Пчеловод Юрий Воскобойников из ДНР сам проводит разминирование своего села

За лобовым стеклом - густой туман, под колесами грязь. Но на обочину здесь съезжать нельзя: неразорвавшиеся боеприпасы и установленные при отступлении ВСУ мины ждут своих жертв. И порой дожидаются: были случаи подрыва и гражданских, и военных машин.

Сейчас на дороге пусто. Проезжаем сваленные в кучу бетонные противотанковые конусы - "зубы дракона". Украинские, кстати, помельче российских. Вот едва различимый в разросшейся лесополосе знак автобусной остановки. А вот и сама разрушенная остановка. Из тумана появляется покосившаяся табличка "Вiкторовка". Едем по селу, выискивая среди руин и зарослей единственный обитаемый дом. Вот он! Мы на месте.

Нас встречает единственный житель Викторовки 64-летний Юрий Воскобойников. Борода, очки и позитив, льющийся из улыбчивых глаз... Викторовский робинзон не только сумел обустроиться здесь, но и занялся разминированием села. Работы еще много, однако и территорию от смертоносных "сюрпризов" Юрий уже расчистил немалую. Об этом свидетельствуют вешки с белыми тряпочками, обозначающие границы безопасной зоны. Имеется в хозяйстве и табличка "Опасно мины".

- Поначалу из всех благ цивилизации у меня были только разбитые стены, да дырявая крыша, - рассказывает Юрий. - Но дом починил, поставил новые окна, установил шесть солнечных батарей - три свои, три передали в качестве гуманитарки из Ямало-Ненецкого автономного округа. Электричества хватает для освещения дома, зарядки телефона и фонариков. А вот с водой проблемы: ВСУ, отступая, отравили колодец. Поэтому пока пользуюсь привозной водой. Но скоро расчищу, промою колодец, вода будет хорошей, как раньше. У меня мечта - возродить село, вернуть сюда людей. В Викторовке можно создать целое экопоселение. Знаете, какая у нас тут природа!

Именно из-за природы, чистого воздуха и воды Юрий перебрался сюда из Донецка вместе с женой Юлией. Когда супруга родила, подарил ей лошадь. Сам занялся фермерством. Выращивал овощи, держал крепкое хозяйство. Были свои коровы, козы, кролики, птица. Юрий делал сыр. Но самым любимым занятием стала пасека.

- Наверное, все дело в прадедовских корнях. Не зря фамилия у меня Воскобойников. - улыбается Юрий. - Вот и здесь занялся пчелками, медом, воском. 20 ульев было.

Идиллия закончилась, когда в Донбассе начались боевые действия. Викторовка стала "серой зоной", в которой частенько хозяйничали украинские военные. Юрий с Юлией держались за дом и подворье до последнего, не желая покидать полюбившийся уголок. Но ситуация ухудшалась.

- Всякое было. Однажды подошел украинский солдат с автоматом, ткнул стволом мне в живот, говорит: "Слава Украине!" и ждет ответа. Я пожимаю плечами и добавляю: "В составе России". Он мне: "Ты не боишься? Я ж стрельну!". Я ему смотрю в глаза: "Стреляй. А спать потом крепко будешь?". Тогда не стрельнул. Потом стреляли. Вышли как-то с женой за телятами, они паслись неподалеку. Мимо проезжает украинский грузовик. И видят ведь, что мирные идут под ручку, а все равно - давай палить. Пули в землю рядом с нами входят. Мы упали, залегли. А они дальше поехали. Потом ВСУ ударили по селу фосфорными боеприпасами. Сгорел соседский дом вместе с соседом, стекла от жара растеклись.

Жить в такой обстановке стало невозможно, и в конце концов Юрий с семьей уехал в Донецк. Но в городе весь истосковался по сельской жизни. Как только стало известно, что ВСУ отодвинули от Викторовки, сразу рванул туда.

- Друг-военный позвонил и сообщил: Юрец, мол, проезжали мимо, твой дом вроде целый. Я спросил, остались ли в селе еще целые дома. Товарищ ответил - нет. Я купил белой изоленты, наклеил на лобовое стекло машины "Z" и - к себе, в Викторовку. Вхожу в дом. Стекол нет, вещи разбросаны по полу. Начинаю аккуратно разбирать, а под тряпками - мина на боевом взводе - украинский подарочек. В курятнике тоже нашел гранату без чеки и с прижатым шифером спусковым рычажком. Чуть сдвинул бы - и взрыв, - рассказывает Юрий.

Самодельным щупом он проверил заросшую дорогу к пасеке. Нашел и там мину-сюрприз.

