Царь Иван Грозный ввел в России опричнину 460 лет назад

Опричный террор — одна из самых мрачных эпох в истории России. Опричники казнили и пытали всех, на кого укажет царь, не подчиняясь никаким законам, а царь был готов учинить расправу за малейший намек на неповиновение. Но в чем была причина введения этой системы? По мнению историков, Иван Грозный и его окружение считали, что казни и пытки приближают подданных к Богу, ведь высшее благочестие — это подчинение царю. По другой версии, с помощью опричнины царь обслуживал колониальные устремления Англии, которая нуждалась в русском сырье.

Зачем Иван Грозный устроил опричнину на Руси
© Н. Неврев «Опричники»

Царь-злодей?

Иван Грозный известен историкам в двух ипостасях. В первой он был великим реформатором и завоевателем, строителем современного государства, который, наконец, обезопасил юго-восточные границы России, уничтожив Казанское ханство. В другой — это жестокий деспот, устроитель террора и бессмысленных казней, страдающий от психических отклонений губитель Земли Русской, приведший к Смутному времени.

Хорошая сторона Ивана IV в основном проявлялась почти исключительно в первую половину его правления, до смерти первой жены Анастасии в 1560 году. Плохая же, в основном, — после этого. Столь разительный контраст между двумя периодами породил концепцию «двух Иванов». Первым ее изложил Андрей Курбский, соратник царя, сбежавший от репрессий в Русско-литовское государство. Затем ее на разные лады пересказывали другие авторы в течение столетий, да и вряд ли к этой концепции можно что-то добавить.

Интересно, что великим героем русской истории Грозного начали считать по велению Сталина, по вкусам которого о царе снят знаменитый фильм Сергея Эйзенштейна 1945 года. Видимо, вождю особенно нравилась финальная фраза, когда актер Николай Черкасов в роли Ивана Грозного говорит, что после расправы с внутренними врагами можно, наконец, заняться внешними. До революции же правление царя считалось в лучшем случае противоречивым.

Окончательный приговор Ивану IV потомки вынесли при возведении памятника «Тысячелетие России» в 1862 году, на который поместили скульптурные портреты выдающихся русских деятелей. Грозный там изображен в виде фигуры умолчания, пустого места, которое заняли жена Анастасия вместе с митрополитом Сильвестром и соратником царя Алексеем Адашевым, ставшими жертвами репрессий в момент трансформации Ивана из «доброго» в «злого».

Территории с опричным статусом

Такое отношение царь заслужил в первую очередь из-за опричнины, официально учрежденной 3 февраля 1565 года. Обычно это слово переносят в современный русский без перевода, но в те времена слово «оприч» означало «за исключением», и тогда название этой политики можно было вольно перевести как «особый отряд», «чрезвычайное положение» или «территории с исключительным статусом», в зависимости от контекста.

Суть опричнины заключалась в разделении территории страны на две части с разными правовыми режимами — опричнину и земщину. Опричнина находилась в личном распоряжении царя и была его уделом, а в земщине оставалась в силе традиционная удельная система, то есть земля там принадлежала знати. Одновременно с этим создавалось опричное войско, беспрекословно подчиненное царю и имеющее важную особенность. Зачастую европейские армии считали своей ролевой моделью рыцарство или дворянство, что продолжалось вплоть до XX века. Опричное войско же имело стилистическое оформление монашеского ордена и даже ходило в подрясниках. Главой этого «монастыря» был сам царь.

При всей опасности подобных аналогий, структурно и концептуально опричнина напоминала СС в позднем Третьем рейхе. Гитлера не устраивал государственный аппарат Германии с его приверженностью традициям и законам, и особенно армия, всегда смотревшая на фюрера исподлобья. Поэтому со временем СС разросся из его личной охраны до огромного государственного органа со своими силовыми структурами, танковыми дивизиями и тыловыми службами. В СС было запрещено даже сомневаться в решениях фюрера, и аналогичного полного подчинения Грозный требовал от опричников.

Но если отвлечься от структурно-бюрократических нюансов и перейти к сути, то опричнина была инструментом массового террора и репрессий. По приказу царя опричники, не связанные никакими законами и судами, хватали, пытали, убивали любых людей по царскому выбору или лишали их имущества. Для материального обеспечения опричнины выделяли целые города, она владела крупным бизнесом, отнятым у прежних владельцев. Особенно охотно конфискации проводили у крупных наследственных землевладельцев, которых взамен, если им везло, переселяли куда-то на окраину страны.

Интересно, что опричное войско никуда не годилось, если доходило до боя с вооруженными людьми, а не до пыток безоружных. Вершина его позора — знаменитое сожжение Москвы крымским ханом в 1571 году, что стало одной из причин последующей отмены опричнины.

Особой жестокостью отличались опричные казни, метод которых зачастую выбирал царь. Схваченного он приказывал доставить к себе в Александровскую слободу, где решал: утопить человека в реке, сварить в кипятке, расчленить и скормить зверям, поджарить на углях, затравить собаками или медведем. С жестокостью и беззаконием опричнины в целом никто никогда не спорит, и эта тема хорошо освещена в литературе, зато в исторической науке есть до сих пор незавершенная дискуссия о причинах ее появления.

Долгое время ее связывали со строительством централизованного государства — по этой версии, царю нужны были лично преданные люди для борьбы со знатью, которая мешала ему управлять и строила заговоры. Еще в советские годы многие историки были с этим не согласны, так как права крупных землевладельцев (которых иногда ошибочно именуют феодалами) урезал еще царь Иван III.

