«Елизавета II вручила нам бронзовые медали. Это была очень интересная женщина». Интервью с Пономаревым к его 85-летию

Легенда советского футбола Владимир Пономарев — о выступлении на чемпионате мира, знакомстве с Ширвиндтом и Тарасовым, торговле на рынке и помощи Гинера. 18 февраля знаменитому футболисту сборной СССР, одному из лучших защитников мира 1960-х Владимиру Пономареву исполняется 85 лет. Несмотря на возраст, Владимир Алексеевич сохраняет бодрость духа и ведет довольно активный образ жизни. А его памяти, аналитическому уму и быстроте принятия решений позавидуют многие молодые. Пожалуй, мало кто так глубоко знает историю отечественного спорта и того, что происходило вокруг него. А главное, Пономарев — один из немногих очевидцев событий, происходивших много лет назад. Словом, Владимир Алексеевич — живая легенда и энциклопедия отечественного спорта. В каждой беседе с ним открываешь для себя что-то новое. День, в который Владимир Алексеевич дал «Матч ТВ» интервью, выдался для легендарного футболиста невероятно нервным и суетным. Дело в том, что Пономарев дожидался в своей московской квартире специалиста по поверке счетчиков горячего и холодного водоснабжения. Живет Владимир Алексеевич по большей части за городом, но вот на денек выбрался Москву — и со счетчиками разобраться, и поговорить за жизнь. Ждет поверщика, а его нет и нет. А тут еще как назло во всем доме без предупреждения вырубили свет, до семи вечера — в подъезде темно, лифт не работает. Пришлось мне на 11-й этаж подняться пешком. А вот водопроводчик, увидев, что лифт не функционирует, последовал примеру героя бессмертного фильма Данелии «Афоня» и наверх не поднялся. Просто позвонил Пономареву и сказал, что на своих двоих не пойдет. Удивительно, но в отличие от молодого мага приборов водоучета Владимир Алексеевич в свои годы это препятствие преодолеть смог. Прихожу — Пономарев в дверях чертыхается. Стараюсь успокоить, но он заведен и возмущен до глубины души: — Ты пойми, Надь, ну бардак! Договорились же! Видите ли, не пойдет он без лифта! Что за безответственность?! Ну ладно, и правда, надо успокоиться, что с такими сволочами поделаешь? Надо в другую фирму звонить. Ладно, не будем о плохом… — Да, ведь 85 лет совсем скоро, знаменательное событие. Как собираетесь отметить его, Владимир Алексеевич? — Тяжело мне уже солидные мероприятия делать. 70 лет я громко отмечал — человек пятьдесят было. А сейчас все ожидается значительно скромнее. Соберу всех своих родственников — и поедем в ресторан в центре Москвы. Человек шесть-восемь наберется, ну и все. А на следующий день, 19 февраля, будет празднование моего дня рождения в совете ветеранов общества ЦСКА. Там накрываем столы. Футбольный клуб ЦСКА мне вот сейчас перевел ко дню рождения 20 000 рублей в качестве поощрения. Бюст мой уже отлили в бронзе на Ленинградском проспекте. Теперь жду, когда будет открытие на Аллее славы ЦСКА. «Во время бомбежки мама бежала со мной через черный ход прятаться в подвал» — Какой он, Владимир Пономарев — в 20, 30, 50 лет и нынешний? — В 20 лет мозгов нет вообще: ничего не соображаешь — все на интуиции. И в футбол так играешь, и по жизни идешь. Становление футболиста идет в 26 лет. А вот ответственность появляется после свадьбы. Я же как раз к 30 годам женился. Ну, а в 50 лет уже все совсем по-другому осмысливаешь. Реально зрелый возраст. Хочется сходить на хорошую театральную постановку или фильм. Ну или футбол спокойно с трибуны посмотреть, все проанализировать. Сейчас же в жизни у меня по большей части только футбол. Но смотрю его в основном по телевизору. Особо не хочется ездить на стадион, хотя и приглашают. Тяжело это дается. Тем не менее ветеранские турниры нередко посещаю. «Спартак», кстати, очень часто проводит их и приглашает. Ну, а так в основном сижу вместе с котом у себя в доме за городом, жду, когда сын с работы приедет. — В