80 лет назад девяти летчицам 46-го полка присвоили звание Героя Советского Союза

Делали белье из парашютов "Сопровождавший нас красноармеец подсмеивался: "И куда вы, девушки? Наденут на вас шинели и сапоги, с вами же ни один парень в кино не пойдет", — вспоминала начало призыва в женскую авиачасть Ирина Ракобольская, позже ставшая начальником штаба "ночных ведьм". Первой же проблемой для летчиц действительно оказалась форма. Ее не успели перешить на женщин, и новобранцам выдавали огромные шинели, чересчур длинные брюки, обувь от 40-го до 43-го размера и т.д. "Мы звали их [сапоги] котики — от кота в сапогах... Нарочно нельзя было придумать одежды, так сильно лишающей девушек привлекательности (если учесть еще фляги и противогазы на боку)", — признавалась Ракобольская. Девушкам (в основном в авиацию пошли добровольцы ~в возрасте от 17 до 22 лет~) приходилось импровизировать и на ходу подгонять обмундирование: перекраивать гимнастерки, подрезать шинели и даже самим шить себе белье, поскольку вначале им присылали только мужское. Последнее некоторые ухитрялись делать из частей неиспользованных на боевых вылетах бомб, а именно, из парашюта от них. По крайней мере об одном таком случае упоминается в мемуарах "ночных ведьм". Слухи о нем дошли до вышестоящего командования, и двух провинившихся ~отдали под трибунал.~ Обе получили по десять лет, но сослуживцы смогли "отбить" подруг и добиться того, чтобы те отработали наказание в бою (до конца войны дожила только одна из них). "Как-то девушки постирали в арыке свое немудреное бельишко и повесили сушить его под крылья самолетов — прямо на расчалки. В этот день в полк приезжал [ главнокомандующий ВВС] Константин Вершинин и долго потом не мог простить нам такую инициативу: "Вы только подумайте, белье — на боевые машины", — спустя много лет пересказывала другую историю Ракобольская. Позже, когда летчицы доказали, что могут воевать наравне с мужчинами, и стали привычной частью Красной армии, им стали выдавать более подходящую форму, избавив от необходимости дополнительно тратить время на ее подгонку. Однако это не отменяло того, что экипировка для летчиков в принципе была более громоздкой. Так одна из летчиц, гвардии лейтенант Раиса Аронова отмечала, что в громоздком зимнем варианте "многие девушки стали похожи на медвежат". "Полностью одетого в свои доспехи штурмана можно было принять за шамана. На тонком ремешке, перекинутом через плечо, болтается планшет, в который вложены карта, бортжурнал и навигационная линейка. К поясу на бечевке привязан металлический ветрочет, напоминающий развернутый веер. Отдельно на ниточках висят карандаш и резинка. К перекинутому через шею ремешку прикреплены большие меховые краги", — перечисляла Аронова. Во время учебы и тем более в ходе боевых вылетов летчицы настолько выкладывались, что, по собственным признаниям, некоторым из них потом по несколько дней "снились прожектора", мешая отдохнуть. Чтобы снять напряжение, у девушек были свои фронтовые "сто грамм", положенные красноармейцам. "Первые дни войны на фронте женскому полку давали вино, потом его не стало, пошли в ход водка, различные самогонки из винограда: чача, рака, карамурзянка (по фамилии начальника тыла фронта). Некоторые девушки не могли заснуть после тяжелых полетов, тогда сливали для них водку из нескольких стаканов", — описывали участницы полка. Несмотря на все трудности, девушки не теряли присутствия духа и, по воспоминаниям современников, в тяжелой боевой обстановке стремились поддержать себя и других, пытаясь и на фронте сохранить какой-то уют и напоминание о доме. Так известно, что награжденная двумя орденами гвардии майор Женя Жигуленко брала в кабину цветы и вылетала на боевые задания с подснежниками под боком. "Конечно, девчонки оставались девчонками: возили в самолетах котят, танцевали в нелетную погоду на аэродроме, прямо в комбинезонах и унтах, вышивали на портянках незабудки, распуская для этого голубые трикотажные кальсоны... Амосова и Никулина еще на Кавказе купили красную скатерть и всюду возили ее с собой. Когда сделают в лесу шалаш, тотчас же одну сторону его завесят этой скатертью, чемодан прикроют салфеткой, да еще флакон одеколона поставят сверху…" — рассказывается в изданной МГУ книге мемуаров "Нас называли ночными ведьмами". Подобные мелочи помогали летчицам, несмотря на ежедневный риск для жизни, мечтать о скором возвращении к мирной жизни (большинство "ночных ведьм" после войны ушли из авиации и занялись другой деятельностью, в частности, научной, которую им пришлось оставить ради защиты страны). Посетивший полк в 1944 году писатель Борис Ласкин записал в своем дневнике как одно из самых сильных впечатлений то, что его участницы заранее договариваются, где встретятся и найдут друг друга после фронта. "Уславливаются о месте и времени встречи в Москве после войны… Говорят об этом с улыбкой, а думают и надеются всерьез", — подмечал Ласкин. "Бабский полк" и "наши "Маруси": как к летчицам относились обычные солдаты Мужчины первоначально воспринимали женщин в непривычной роли не медсестер, а "боевых товарищей" с недоверием и насмешкой. В шутку их полк открыто называли "бабским" или "Дунькиным", по