Стихи Татьяны Бек поражают как выбор, не имеющий обратной силы
Мир в лице изменился, заплакав,Будто мальчика бьют во дворе...А про Бога спросите монахов,Что живут на Афонской горе.
Татьяна Бек, 2004
Письмо от поэта Андрея Анпилова.
"...В начале или в середине 1980-х попалось на глаза стихотворение Татьяны Бек. Что-то из ее стихотворений я читал, уже знал, что она дочь прозаика Александра Бека, знал по фотографии - не красотка и не хорошенькая, но есть кое-что получше - обаятельная, лицо внушает доверие. Скорее ленинградского склада, чем московского.
А стихи трогали, чувствовалось, что человек одаренный, рука крепкая - а до потрохов не достает. И вдруг - достало, коснулось и навсегда запомнилось.
Я буду старой, буду белой,Глухой, нелепой, неумелой,Дающей лишние советы,Ну, словом, брошка и штиблеты.А все-таки я буду сильной!Глухой к обидам и двужильной.Не на трибуне тары-бары,А на бумаге мемуары.Да! Независимо от модыЯ воссоздам вот эти годыБезжалостно, сердечно, сухо...Я буду честная старуха.
Написано в 1981-м, автору тридцать два года. Скромные, скупые стихи поражали, как поступок, выбор, не имеющий обратной силы.
Тем более женские стихи - а без намека на игру и кокетство, безжалостно к себе, сердечно - к дару жизни.
Не к избранной юной или счастливой части дара - а целиком, со всем, что прилагается.
И сразу верилось - так именно и будет.
...Так не вышло, Татьяна Бек ушла в пятьдесят пять. Это случилось ровно двадцать лет назад.
Но в каком-то высшем смысле - так и вышло.
Если случайно слышу имя - первое, что на память идет - эти стихи. "Я буду старой, буду белой..."
***
Не по бумажке, но без запинки,Переболевши, провозглашу:Ныне сдуваю с любимых пылинкиИ на руках, не бросая, ношу.После мучительного промежуткаГрянет надежда как свежий пароль -И неуместна суфлерская будка,Ибо предложена жизнь, а не роль.Сладкая память и горькая память -Пряник не менее жесткий, чем плеть.Не обещаю себя переплавить,Но обязательно буду корпеть!Может быть, в ходе невидимой плавкиПомыслы вырастут, как детвора...Так или иначе: в уличной давкеСлышу заплаканный голос добра!
***
Средь ясного дачного дняС большого хромого буфетаРадушно глядит на меняЛицо полевого букета.На кухне толкует родняПро то, что я плохо одета...О, счастье погладить коня! -Последнее детское лето.
* * *
Отрочество!
Карнавал,Стосковавшийся о снеге.На катке - нескладный бал,Словно пьяный наповал,Словно это младший БрейгельВзял и нас нарисовал!Я бегу к тому мальчишке,У кого глаза как лед.- Я к тебе бежала! Вот...Жизнь моя, - в портфеле книжки, -Ну, сыграем в кошки-мышки,Ну, посмотрим, чья возьмет!- Этот пес откуда? Брысь! -Старые звенят "снегурки"....Эй, прохожий, оглянись!Только тощие фигурки,Только в школьном закоулкеТак легко - взлетают ввысь.
* * *
О Матерь Божья! То помои вылью,То говорят, что завезли картошку...И день уходит на сраженье с пылью,Пылясь и истончаясь понемножку.Чаев наварим - языком помелем....Но - полночью,как будто выше ростом,Прогульщица-душа, беги с портфелемПо воздуху по направленью к звездам!Не думайте, я не певец шатанийИ не цыганю у судьбы поблажек, -Но каждому живому нужен тайныйУединенный облачный овражек.Сижу и думаю о чем угодно.На облаке - следы моих ботинок.И даль - огромна... И звончее горна -Меня разбудит маленький будильник.
Прямая речь
Я родилась в литературной семье. Папа был писатель, можно сказать, знаменитый - Александр Бек. А мама была детская писательница - Наталья Лойко. Жили мы всегда скромно. Мне с детства был преподан такой урок, что литература - это не какие-то там привилегии. У нас никогда не было казенных дач. Папа бы умер со смеху, увидев сейчас, как сражаются борцы за права человека за дачи в Переделкине. Ему это ничего не было нужно. Родители с утра садились за пишущие машинки. Поэтому я думаю, что от родителей я взяла это ощущение словесности - не как исключительности, а как серьезной работы.
(Книга "Татьяна Бек. Она и о ней". М., 2005)