Москве у вас квартира в динамовско-цеэсковских краях. Давно здесь живете? — С 1972 года. Бываю здесь, конечно, но опять же почти десять лет в основном живу за городом. Еще раньше, до того, как Максим родился, жил за «Соколом» в однушке. До этого — на Кутузовском с родителями и сестрой Леной. Она моложе меня на 11 лет. Большая трехкомнатная квартира у нас там была. А еще раньше — на Садово-Кудринской жили. География богатая (смеется). Вообще у моей прабабушки по материнской линии, Александры Васильевны, была восьмикомнатная квартира у Никитских ворот, в Скатертном переулке. Очень богатая семья у них была. После революции стали уплотнять, и им оставили две комнаты. Но очень просторные они были. Входишь в квартиру — просто огромный коридор! Ну и пошли комнаты: одна, вторая, потом идет комната Ширвиндтов. Шурик там часто скрипел на скрипке. — То есть в раннем детстве вы познакомились с будущим народным артистом? — Да. Мы-то тогда жили в коммуналке на Арбате, Калошин переулок. А у прабабки я частенько бывал в гостях. Приходил в комнату к Шурику, и мы играли. У него там очень красивые, яркие машинки были. Шурик постарше меня, конечно, был. Все время шутил, какие-то прибаутки говорил. Ну или сказки рассказывал. — Вы потом часто по жизни с Ширвиндтом пересекались? — Напротив, редко. Но помню, как в 2004 году мы вместе летели в Португалию на чемпионат Европы. Представляешь, бутылку виски оприходовали! — На спектакли его ходили? — Нет. Моя жена Ира говорила: «Звони Ширвиндту — на его спектакль сходим». Но как-то все не получалось, недосуг было. — Когда началась война, вам было чуть более года. Помните те времена в Москве? — Помню, конечно. Помню, как бомба в Скатертном переулке упала. Мы там рядом были, метрах в двухстах (долгая пауза). Помню, как мама бежала со мной через черный ход в подвал прятаться во время бомбёжки. Страшно. Я все время кричал: «У-у-у, мама! У-у-у, мама! Бежим!» — А ваш отец? — Отец к тому моменту уже работал в КГБ, ловил шпионов, по крышам лазал. Немцы сбрасывали такие специальные зажигалки, чтобы дома горели. Кошмар! Отец где-то караулил шпионов. Вот так тяжело приходилось… — С друзьями в жизни вам везло, Владимир Алексеевич? — Конечно, в футболе было много хороших друзей. Володька Федотов, Алик Шестернев, Кирилл Доронин… Все вместе мы много общались, по ресторанам ходили. Как сейчас говорят, тусовались. С предательством, к счастью, не сталкивался. — Кого считаете вашим главным другом? — Хороших друзей много было, но таких чтобы прямо закадычных, когда друзья не могут друг без друга, нет. — Футболисты вашего поколения много рассказывали о том, как после матчей часто любили сходить в баню или в ресторан… — Да, после игры, конечно же. И всей футбольной командой в баню и ресторан, и с друзьями я порой ходил. Например, с Игорьком Численко из «Динамо». Ходили в Сандуны, после бани — в «Арагви», а дальше ехали в ресторан «Советский» — вот такая у нас была программа. — Много выпивали? — Много. В основном это были шампанское и коньяк. Один раз, когда мы из «Арагви» ехали на машине Численко, Игорька остановили. Под градусом, конечно, были. Но Игоря знали все московские милиционеры, все-таки динамовец. Его всегда отпускали. В общем, у метро «Маяковская» остановили. У Игорька была приметная «Волга» с красивым номером, что-то там с семеркой связано: он же под седьмым номером играл. Подходит милиционер. Игорь — ему: «Миш, ну что тебе надо?». А этот Михаил, учуяв запах спиртного, сказал Игорю: «Ой, Игорек, двигайся. Я поведу. У «Динамо» стоит совсем молодой парень — он точно протокол составит». Ну, мы с Игорьком подвинулись, а милиционер повел. Тогда на переднем ряду у самого первого выпуска «Волги» был диван — вот мы втроем и сидели. Хотя впереди можно было все равно только вдвоем находиться. Доехали до «Советского». Численко рядом с этим рестораном жил. — Что было дальше? — Водитель