«Фашисты вели огонь с крыш и окон домов» 80 лет назад Красная армия начала освобождение Австрии. Как это повлияло на ход войны?
Войска 3-го и 2-го Украинских фронтов 16 марта 1945 года начали Венскую наступательную операцию, по итогам которой была разгромлена германская группа армий «Юг», завершено освобождение Венгрии и занята Восточная Австрия. Столица Вена была взята штурмом. Перед этим соединениям 3-го Украинского фронта пришлось выдержать последнее наступление нацистов во Второй мировой войне, отразив удар немецких танкистов в районе венгерского озера Балатон, где бои носили крайне ожесточенный характер. «Лента.ру» вспоминает ход событий.
«Продвижение войск было медленным»
Утром 16 марта 1945 года правофланговые армии 3-го Украинского фронта под командованием маршала Федора Толбухина были готовы перейти в решительное наступление.
В составе двух советских фронтов насчитывалось в общей сложности почти 645 тысяч бойцов и командиров, а также 100 тысяч болгарских военнослужащих, 1318 танков и самоходок. Противостоящая им германская группа армий «Юг» под командованием генерала Отто Вёлера имела в своих рядах 410 тысяч солдат и офицеров, 700 танков и штурмовых орудий.
Штаб Толбухина планировал прорвать оборону севернее венгерского города Секешфехервара, чтобы окружить и уничтожить немецкую группировку северо-восточнее озера Балатон. После этого в общее сражение должны были вступить соединения центра и левого фланга 3-го Украинского фронта.
Однако погода наступлению не благоприятствовала. Начальник штаба 3-го Украинского фронта генерал Семен Иванов вспоминал:
«С рассвета 16 марта густой туман окутал все вокруг. Людей, машины трудно было различить на расстоянии нескольких метров. Артиллерия не имела возможности вести прицельный огонь, авиация не могла летать, а пехота и танки — целеустремленно атаковать врага. Потянулись томительные минуты, а затем и часы ожидания».
Все это сильно нервировало не только рядовых бойцов, но и командиров, которых то и дело дергало вышестоящее начальство.
Командир 20-го гвардейского стрелкового корпуса генерал Николай Бирюков писал в своих мемуарах:
«С самого утра землю плотно окутал густой туман. Сверху, словно из гигантского распылителя, падала водяная изморось. Видимость была ограниченной, поэтому наступление отодвигалось к полудню. Все мы были раздосадованы. На наблюдательный пункт то и дело звонят: "Как погода?", "Не рассеялся ли туман?", "Как видимость?" Отвечаю: "Плохая!", "Нет, не рассеялся", "Никакой видимости!"»
В итоге наступление началось лишь в 15:35, после часовой артподготовки. С одной стороны, удар 4-й и 9-й гвардейских армий оказался для немцев неожиданным — противник не рассчитывал, что Красная армия перейдет в атаку, не вполне закончив оборонительное сражение у Балатона.
С другой стороны, на действиях советских войск сказались напряжение предыдущих боев и сложная для наступления местность на венском направлении, где немцы создали четыре оборонительных рубежа.
Первый из них проходил по западному берегу реки Грон, восточнее венгерского города Эстергом, по озерам Веленце и Балатон, по реке Драве. Все населенные пункты были укреплены и приспособлены для круговой обороны, особенно Секешфехервар.
Вторая линия вражеских укреплений тянулась по западному берегу реки Раба, ширина которой достигала 100 метров; третий рубеж нацисты возвели на юго-восточных склонах Альп и южных отрогах Карпат; четвертый, прикрывавший подступы к Вене, располагался от венгерского населенного пункта Шопрон до австрийского города Винер-Нейштадт.
Противник быстро пришел в себя и, используя выгодные условия местности, начал ожесточенно сопротивляться, местами переходя в контратаку. До наступления сумерек 16 марта советским частям удалось вклиниться в германскую оборону на глубину не более семи километров.
Семен Иванов отмечал:
«Из-за отсутствия в боевых порядках танков непосредственной поддержки пехоты продвижение наших войск было медленным».
Усилить удар штабу 3-го Украинского фронта было нечем — два танковых и один механизированный корпуса вели оборонительные бои южнее, на центральном участке.
«Немцы стремились посеять панику»
К февралю 1945 года на Восточном фронте для Третьего рейха ситуация сложилась угрожающая: на Одере Красная армия подошла к Берлину на расстояние 60 километров, в Венгрии штурмом был взят Будапешт и разгромлена 177-тысячная группировка немецких и венгерских войск.