имени командира Евдокии Бершанской. Сами девушки-новобранцы первое время стремились максимально сохранять дистанцию и даже не разговаривать с посторонними мужчинами, чтобы личные взаимоотношения не мешали выполнять боевые задачи. "Нам казалось тогда, что война скоро окончится и это время надо прожить, отрешившись от всего личного. Но со временем мы поняли, что война — это и есть наша жизнь и что разговаривать с мужчинами не грешно", — поясняла Ракобольская. Воспринимать всерьез девушек мужчин-летчиков побудили первые потери среди "ночных ведьм". Тогда они увидели, что женщины пришли воевать по-настоящему, и "жизнь с ними тоже не шутит". Сами же девушки отчаянно рвались в бой и негодовали, что когда их направляли на более спокойные направления. По словам Ароновой, она была даже "немного разочарована", когда в первом боевом вылете не встретила противника, так же себя чувствовали и ее однополчане. Уже вскоре после попадания в реальные боевые условия девушки показали, что их работа может быть весьма эффективной и нужной для армии. Они летали на "кукурузниках" - ~деревянных бипланах У-2 (По-2)~, изначально не предназначенные для боевых нужд. В этом самолете не было ни бомбового отсека, ни прицела, зато им было легко управлять, он мог сесть без аэродрома, а из-за небольшой скорости и низкой высоты полета трудно засекался радарами противника. Чтобы уничтожить По-2, противник должен был попасть точно в пилота или в двигатель. Помимо бомбежек, конструкция самолета подходила для того, чтобы эвакуировать раненых и сбрасывать наземным силам продовольствие и боеприпасы. "У нас здесь летают женщины на самолетах. Мы называем их "наши Маруси". Мы этим Марусям очень благодарны. Как только они появляются ночью над немецкими частями, немцы сразу перестают стрелять, и мы можем спокойно отдыхать, даже спать… Мы просим наше письмо напечатать в газете, чтобы все знали, какие они — наши Маруси и как они нам хорошо помогают", — подобные благодарственные письма солдат приходили в фронтовую газету, которую издавал сам 46-й гвардейский полк. Согласно армейским легендам тех лет, У-2 летали так низко, что, при желании, летчицы могли прокричать что-то находившимся на земле. Генерал-майор авиации Борис Гладков позже писал, что "девичьи голоса в темном ночном небе помогали бойцам больше", чем сбрасываемые им мины и припасы. В то же время, приняв сам факт существования женщин-летчиков, военные еще долго продолжали смущаться из-за их присутствия или стремиться им понравиться. В качестве последнего некоторые пилоты специально отклонялись от своего курса, чтобы сделать круг над аэродромом "ночных ведьм" и таким образом поприветствовать "сестренок". "Мужчины, приезжающие в полк, держатся весьма осторожно. Кажется, что под ногами у них не поле аэродрома, а минное поле", — с иронией отмечал Ласкин. "Сгорели над целью": как сражались и погибали летчицы Изначально из женской авиачасти были сформированы три полка, но только один из них, именно 46-й гвардейский нбап, остался полностью женским, тогда как остальные со временем стали смешанными. За все годы боев первый ни разу не уходил на переформирование, что для тех реалий было редкостью, и его нередко посещало командование, удивленное таким успешным результатом изначально экспериментальной идеи. "Слыхал я легенду о вашем полку. Думал, что сказка. Теперь убедился, что быль. Слыхал также, что вы не принимаете в полк мужчин. Правильно! У вас и без них хорошо идут дела. Пью за девичий полк!" — одобрительно отзывался об успехах летчиц сам маршал Константин Рокоссовский, вручая в 1945 году наиболее отличившимся медали Героя Советского Союза. Всего эту высшую награду страны из полка получили 23 летчицы. Указ о присвоении звания сразу девятерым из них был опубликован ~ровно 80 лет назад — 26 февраля 1945 года.~ За время существования полка "ночные ведьмы" потеряли в боях 32 человека. Первые годы они летали без парашютов и пулеметов на борту, а штурман держала малокалиберные бомбы прямо на коленях. "Ночь с 31 июля на 1 августа 1943 года. За какие-нибудь полчаса сгорели сразу четыре экипажа... [Ночь на 1 августа 1943 года], у нас сгорели над целью восемь девушек... Обгоревшие тела девушек привезли в полк. Их опознали только по орденам", — писала Аронова. Женский авиаполк успел совершить более 23 тыс. боевых вылетов и уничтожить, в частности, девять поездов, две железнодорожные станции, десятки складов, переправ и единиц транспорта. В немецкой армии их самолеты прозвали "рус фанер" или "печатной машинкой" (Nahmaschinen), из-за характерного звука, и признавали достойным и опасным врагом. "Русские летчицы, или "ночные колдуньи", как их называют немцы, вылетают на задания каждый вечер и постоянно напоминают о себе... Повсюду, где бы они ни появлялись, их отвага вызывала восхищение всех летчиков-мужчин", — указывал в своих воспоминаниях французский военный летчик Франсуа де Жоффр. Сами советские летчицы подчеркивали, что всегда стремились не только выполнить свой воинский долг, но и доказать, что женщины могут помочь защищать страну не хуже мужчин. "Мы сочинили 12 заповедей женского полка, и первая была: "Гордись, ты женщина!", — подчеркивала Ракобольская.