говорит Численко: «Все, Игорек, я тебе завтра ключи от машины привезу. Сегодня ты за руль не сядешь». Милиционер ушел, а Численко так хитро заявляет: «А у меня второй комплект ключей есть». Так что Игорек часто ездил под градусом. «Разыграли сотрудника КГБ. Сказали, что я и Хмельницкий остаемся в Уругвае» — Вроде бы Численко популярностью у женщин пользовался? — Да, он, кстати, одно время с Викой, дочерью актрисы Зои Федоровой, встречался. Виктория потом, знаю, в Америку уехала. Симпатичная девчонка. — У вас машина появилась позже, чем у Численко? — Мы свои «Волги» одновременно купили. Когда играли на чемпионате мира в 1966 году, в нашем посольстве дали деньги — 1200 долларов, получили там чеки и уже в Москве по этим чекам приобрели машины. Нам тогда в Англии хорошо заплатил спонсор — производитель известной марки спортивной обуви. За то, что в их бутсах играли. С собой-то деньги домой оттуда не привезешь. Ну если только совсем чуть-чуть. — А кто в сборной СССР и ЦСКА был самым большим модником? — В сборной — Валерка Воронин, в ЦСКА — я и Володька Федотов. Другие ребята одевались не очень. — Все говорят, что в 1960-е у вас был самый лучший подкат на футбольном поле и никто в этом плане не смог с вами соперничать? — Что правда, то правда. Конкуренцию мне в этом отношении никто не мог составить. Подкат у меня был просто супер! Жаль, что нет возможностей его сейчас рекламировать. Нет нормального видео, снимков не так много. Если бы тогда были такие же технические возможности, как сейчас, то все бы это наглядно увидели. — Вы очень много рассказывали о южноамериканском турне сборной СССР. Что все-таки оставило у вас более яркие впечатления — чемпионат мира 1966 года в Англии или поездки в Южную Америку перед турниром? — Конечно же, чемпионат мира. Это очень масштабно! Когда же ездили по Южной Америке, даже порой не понимал, в какой стране просыпаюсь. Потому что без конца летали и играли. Одна-две игры — перелет в другую страну. И так постоянно. А в Англии было довольно много времени, все проходило куда более основательно. — Что больше всего там запомнилось? — Помню, как королева Елизавета II по окончании чемпионата мира на серебряном подносе вручила нам бронзовые медали за четвертое место. Она вынесла их, а Лева Яшин или Алик Шестернев — уже не помню, кто конкретно — раздал нам их. Четыре команды сидели в ресторане за круглым столом. Елизавета была молодая, симпатичная, стройная, тоненькая такая. Словом, очень интересная женщина. А сами игры и тренировочный процесс на чемпионате — как в тумане. Матчи через два дня на третий, подготовка к играм, словесная накачка… И надо еще и выспаться. Футбольный быт заедает, а это страшное дело. Если говорить не о футболе, то в Англии часто болтались по магазинам, чтобы все деньги там потратить и не увезти с собой. А использовать деньги надо было обязательно. Нас об этом предупреждали кагэбисты. — Люди из КГБ пристально следили за вами? — Конечно. Но все тихо и спокойно было. Они даже никогда не собирали нас. Главным было, чтобы никто не остался в стране, в которую мы выезжали. — А кто-нибудь думал об этом? — Нет, но мы как-то однажды в Монтевидео схулиганили. С нами два человека из КГБ ездили: один в возрасте, другой — молодой. Вот над молодым решили пошутить. Собрались все в холле, смотрим телевизор. Молодой сидит рядом. Ну и Валерка Воронин, будто бы сплетничая, говорит кому-то: «Знаешь, Пономарь с Хмельницким решили остаться в Уругвае. Они сегодня вечером уже собираются свалить из гостиницы». А этот слушает. И мы тоже слушаем. Ну, я и Хмельницкий, чтобы все правдоподобно было, собрали сумки и вечером спустились вниз — он как бросится за нами. «Не пущу!» — кричит. У нас у всех такой хохот был. Вот и разыграли. Хорошо, что он простил нас за эту выходку и не доложил в посольство. Нас бы тогда сразу на самолет в Москву усадили — и никаких