того, что человека с "нелегальной" камерой могли расстрелять как шпиона. Спецразрешение, которое давало право на съемку в городе, имели всего 50 фотографов, из которых не менее 20 (целый взвод) работали в ЛенТАСС.
Некоторым фото стоило жизни. Осенью 1941-го, выполняя боевое задание, погибли фотокорреспонденты Абрам Агич и Александр Дежур: первый — на подступах к Ленинграду, второй — в партизанском рейде. В первую блокадную зиму умер от голода один из самых активных фотокоров Михаил Хитрин. Осенью 1942 года при защите города, поднимая в атаку бойцов, погиб старший редактор фотохроники Александр Романов.
Всем остальным предстоял долгий творческий путь. Василий Федосеев стал автором одной из самых известных в мире блокадных фотографий: две исхудавшие женщины и девочка лет пяти переходят улицу. После войны авторы "Блокадной книги" Даниил Гранин и Алесь Адамович разыскали героинь этого снимка, и сегодня он висит в Музее истории города. Все военные годы работал фотокором ЛенТАСС отец будущего поэта-нобелиата Александр Бродский — его кадры также стали символами сопротивления Ленинграда. До середины 60-х (с небольшим перерывом после войны) фоторепортером агентства был легендарный Владимир Капустин — в августе 1943 года он был заброшен в тыл противника, где в качестве специального военного фотокорреспондента больше полугода находился в составе 5-й партизанской бригады, пройдя с ней весь боевой путь и лично участвуя в сражениях. Капустин сделал множество уникальных снимков, на которых запечатлел боевые действия, быт партизан и жителей оккупированных районов.
Еще один известный фоторепортер Семен Нордштейн получил орден Красной Звезды за изобретение: во время войны он сконструировал приспособление для съемок с закрытых позиций фотоаппаратом ФЭД через артиллерийские стереотрубы. Благодаря этому ноу-хау наши войска могли с помощью панорамных снимков изучать огневую позицию противника.
В начале 80-х Олег Сердобольский с коллегой по ЛенТАСС Виктором Ганшиным написали документальную книгу "Одна секунда войны". Работая над ней, они неоднократно встречались с классиками блокадной фотографии, среди которых были Георгий Коновалов и Всеволод Тарасевич — именно с ними авторы особенно тесно сблизились. "Поражает то, что мы по возрасту были очень разными, а дружественность в отношениях была удивительная. Мы все в этом содружестве были на "ты" и по именам: Георгий Федорович — Гоша, Всеволод Сергеевич — Сева. Это было очень здорово", — вспоминает Сердобольский.
В войну оба мастера тоже были тассовцами, но потом их судьба сложилась по-разному. Тарасевич переехал в Москву, где работал в агентстве печати "Новости", хотя часто наведывался в Ленинград к родным и друзьям. Коновалов же, коренной ленинградец, остался здесь и несколько десятилетий был оператором на телевидении. Его военные снимки вошли в учебники истории: истощенный блокадник со 125 граммами хлеба в руке, ленинградский ребенок — мальчик с перебинтованной головой. Санитарка тащит на себе раненого офицера на фоне подбитого танка на Курской дуге. Боец, который в минуту затишья пишет письмо с фронта (этот кадр был сделан в 1943 году в районе Пулкова).
"Фотографии-символы, близкие по облику к плакатной обобщенности. Когда режиссер Михаил Ершов снимал киноэпопею "Блокада" по книге Александра Чаковского, он показал там эпизоды документальной кинохроники сквозь глаза того самого забинтованного мальчика — и это создало очень сильный эффект: безумие войны глазами детства. Скульптор Михаил Аникушин рассказывал, что использовал образы людей с кадров блокадной фотохроники, когда создавал фигуры для монумента защитникам Ленинграда на площади Победы. То есть эти стоп-кадры существуют не только сами по себе, но перевоплощаются в других видах искусства", — подчеркивает Сердобольский.
Со Всеволодом Тарасевичем он познакомился еще в 70-е, когда фотожурналист в очередной раз приехал в Ленинград и зашел к бывшим коллегам по ТАСС. Он показал им свои не публиковавшиеся ранее снимки военных лет, которые обнаружил днем ранее в городском архиве кинофотофонодокументов.
"В начале войны Севе было 22 года, и он был совершенно безбашенным, рвался на передовую и абсолютно не думал о том, на какие риски идет. Например, он мне рассказывал, как однажды в бою под Синявином вел съемку прямо из башни танка. Машина с разгона налетела на пень — Тарасевич вылетел из люка и кубарем скатился по броне. Он пополз куда-то в сторону, как вдруг раздался оглушающий звук — оглянувшись, он увидел, что его танк объят пламенем. И — щелкнул затвором "лейки", запечатлев смерть, которая прошла в нескольких метрах от него. А сам он отделался синяками. На каждой съемке он старался найти возможность показать войну крупным планом, войну как она есть. Он был очень честным и очень принципиальным человеком, и это часто шло вразрез с требованиями армейской цензуры: специальная тройка просматривала все негативы, и все, что не проходило отбора в печать, по инструкции уничтожалось. После войны Тарасевич с горечью констатировал, что он войну не снял, так как считал свои сохранившиеся снимки лишь очень приблизительными по отношению к тому, что такое настоящая война", — рассказывает журналист.
