Марианна Дударева: "Эти простые берёзки стали его Гефсиманским садом"

О поэте и его творчестве рассказала его супруга Марианна Дударева, учёный-гуманитарий, дважды доктор: культурологии и филологических наук. "Но сейчас я в первую очередь наследница и хранительница творчества Валерия Фёдоровича, — отметила она. Лола Звонарева и Марианна Дударева. Выступление, обозначенное как перформанс, Марианна начала с чтения стихотворения почившего супруга "Предзимье": "Снег созрел под утро. / Ветер налетел. / Чёрная дорога бьётся о метель" . Отвечая мужу-поэту "через время и бремя", Марианна видит его в логосе (в слове). Какое же слово в широком смысле слова было у Валерия Дударева, задаётся Марианна. По её словам, сегодня, абстрагируясь от личного, она видит в нём большого русского поэта, у которого, с одной стороны "есть своя походка", а с другой, "почва и судьба". Чтобы было понятней, о чём речь, Марианна процитировала Пастернака: "Когда строку диктует чувство, / Оно на сцену шлет раба, /И тут кончается искусство, / И дышат почва и судьба". "Почва и судьба" Дударева — это именно его слово, отметила выступающая: он "продолжал писать до последнего издыхания". За роялем Жанна Габова — Не случайно я открыла свой перформанс стихотворением "Предзимье". "И никто не вспомнит, если б и хотел, / Как моя дорога / Билась о метель!" Нет, Валерий Дударев, вспомнят, конечно! Метель — одно из любимейших состояний его поэзии, — заявила выступающая. Увязывая стихотворение Дударева с метелью и "заячьим тулупчиком", Марианна, по сути, отсылает нас к литературным аллюзиям её супруга-поэта. Дальше точно такие же дударевские реминисценции будут явлены Марианной к стихам Лермонтова, Блока, Бальмонта, Есенина. К примеру, цитируя Александра Блока "На поле Куликовом", следом она проводит параллель, зачитывая стих Дударева "Гунны": "Русич! / О вещем забудь Олеге / И раздави змею! / Счастье найдешь в кочевом ночлеге! / Гибель найдёшь в бою!" И вывод Марианна сделала следующий: "Задача настоящего поэта не себя славословить, а всё соединить со всем". Марианна дударева и Нина Краснова. Прочитав стихотворение "Ни яхты, ни дома с камином / Не будет в судьбе у меня, / А будет рябина. Рябина / И отблеск закатного дня" , Марианна интерпретирует его как отблеск "несказанного, есенинского, блоковского, пушкинского света" — это Дударев "больше всего ценил в жизни": он "жил без дачи, без денег, но с отблеском дня". На протяжении всего вечера звучало как рефрен то, что "он был абсолютным бессребреником". Марианна вспоминает, как познакомилась со своим будущим супругом. Дударев позвонил на филфак МГУ, где она тогда училась "и запросил молодого литературоведа, чтобы он вёл колонку “Ключи чтения” (понятно какие ключи: тютчевские)". Когда она пришла на Маяковку (где располагался журнал), они с будущим мужем "посмотрели друг другу в глаза и всё поняли". — Розанов писал: во Франции достаточно встретиться двум русским, достаточно одного взгляда и ничего говорить не надо — всё! "Если надо объяснять, то не надо объяснять", как говорила Зинаида Гиппиус. Ирина Миронова По словам Марианны, существуют две силы: столица и провинция. Центростремительная сила в том, что "мы выбираем Москву: карьера, семья, всё ладится". Но, с другой стороны, существует центробежная: важна провинция. Марианна процитировала строчки из стихотворения мужа: "Ни грай, / ни публика столичья / Не затемнят колоколов / Ее скитаний / и величья". В русских провинциальных храмах, по её словам, "есть что-то византийское" — их колокольный звон "Валерий Федорович сумел расслышать". Чуть позже Марианна отметит, что последние стихи Дударева тоже были написаны в провинции: он молился на икону Серафима Саровского, которую очень любил: "Иконы здесь будут — иконами, / Звезда — Вифлеемской звездой…" — Его столичность заставила его не путешествовать, а странствовать по всей России. Колыма. Переславль-Залесский он весь пешком обошёл. Да где он только ни был! В его стихах очень много малых городов России. Он до конца искал малую родину. Умирать уехал в маленький город Кохму. Не верьте Википедии, что он умер в Москве. Кохме он посвятил целую поэму "Петушки — Кохма, далее нигде". Это его большое программное произведение. Где оно только потом ни публиковалось! Состояла поэма из 13 новелл, посвященных разным поэтам: Мандельштаму, Жене Лесину из "Независимой газеты", Южину, Есенину, Пушкину. И там "все сплелось и спелось" в один художественный узел. Элеонора Панкратова-Нора Лаури По признанию Марианны, последнее, что поэт Дударев видел перед смертью — это лепестки роз, которые упали на его лицо. К нему подошел отец Марианны, а её муж говорит: "Алексей Германович, мне что-то мешает на лице, смахните, пожалуйста, мне упали розы на лицо". По словам выступающей, это "божеская милость, божественное благословение: с первого этажа он видел качающиеся деревья [которые казались ему кустами роз]". Марианна процитировала стихотворение супруга "Качание деревьев в августе": "Он увидел — увидел, себе на беду, / Качание олив в Гефсиманском саду". — Эти простые берёзки стали его Гефсиманским садом, — резюмировала супруга поэта. Алла Чучина На вечере памяти выступили друзья и ценители поэзии Валерия Дударева: детский писатель-прозаик и автор юмористических/иронических произведений Ирина Миронова, поэт родом из Рязани Нина Краснова, переводчик с польского языка Алла Чучина, переводчик норвежских авторов, кандидат филологических наук Элеонора Панкратова-Нора Лаури.