матчей. Что и говорить, шутка была опрометчивая, очень плохая. — Летать боялись? — Нет, нисколько. Алик Шестернев очень боялся. Он всю ночь перед полетом играл в карты, потом садился в самолет и отключался — спал. А кто не боялся летать, в самолете выпивал. Опрокинешь граммов 100-150 — и хорош. Виски или водку в основном в полете пили. «Поклонницы часто звонили на домашний телефон. Предлагали встречу» — У вас девушка в ту пору была? — Нет, был свободен как птица в полете. Красота! Поклонницы на домашний телефон довольно часто звонили, порой после матчей подходили на стадионе, но я на это не реагировал. Не знаю, кто им давал телефон. — Какими были ваши диалоги по телефону с ними? — Звонит и предлагает встречу. Мол, я такая-то и такая-то, не могли бы с вами встретиться? А я говорил, что на сборы уезжаю. И у нас был всего один выходной — не до встреч. Когда там? Вообще, я старался отгородиться от этого. Нельзя сказать, что у нас было много таких футболистов, которые не пропускали бы ни одной юбки. Ну, Валерка Воронин, может быть. — Ваша жизнь тесно связана и с миром фигурного катания. Супруга выступала в цирке на льду. Долгое время вы дружите с Татьяной Тарасовой, много общались с Татьяной Жук. С кем-то еще из фигуристов поддерживали отношения? — Общались с Лешей Улановым, первым партнером Ирины Родниной. Хороший, очень скромный парень, без всякого выпендрежа. Посидели как-то, выпили и закусили. Он и на футбол к нам приходил. С Милой Пахомовой дружили. Она была замечательным, очень светлым человеком, прекрасных душевных качеств! Невероятно добрая. Я и с хоккеистами хорошо общался. С Валеркой Харламовым хорошие отношения были. С ним на сборах в Архангельском познакомился. Мы в одном крыле жили, хоккеисты — в другом. С Сашкой Рагулиным тоже общался. — В ресторан с ними ходили? — На сборах, конечно же, нет. Однажды в кафе на «Соколе» рано утром собрались. Были я, Шестернев, Володя Федотов. Заходим туда поесть. Смотрим — сидят гвардейцы-хоккеисты: Мишаков, Рагулин, Фирсов и другие ребята. Там большой стол. Они — нам: «Двигаемся сюда, двигаемся». Под столом — ящик водки. Тут же разлили по стаканам. Выпил полстакана на голодный желудок — пошел домой спать. Все, больше ничего не помню. Хорошо, что рядом жил. Мне всегда много не надо было, это меня и спасало. Харламов и Фирсов тоже мало пили. Володька Федотов не мог пить вообще — просто от запаха спиртного пьянел. Но знаю, что многие хоккеисты напивались до полусмерти. — Неужели? — Как-то Тарасов приходит на тренировку — жуткий запах спиртного разносится по всей площадке. Ужас! Ну он проведение тренировки поручил помощнику. «Товарищ Кулагин, проведите тренировку. С пьяной командой работать не буду». — Какие-то санкции игрокам за это были? — Да какие санкции? Что с ними сделаешь? — С легендарным Тарасовым вы часто пересекались? — Да, и на сборах, и по жизни. — Некоторые говорят, что боялись его грозного взгляда. — Ну, это кому как. Да, корреспондентам он не очень любил давать интервью. Игроки? Ну, пару раз кого-то из хоккеистов отправлял «на гауптвахту». Я с ним нормально общался. Мы не так, чтобы близко общались, но хорошо. Он меня Вовкой называл. Очень неплохо ко мне относился. — Как-то о вашей игре высказывался? — Нет, никогда. «К нам приехал Высоцкий, спел под гитару. Мы тогда его творчество не особо поняли» — Если не ошибаюсь, вы как-то в Архангельском играли с хоккеистами футбольный матч. — Да, было дело. Мы-то тренировались все время на воздухе, на солнышке, а они в основном в закрытом помещении, на льду, где холод собачий. Конечно, им хотелось разнообразить тренировочный процесс. И вот они уговорили Тарасова провести с нами товарищескую игру. Что ты думаешь? Тяжело хоккеистам пришлось на футбольном поле: только 15 минут они смогли побегать. А дальше было уже тяжело. При этом пять штук за это время мы им забили. Ну и Тарасов сказал: «Хватит, ребят! Заканчивайте играть». Ребята, видимо, решили, что это так просто — бегать по футбольному полю. В хоккее смены бывают: посидел две минутки, отдышался, выпил водички — снова вышел. А здесь такого нет. Трудно 45 минут играть без перерыва. — Что еще примечательного было на сборах в Архангельском? — К нам туда как-то приезжал Высоцкий. — Какие впечатления? — В то время Высоцкий еще не достиг пика своей популярности. Ну, приехал молодой парень, спел под гитару. Но мы тогда его творчество не особо поняли. К гитаре относились, как бы это сказать… скептически, что ли. Вот проигрыватель, пластинки любили очень. Из-за рубежа, кстати, очень много самых разных пластинок я привез. — Владимир Алексеевич, вы вроде бы и с самим Брежневым пересекались? — Да, это когда у отца была дача в Заречье, за Кунцево. Опять же, он ведь в КГБ работал. Само собой, у Брежнева рядом дача была. Я летом часто туда приезжал. И вот выехал я в город. В Кунцеве светофор загорелся красный — я остановился. Гляжу — в соседнем автомобиле Брежнев. Я на него посмотрел, а он на меня. Говорю: «Здравствуйте, Леонид Ильич!» Ну и поехали мы. Нормальный мужик. Отец с Брежневым общался, рассказывал о нем. Леонид Ильич даже интересовался у отца: «Как сын?» — А почему вы тренером по окончании карьеры футболиста не захотели стать? — О, это вообще не для меня. Я сразу решил, что никогда тренером не буду. Просто мне сложно было понять, почему молодые игроки не могут быстро выполнять то, что я могу. Становление у футболистов в 26 лет происходит — тогда только мозги появляются. А сейчас вообще башку сносит, когда такие деньги огромные платят. Просто сумасшедшие. Иномарки дорогущие! Все зашкаливает. Покупай, что хочешь. — А в ваше время, кстати, у спортсменов иномарки были? — Да что ты? Только Третьяку как-то подарили иномарку. Он, конечно, помоложе. Но в наше время в принципе и «Волги» далеко не у всех были. Да и автомобили в целом. В ЦСКА только у меня и у Федотова были. Долго у меня та машина была. Потом поменял ее на другую «Волгу». Отец помог через Моссовет. Уже после, когда в 1980-х по работе уехал в Венгрию, там взял иномарку — «Фольксваген». — Как вы стали работать в Венгрии? — После окончания карьеры футболиста семь лет работал в Военном институте иностранных языков. Был старшим преподавателем по физподготовке. Потом ушел в кадры спорткомитета при министерстве обороны. Там пять лет проработал. А затем сын Максим заболел астмой. Ему требовалась смена климата. Попросил, чтобы меня отпустили — подвернулась Венгрия. Я работал там в должности зама начальника управления кадров Южной группы войск. — Да, вы же подполковник. — У меня там было 6000 прапорщиков. Ох, мухлевали некоторые из них по-страшному… И продовольствие, и бензин себе возьмут. 2000 прапорщиков ежегодно менялись: одни уезжали, а другие приезжали. — Удавалось следить за тем, чтобы этого не происходило? Как-то предотвращать, чтобы не мухлевали. — Ну, это уже другие следили. Те, у кого они непосредственно в подчинении находились. Там же четыре дивизии были. И два отдельных полка, две ракетные бригады. Европа вся дрожала! И уехали мы из Венгрии, когда наши войска оттуда вывели, в 1990 году. Вернулись домой к разбитому корыту, в стране разруха. Когда мы только уезжали в 1985-м, Горбачев затеял эту свою перестройку, и в магазинах уже толком ничего не было. Одни только дохлые куры. Приехали в Венгрию — там все замечательно, на прилавках есть все, что захочешь: мясо, колбасы, сыры. Обалдеть можно! Жили там как у Христа за пазухой. А домой вернулись — опять ничего нет. «Когда денег на поездку уже не было, Гинер выделил 10 000 евро» — Как выживали в 1990-е? — Очень тяжело. Как-то надоумили меня взять кредит в банке, на эти деньги приобрести большую партию спортивной обуви и отвезти ее для продажи в Пермь. Я все это сделал. Отвез обувь на вокзал, там погрузили в поезд, повезли