- Зато в четырех ульях пчелки меня дождались. Я аж расплакался от счастья, они ведь для меня как дети, - признается Юрий.

Он заново застеклил окна, поселился в доме и начал обследовать территорию. Сначала с помощью щупа, потом заказал металлоискатель. Немного доработал его, добавил блок питания (заряда батареек надолго не хватало). Пока профессиональные саперы работали в крупных населенных пунктах, где требовалась их помощь, единственный житель села начал самостоятельно разминировать Викторовку.

Спрашиваю, откуда опыт саперской работы.

- В учебке на срочной службе нас хорошо натаскали, до сих пор знания остались. Ну и плюс обучающие ролики в интернете и голова на плечах. Но армейский опыт - это все же главное. Когда я нахожу мину, говорю: "Слава Советской армии!". Главное в этом деле не терять бдительности ни на секунду, все делать не спеша и внимательно смотреть, куда идет индуктор миноискателя, чтобы случайно не зацепить ничего торчащего из земли, а то ведь и среагировать не успеешь. Вон там я нашел противотанковую мину, здесь две пээмэнки, там три "морковки" - заряды от РПГ, а вон там - три ОЗМ. Это прыгающие мины. Их подбрасывает пороховой заряд, и они разрываются в воздухе, уничтожая все живое в радиусе 15 метров. Правда, ВСУ зачем-то поставили их через два метра друг от друга. Но больше всего я опасаюсь пластиковых лепестков и ПМН, металлоискателем их обнаружить сложно, - рассказывает Юрий.

Я наблюдаю, как плавно скользит над сухой травой его миноискатель и как по-саперски осторожно, скользящим шагом, по чуть-чуть передвигается сельчанин. Это тоже хитрость разминирования. Есть такие мины, что реагируют на вибрацию от шагов. Порой Юрий берет в руки щуп и аккуратно под углом прощупывает почву перед собой. Все обнаруженные мины и неразорвавшиеся боеприпасы Юрий сдает в Росгвардию. Но очень часто миноискатель реагирует на хвостовики снарядов и осколки, которыми усеяна здесь земля. Поэтому долго работать в таком напряжении нельзя. Вот и сейчас Юрий делает перерыв. Приглашает в дом.

Чай-кофе варится на газовой горелке. Отопление печное, на угле. В доме мирно уживаются кот и ручная галка, которая норовит стащить со стола вкусняшки. На люстре - ласточкино гнездо - память о тех временах, когда в окнах не было стекол и сюда свободно залетали птицы с улицы. В другой комнате - ящики, в которых Юрий разводит калифорнийских червей для рыбалки. У кровати - дробовик для самообороны. Жить недалеко от линии соприкосновения одному и без оружия сложно.

- Хочу вот еще выписать себе страйкбольных гранат и поставить растяжки от незваных гостей. Убить не убьют, но напугают. А пока надежда на дробовик и собак. Их у меня тут четыре.

На прощание сельский сапер дарит мед от своих любимых пчелок

- Медок-то у меня особенный, - заговорщицки улыбается Юрий - с ароматом тротила, которыми усеяны вокруг все поля.

Тем временем

Жена Юрия Юлия порой приезжает в Викторовку проведать мужа. И ей тоже есть, о чем рассказать.

- Самый страшный момент был, когда в село въехала украинская военная техника, - вспоминает она. - Мы с десятилетней дочкой были на улице, и по нам сразу открыли огонь. Я загнала дочку в курятник, сама спряталась за скирду. А вокруг свистят пули. И сквозь стрельбы слышу, как кричат по-украински: "У нас полегли хлопцы. Так почему эти должны жить?!" Дочка выбежала ко мне, плачет: "Мама, я не хочу умирать!". Я ее снова прячу и с ужасом думаю, а вдруг те, кто по нам стреляют, зайдут в дом, схватят дочь, будут ее мучать, насиловать, убивать. Это был самый жуткий момент в жизни. Я даже подумала о том, что лучше задушить своего ребенка, чтобы избавить от мучений. Говорю, дочка, давай молиться. Молились мы с ней истово. Я попросила Пресвятую Богородицу укрыть нас небесным покровом. И в этот момент украинцы запустили ракету. Такой жуткий звук был. Сначала металлический лязг, потом нарастающий гул, от которого, казалось, лопнет черепная коробка. Потом хлопок и звенящая тишина. Украинцы кричат, что нужно уезжать, пока не прилетела ответка. Они уехали, а мы спрятались в заросли, там была укромная копанка. Честно говоря, и не надеялись, что выживем. Но мы выжили.