210 лет назад родился автор "Конька-горбунка" Петр Ершов

210 лет назад, в семействе чиновника, почти не бравшего взяток, родился Петр Ершов - тот самый автор "Конька-горбунка"

Профессор Петр Плетнев однажды весной (дело было в 1834 году) начал лекцию с этих никому еще не известных стихов:

В долгом времени аль вскоре

Приключилося им горе:

Кто-то в поле стал ходить

И пшеницу шевелить.

Как это просто, обаятельно и как это захватывает.

А потом в аудитории поднялся круглолицый молодой человек - девятнадцатилетний Петр Ершов. И студенты немедленно вперились в автора новой литературной сенсации, который мало чем от них отличался. Он тоже учился в Петербургском университете, тоже скучал на лекциях.

Но не дремал, а сочинял свою сказку под впечатлением "Сказки о царе Салтане". Впрочем, Ершов хотел представить "Конька-Горбунка" не вполне литературной сказкой: дескать, он просто обработал и записал то, что слышал от сказителя. Народными сказками он крепко увлекся подростком, в Тобольской гимназии, в которой потом учительствовал. Бойко рифмовал - и быстро пришел к идее соединить в стихах несколько сказочных сюжетов. Чтобы получился целый мир - такой, как у Пушкина в "Руслане и Людмиле", но более "доморощенный". Плетнев познакомил с этой сказкой Пушкина, устроил первую публикацию отрывка в "Библиотеке для чтения", без него не состоялось бы и первое отдельное издание - смирдинское.

Ершову 210. Мы еще помним двухсотлетие Пушкина, тем нагляднее поколенческая разница между ними. Ершов не способен был понимать Пушкина, общаться на равных, обмениваясь намеками и остротами. Он то робел, то настораживался. Сохранились ершовские воспоминания: "Я бывал у него, если вытащат к нему. Я был страшно обидчив. Мне все казалось, что надо мной он смеется, например: раз я сказал, что предпочитаю свою родину (для жительства). Он и говорит: "Да вам нельзя не любить Сибири - во-первых, это ваша родина, во-вторых, - это страна умных людей". Мне показалось, что он смеется. Потом уже я понял, что он о декабристах напоминает".

Пушкин, по-видимому, начертал первые четыре строки поэмы:

За горами, за лесами,

За широкими морями,

Против неба - на земле

Жил старик в одном селе.

Не на небе, на земле!

В 1850-е годы Ершов подправил поэму, когда готовил ее к очередному изданию после многолетнего запрета. Принято считать, что подпортил, ввел искусственные просторечия. Новый вариант стал каноническим, его с тех пор переиздают регулярно. Некоторые нововведения 1856-го косноязычны, попадаются и удачи. Но правка в третьей строке, кажется, принципиальная. Он не побоялся изменить пушкинскую редакцию: "Не на небе - на земле". Оно и звучит по-земному, и для Ершова многозначительно. Небожителем он не стал, над неурядицами не возвысился, но сохранил свое - нутряное, земное. Потому и нынче Петр Ершов среди нас. Легкий, остроумный рассказчик. И до сих пор в детских библиотеках мы встречаем зачитанные, даже изрисованные книжки про Горбунка - между прочим, и новейшие издания имеются. И замечательная, одна из лучших у Ершова строчек - "Не на небе - на земле". Есть в этом гордость человека, который не стремится в святые.

Он, пожалуй, первый великий сибиряк в русской поэзии. Такого из истории не вычеркнешь. О родной Сибири рассказывал громко, хотя в главной своей сказке обратился к старорусскому фольклору, который корнями уходит в те времена, когда русские еще не обжили Сибирь. Однажды в Тобольск приехали знатные путешественники - наследник престола Александр Николаевич с Василием Андреевичем Жуковским. Ершов преподнес цесаревичу оду и получил от него в подарок золотые часы. Ермака поэты к тому времени воспевали уже полвека, но Сибирь считали тогда не столько страной чудес, сколько местом ссылки. Свой край Ершов, к ужасу сентиментального Жуковского, любил и в других краях не прижился. И Василий Андреевич вздохнул: "Как такой человек мог оказаться в Сибири!" Этот день стал гимназическим праздником: как-никак, до юного Александра представители царской фамилии не посещали Тобольск.

Спор о конокрадстве

Нам не отмахнуться от многолетней дискуссии об авторстве "Конька-Горбунка". Главный довод против Ершова - обидный для поэта и, на мой взгляд, несправедливый. Ценители поэзии не верят, что столь посредственный стихотворец мог создать шедевр… "Не мог 18-летний студент, стихов до того не писавший (в лучшем случае написавший несколько откровенно слабых стихотворений), сразу написать гениальную сказку. К тому же придется признать, что 18-летний Ершов был много гениальнее 18-летнего Пушкина, которому в таком возрасте такую сказку написать и не снилось. И куда делся талант? В остальных стихах Ершова нет ни одной талантливой строчки", - рассуждает В.А. Козаровецкий, один из наиболее энергичных и даровитых сторонников "пушкинской" версии. Если это мистификация - то небывалая, гениальная. Потому что и через 180 лет доводов в пользу Ершова больше… Филологи, как правило, не относятся к этим изысканиям всерьез. Но сам спор о Ершове плодотворен: в азарте исследователи наталкиваются на открытия, это иногда помогает.

Между тем в сказке есть и не слишком глубоко зашифрованный автограф автора - рассказ о лихом Ерше. Таким Петр Павлович был смолоду:

Только ерш один из нас

Совершил бы твой приказ:

Он по всем морям гуляет,

Так уж, верно, перстень знает…

Игру с фамилией автора разгадывают даже дети. Таким вертлявым Ершом он был в молодые годы, пока уход близких, любимых людей не вогнал поэта в состояние "страшной хандры". Вспоминается тут и старорусская повесть о Ерше Ершовиче - "о щетине и ябеднике, о воре и разбойнике, о лихом человеке, как с ним тягалися рыбы лещ да головль".

Герои Ершова - не пейзане с фарфоровых тарелок. Он показывает крестьян, которые думают о выплате оброка, трудятся, ловчат.

Мужик у Ершова посрамил царя - эдакого комического деспота. Иванушку читатели (в первую очередь - дети) сразу встречают как родного. Нет сомнений, что он выражает одну из граней "русской мечты". У этой мечты есть ниспровергатели. Вот, мол, какой ленивый народишко: в героях у него дураки и емели, которые за здорово живешь получают богатство и полцарства. Ну, во-первых, похожие герои есть в любом фольклоре - например, у немцев с их "протестантской этикой".

Но главное - приглядимся, почему Иванушка побеждает. Почему волшебный помощник верен Ивану-дураку? Не просто так Иванушке привалило счастье. Кобылица награждает его за честность и простодушие! Ершовская поэтическая речь легко переваривает прибаутки - без погони за оригинальными рифмами и плавной напевностью. В Горбунке нет пушкинского романтизма, сказочная фантастика преподносится запросто - как в пересудах на завалинке. Когда в сказке есть простодушие и непринужденность - это полдела. Необходима соль, чтобы строки оставались в памяти, становились крылатыми. И многие репризы Горбунка мы помним с детства:

Царь велел себя раздеть,

Два раза перекрестился, -

Бух в котел - и там сварился!

Полную версию читайте на портале ГодЛитературы.РФ.