в Пермь, а там бандюки наехали. — И прогорели? — Ну, хорошо, что я часть обуви в Москве оставил. Продал ее хорошо: очень большой спрос был — ушла только так. Надо сказать, прекрасная кожаная обувь была. Потом банк этот лопнул, но я немало успел выплатить. — А потом как жили? — У меня на территории общества ЦСКА палатка продуктовая стояла, контейнер. Там две девчонки трудились. Они хорошо у меня зарабатывали. — С рэкетом сталкивались? — Да, приходили ребятки. Но на вещевом рынке у ЦСКА у меня был знакомый — бандюга. Он владел всем этим рынком. Ну, пришел «браток» с ружьем ко мне: «Ты думаешь платить-то?». Я ему: «А ты сходи и узнай, кому платить». Я назвал имя своего знакомого, ну тот и отстал. Затем уже другие «наехали». Тогда я решил обратиться к Тайванчику (Алимжан Тохтахунов — прим. «Матч ТВ»). Мы же давно были знакомы. Он бывший футболист, а у нас в ЦСКА раньше был администратором. Звоню ему. Он говорит: «Назначай «стрелку». Встреча была в уже новом ресторане «Арагви». Туда приехали бандюки и ребята Тайванчика. Поговорили — и все, отстали бандюки. Потом приезжали ко мне извиняться. — Сейчас с Тохтахуновым общаетесь? — Да, мы дружим. Часто с ним созваниваюсь, он всегда приглашает к себе в ресторан. В прошлом году был у него на 75-летии. — Вы рассказывали, что с вашей женой Ириной душа в душу прожили 45 лет. Словом, ваш брак был идеальным? — Нет, конечно. И конфликты порой возникали. Я не был идеален. Помню, когда Максим был совсем маленьким, мне звонят ребята: «Пойдем в баню». Ну и пошли. Втроем собрались. Один принес целую канистру самогона. А я сказал Ире, что заеду на молочную кухню для Максима и сразу привезу молоко домой. Ничего подобного: приехал вечером пьяный вдрызг. И без молочка. Кошмар. У жены слезы на глазах. Я очень счастлив, что встретил такую замечательную женщину, как Ирина. И знаешь, скорее всего, она меня выбрала, а не я ее. Я же был конченый холостяк. Фраза из фильма «Где находится нофелет?» полностью про меня: «Она сама тебя нашла. Так бы и жил всю жизнь бобылем». Я или вообще не женился бы, или женился бы на какой-то оторве. Просто очень повезло мне с Ирой. И жили мы в целом хорошо. Спасибо Таньке Жук, что нас познакомила на своей свадьбе. — Ваша супруга ушла из жизни 11 лет назад. Тяжело болела? — Да, тяжелое заболевание крови. Ездили на лечение в Германию — на пять лет жизнь продлили. Несколько раз летали. — Наверное, это стоило очень больших денег. Как решали этот вопрос? — Да, очень дорого: 10 000 евро одна поездка. Естественно, взяли все свои сбережения. Машину продал тоже. В последний раз, когда уже ехать было не на что, нам помог Гинер — 10 000 евро выделил. За поддержку Ленноровичу моя большая благодарность. Не знаю, как бы я без него справился. У меня к тому моменту уже вообще ничего не было. Мы с Гинером пересеклись в коридоре в клубном офисе. Он заметил, что я грустный, что не по себе мне, и пригласил в кабинет: «Что случилось, Владимир Алексеевич?» Я разъяснил наше тяжелое положение. А Евгений говорит: «Не переживайте, завтра получите деньги». Ну и сдержал слово. — Каким вы видите художественный фильм о себе? — Художественные фильмы о спортсменах я не люблю. Там много чего недостоверного. Мне не понравился фильм об Эдике Стрельцове, где в главной роли Александр Петров. Ну не Стрельцов это! Этот актер совсем не похож на Эдика. Так что лучше или документальный фильм, или художественно-документальный, как о Всеволоде Боброве. — Ваша главная мечта сегодня, Владимир Алексеевич, какая она? — Как сказать… Мечтаю в больницу не попасть. Очень тяжело лежать там. Давление же постоянно прыгает. Все мне твердят: «Побереги себя, побереги себя». Вот я и хочу себя поберечь. Хочется, чтобы у Максима все хорошо было. Чтобы повстречал он хорошую женщину. Максим — умница, трудоголик. Знает четыре иностранных языка: английский, венгерский, индонезийский и