Царь — это Бог

Согласно принятому среди современных специалистов взгляду, введение опричнины и методы ее действия во многом вытекали из ожидания скорого конца света. Иван Грозный же в связи с этим готовил вверенное ему Богом царство к Страшному суду (в меру своего понимания). Одним из сторонников этой теории является историк Андрей Юрганов.

В 1492 году, пишет он, закончилось седьмое тысячелетие от сотворения мира, которое считалось последним еще во времена ранней церкви. Когда в указанный год конец света не наступил, духовенство и миряне стали думать о возможной ошибке — может быть, не сейчас, а, например, через 70 лет, в 1562 году. По мере приближения этой даты обстановка накалялась — не то, чтобы завтрашний апокалипсис подталкивал к каким-то конкретным действиям, но точно мешал подходить к общественной жизни размеренно и безмятежно.

© Репродукция рисунка с изображением царя Ивана Васильевича Грозного из книги «Портреты, гербы и печати Большой государственной книги» (1672 год) из собрания Государственного исторического музея в Москве

Особая роль в этом процессе, по представлениям русских людей того времени, отводилась царю, власть которого обожествлялась, и все деяния которого были направлены божественной рукой. В то же время деяния царя должны были иметь прямое влияние на исход Страшного суда для подданных, а потому на нем лежала огромная ответственность за искоренение беззакония и неправды. В ходе апокалипсиса, по Писанию, ожидался всплеск беззакония и временное торжество зла, которому христиане обязаны активно сопротивляться.

В сознании Ивана IV эти факты породили концепцию, согласно которой есть две противоположности — праведность и отступничество (измена). Праведник — тот, кто полностью покорен воле Бога, отступник же Бога отвергает. А поскольку царь — прямой провайдер божественной воли, то сопротивление власти равно богоборечеству. Беспрекословное повиновение, напротив, — высшая духовная добродетель. Следовательно, чтобы стать идеальным правителем, необходимо искоренить непослушание.

Это не домыслы историков и не вольные интерпретации, а буквальные цитаты царя и его современников. Сам Иван IV писал об этом в переписке с Андреем Курбским:

«Сопротивляющийся власти Богу противится», а Курбский «на человека озлобившись, на Бога восстал»,

то есть из-за несогласия с решениями правителя стал противиться его воле, которая есть воля Бога.

В той же переписке царь обосновывал опричный террор, ссылаясь на послание апостола Иуды правителям.

«И к одним будьте милостивы, с рассмотрением, а других страхом спасайте, исторгая из огня, обличайте же со страхом, цитирует апостола Иван IV. Видишь ли, что апостол повелевает спасать страхом? Даже во времена благочестивейших царей можно встретить много случаев жесточайших наказаний».

В таком случае в опричном терроре виноват в первую очередь сам царь, подогнавший нужные цитаты из Библии под свои предпочтения, и общая духовная атмосфера в Русском царстве XVI века, которая этому способствовала.

В интересах Англии?

Многие интеллектуалы следуют экономическому детерминизму, считая, что причины любых социальных, политических и культурных явлений нужно искать в экономике. Догмой это было в советском историческом материализме, а современные ученые относятся к подобным теориям с недоверием. Однако для тех, кто верит, что общество — это надстройка над средствами производства (базисом), есть другое объяснение опричнины, предложенное российско-британским историком Александром Эткиндом (признан в РФ иностранным агентом).

© Территория опричнины во второй половине XVI века (заштрихована красным) // Национальный атлас России

В 1550-х Русское царство установило торговые контакты с Англией, внутри которой «открытие» России (точнее, северного морского пути к ней через Белое море) приравняли к открытию Америки. Отношения мгновенно стали очень близкими: царь Иван дал английским купцам свободно и без пошлин торговать оптом и в розницу на Белом море и по всей России. Торговцам других стран, вроде Голландии, приставать к берегам Белого моря было запрещено. Более того, англичане пользовались в России иммунитетом, и в случае совершения преступлений их могли судить в Московской компании в Лондоне. На Белом море им было даровано право основывать торговые фактории, из которых самой важной была фабрика по производству канатов из пеньки. Московские таможенные чиновники не могли никак вмешиваться в работу этого предприятия.

Сделал это царь не по доброте душевной. Российская экономика издавна зависела от экспорта сырья, в эпоху средних веков наибольшую прибыль приносила пушнина. Но к середине XVI века добыча пушнины начала сокращаться, и казне для бесконечных войн нужны были новые источники дохода. Поэтому английские купцы подвернулись очень кстати, и торговля пенькой для канатов Королевского флота была хорошей заменой мехам.

При взгляде на карту расположения опричных земель Эткинд заметил, что они сосредоточены в ключевых для торговли с Англией местах: на Белом море и на Волге, водный путь по которой вел в важную для купцов Персию. Если учесть, что опричниной царь владел как своей вотчиной, то получается, вся прибыль от экспорта теперь шла напрямую в казну Ивана Грозного. Для прямого контроля над этими финансовыми потоками якобы он и затеял эту реформу.

Эткинд не настаивает, что его объяснение опричнины всеобъемлющее и единственно верное. В конце концов, устроение тоталитарного террора — это не самая очевидная и не самая прибыльная бизнес-модель, и экономические факторы не исключают культурные.

Однако историк, будучи исследователем колониализма, подмечает одну закономерность. Жестокий правитель, держащий подданных в страхе путем насилия и живущий за счет экспорта природных ресурсов в более развитую страну, — один из распространенных архетипов колониального владыки. Далеко не всегда колонизаторы брали штурмом дворец вождя и ставили править белого губернатора. Если местный правитель был готов отдать нужное империи по сходной цене и обеспечивал стабильность поставок — то есть свою власть, — империя была согласна. Внутри же собственное племя он мог хоть есть на обед, как африканские людоеды. Колонизаторов это не беспокоило.