Но тот самый визит в ленинградский архив стал для фотокора потрясением. Он не верил глазам: на хранении в одном из фондов чудом оказались несколько десятков его кадров, снятых осенью 1941 года у Невской Дубровки — там, где шли, пожалуй, самые ожесточенные бои. Этот небольшой плацдарм на левом берегу Невы (до 4,5 км по фронту и 800 м в глубину), откуда наши войска неоднократно, но безуспешно пытались прорвать блокаду, впоследствии получил название Невского пятачка. По нынешним оценкам историков, потери Красной армии в сражениях на этом участке составили от 110 тыс. до 120 тыс. человек — убитыми, ранеными, пленными и пропавшими без вести.
"На глубину в полметра вся земля в тех местах была нашпигована металлом еще десятки лет после войны. В Невской Дубровке была переправа на тот берег, и лодки там гибли одна за другой, — рассказывает Сердобольский. — Тарасевичу после нескольких попыток все-таки удалось добраться на ту сторону — и там он снял и весь армейский быт этих людей, и весь трагизм боев… В войну эти фотографии были абсолютно непечатаемы, потому что на них как раз она была настоящей. Но как-то эти кадры уцелели. И когда Тарасевич вновь их увидел, то понял, что, наверное, что-то настоящее о войне он все-таки оставил".
Галерея славы: вместо послесловия
Петербургская редакция ТАСС хранит память обо всех коллегах, которые прошли войну "с "лейкой" и блокнотом", а в ряде случаев и с реальным пулеметом в руках — в точности и сполна прожив знаменитую строчку Симонова. В послевоенные десятилетия в коллективе работало немало фронтовиков и блокадников — не будет преувеличением сказать, что до какого-то времени таких сотрудников было большинство.
Олег Сердобольский с особой теплотой вспоминает корреспондента Павла Булушева, репортерская школа которого стала для него "вторым университетом", а сам наставник — верным другом. Ленинградец по рождению, Булушев ушел на фронт добровольцем в 17 лет, командовал взводом пулеметчиков и не раз был тяжело ранен. Там же, на фронте, он начал писать стихи — но потом забросил поэзию и только в 70-х, уже много лет отработав в ТАСС, вернулся к своему увлечению. Тогда и выяснилось, что у него большой поэтический дар. Он выпустил в Ленинграде и в Москве несколько стихотворных сборников о войне и стал настоящим открытием для читающей публики.
Корреспондент Вячеслав Паллон в молодые годы служил на Балтийском флоте, в 1941-м участвовал в обороне полуострова Ханко и имел два боевых ордена. Медалью "Партизану Великой Отечественной войны" был награжден редактор Георгий Таранович, летавший на грузовых планерах, которые по ночам доставляли продовольствие, боеприпасы и медикаменты для "народных мстителей". Ветераном войны был фотокорреспондент Николай Науменков.
Главный редактор Ирина Смирнова во время блокады в составе комсомольского отряда ходила в рейды по домам и помогала ленинградцам с продуктами и обогревом. Блокадницами были корреспонденты Евгения Воскресенская и Антонина Ивановская, писавшие о легкой промышленности и общественных организациях. Их коллега Елена Калинина, которая в 30-е танцевала в балете Большого театра, а к началу войны вернулась в родной Ленинград после того, как был репрессирован ее муж, тоже стала журналисткой и в ЛенТАСС занималась "культурной объектурой": творческими союзами, театрами, филармонией. Ее подругами были Анна Ахматова и Ольга Берггольц. Прошлое снова напомнило о себе в конце 60-х, когда Калинину сразил рецидив блокадной дистрофии.
Память о погибших в годы войны лентассовцах в 1975 году была увековечена в отделении агентства мемориальной доской. В 2011-м, когда офис переехал на Шпалерную улицу, переместили и мемориальную доску — ежегодно в знаковые даты сюда приходят сотрудники ТАСС и оставляют живые цветы.
В тот же год, когда страна отмечала 30-летие Победы, Олег Сердобольский изготовил в честь еще здравствовавших фронтовиков и блокадников ЛенТАСС большую стенгазету под названием "Галерея почета". В нее вошло более 40 фотопортретов тогдашних ветеранов.
"Мы жили еще очень близко от войны — и, конечно, большим счастьем было знать этих людей. Когда эта галерея появилась в большом длинном коридоре на втором этаже нашей редакции, для каждого из них это было своего рода откровением. Никто из них никогда не вставал на котурны: вот, мы воевали — не было интонации повышенной патетики в их поведении. Но как-то так случайно, иногда, они вспоминали какой-то военный эпизод. Точно не для того, чтобы вызвать эффект этим рассказом, а просто на уровне полуанекдота: "А вот был такой случай…" И все это сейчас вспоминается очень трогательно. Я горжусь, что моя репортерская жизнь началась в одном коллективе с ними", — признается ветеран ТАСС.
Стенгазету 1975 года Олег Михайлович бережно сохранил, и теперь она — одна из реликвий для команды нашего агентства в Санкт-Петербурге. На этих пожелтевших от времени ватманах — имена и лица тех, память о ком перейдет следующим поколениям.