кхмерский. Он в Военном институте иностранных языков учился. Легко ему даются языки. В мать пошел. Конечно, он заслуживает большого счастья. Хочется, чтобы внуки наконец-то появились. Ну что я с котом один сижу? — Вы очень любите домашних питомцев. Сейчас у вас живет кот Федя. До него какие-то животные были? — Да, конечно. Была кошка. Евой звали. Красотка! Серая, дымчатая такая. Шотландской породы. Но заболела, стала кашлять. Шотландские кошки часто очень болезненные. Прожила она у нас где-то 11 лет. Хорошая, добрая кошка была. Федька тоже просто отличный парень. Очень добрый, ласковый, и он не боится никого из посторонних людей. Компанейский малый. Бежит навстречу, когда возвращаюсь домой. Обязательно должен посмотреть, что у меня в сумках. Практически идеальный кот, если не считать того, что приходит будить меня в пять часов утра. Что с ним поделаешь? У меня, кстати, не только коты были. В молодости мы с Ирой завели той-терьерчика. Теща говорит: «Когда уже заведете собаку?» Поехал на птичий рынок и купил пса. Тимочкой назвали. Но с ним гулять никто особо не хотел. Года три он был у нас — отдали в добрые руки. — Знаю, что вы хорошо готовите. Откуда у вас кулинарный талант? — Как женился, стал готовить. Вывешивал меню из того, что жена хочет. Ира сама очень хорошо готовила, но я редко давал ей это делать (смеется). Голубцы у нее, кстати, замечательные были! О себе я бы сказал, что готовлю о-о-очень хорошо. Вот, например, беру филе куриное и нарезаю мелкими кусочками. Посолю, поперчу, специй положу, соевый соус полью, помариную немного — и на сковородку. Это все жарится. Затем жарю баклажаны. Потом лук беру. Чуть поджарится — чеснок порубленный добавляю, затем порубленный болгарский перец, а после нарезанные помидоры без шкурки. Потом все в обратном порядке складываю и смешиваю. Под крышку, и все тушится. «Победа в Кубке УЕФА — событие большой важности. Для такого успеха нужно, чтобы все звезды на небе сошлись» — Вернемся к футболу. В мае исполнится 20 лет с того момента, как армейцы выиграли Кубок УЕФА. Чем отличается ЦСКА того времени и нынешний? — Конечно, ЦСКА двадцатилетней давности сильнее. И на порядок сильнее, на голову. Состав тогда был очень серьезный: Игнашевич, братья Березуцкие, Вагнер Лав… Сильный тренер — Газзаев, отличный руководитель — Гинер. Победа в Кубке УЕФА — событие, конечно, очень большой важности. Три года спустя этот трофей выиграл «Зенит». Но еще долго ничего такого, думаю, у нас не случится. Для такого большого успеха нужно, чтобы все звезды на небе сошлись: это и хорошее поколение игроков, и тренер, и состав — так, чтобы все футболисты собрались и все подошли команде. Ну и поставленная игра необходима. Вот точно так же, как тогда, когда ЦСКА и «Зенит» выиграли Кубок УЕФА, и так же, когда мы играли на ЧМ-1966. У нас же тогда Яшин и Воронин за сборную мира играли, Шестернев и Численко — за сборную Европы. — Как считаете, когда вернемся на международную арену? — Как завершится СВО, так сразу и вернемся. Как знать, может быть, в этом году все и закончится. Вроде бы и Дюков дал надежду, что скоро наши футболисты вернутся. Посмотрим. Может быть, в конце этого года, может, чуть позже. Хотелось бы уже поскорее вернуться. Почти три года ведь уже все это продолжается. — Что ждете от весенней части чемпионата РПЛ? — Думаю, нас ждет очень интересная борьба. Хорошие перспективы у многих команд. «Зенит» сейчас, после не совсем удачного отрезка в осенней части чемпионата, выглядит очень здорово. Комбинационная игра у них получается. Думаю, что «Зенит» еще раз выиграет чемпионат. «Краснодар» станет, наверное, вторым. А вот за третье место развернется очень серьезная борьба: там и «Спартак» будет биться, и «Динамо», и «Локомотив», и ЦСКА подтянется. Прямые трансляции матчей МИР РПЛ смотрите на каналах «Матч ТВ» и МАТЧ ПРЕМЬЕР, а также на сайтах matchtv.ru и sportbox.ru.