В приоритете у Гитлера — Венгрия, а не Германия
Руководство Красной армии приступило к планированию Берлинской и Венской наступательных операций. Верховное командование вермахта, в свою очередь, готовилось дать жесткий отпор противнику, подтягивая резервы.
Несмотря на то что логика вещей требовала усилить главное направление — берлинское, Гитлер направлял основные резервы в Венгрию, желая во что бы то ни стало вернуть Будапешт.
Именно туда из Бельгии после неудачной для немцев Арденнской операции была направлена элитная 6-я танковая армия СС (основу которой составляли «тигры», «королевские тигры», «пантеры» и тяжелые самоходки) генерала танковых войск Йозефа Дитриха. Это был отъявленный нацист, участвовавший в пивном путче Гитлера в 1923 году, а с приходом к власти фюрера возглавивший его охрану. Он имел опыт танковых боев еще в годы Первой мировой войны.
Генерал вермахта и военный историк Курт фон Типпельскирх пояснял действия фюрера так:
«Освобождение Будапешта и удержание западной части Венгрии стали для Гитлера идеей фикс. Ей он подчинил все прочие соображения и обосновывал ее то внешнеполитическими причинами, то необходимостью защиты последних нефтяных месторождений в Венгрии и Австрии, без которых, по его мнению, немыслимо было продолжение войны».
Дитрих же в послевоенных мемуарах с досадой писал о своем кумире:
«Он часто провозглашал людей выше средних способностей великими гениями только потому, что они оказались в данный момент успешными и счастливыми. С годами мнение Гитлера о способностях различных людей резко менялось. Некомпетентных пустозвонов он провозглашал людьми выдающихся способностей и осыпал почестями».
В обстановке секретности немцы готовили в районе озера Балатон стратегический удар под названием Frühlingserwachen («Весеннее пробуждение»), планируя рассечь (как это уже получилось в январе 1945-го) и отбросить войска 3-го Украинского фронта за Дунай и тем самым ликвидировать угрозу венгерским нефтяным месторождениям, а также Вене.
Скрыть от советской разведки расположение крупной германской танковой группировки в Западной Венгрии оказалось невозможно, и в Москве пришли к выводу, что войскам следует готовиться к ожесточенному оборонительному сражению, и только после этого можно начать наступление на Вену.
Летом 1943-го генерал Иванов был начальником штаба Воронежского фронта и имел большой опыт оборонительных боев на южном фасе Курской дуги. Иванов подчеркивал:
«Опыт наступления немецко-фашистских войск под Курском показал, что противник прежде всего стремился прорвать главную полосу обороны мощным таранным ударом танков, в короткий срок посеять неустойчивость у обороняющихся и нарушить управление».
Учитывая эту особенность противника, руководство 3-го Украинского фронта создало наибольшую плотность войск на решающем направлении — между озерами Балатон и Веленце, достигнув глубины построения боевых порядков в 30 километров.
Главным стержнем советской обороны в 83-километровой полосе — от населенного пункта Гант на севере до озера Балатона на юге — стали 66 противотанковых районов. Они состояли из 100 артиллерийских частей и подразделений, в том числе 35 истребительно-противотанковых и восьми зенитных полков, а также двух самоходно-артиллерийских бригад (4400 орудий и минометов, в том числе 339 «катюш»).
Командовал артиллерией фронта будущий первый главком ракетных войск стратегического назначения СССР генерал Митрофан Неделин. К борьбе с немецкими танками также привлекались штурмовики и бомбардировщики 17-й воздушной армии генерала Владимира Судца.
«Измотать танковую группировку противника»
Операция Frühlingserwachen началась 6 марта наступлением ударной группировки в составе 6-й танковой армии СС, 2-й танковой армии, 6-й полевой армии и 3-й венгерской армии при поддержке 4-го воздушного флота.
Вначале немцы силами 2-й танковой армии и 91-го армейского корпуса нанесли два вспомогательных удара на южном участке фронта — по болгарским и югославским войскам, а также по соединениям 57-й армии генерала Михаила Шарохина.
На помощь болгарам, которые попали в трудное положение, Толбухин направил 133-й стрелковый корпус генерала Павла Артюшенко вместе с дивизионом гвардейских минометов и телеграмму в адрес командующего 1-й болгарской армии Владимира Стойчева:
«Необходимы еще четыре-пять дней такой же беспримерной стойкости, упорства, и эта авантюра противника будет сломлена, а его танковая группа будет разгромлена. Требую лично от вас и от вверенных вам войск особой стойкости в эти дни и постоянной готовности к решительному удару против врага».
Шарохин парировал удар вводом в сражение второго эшелона своей армии, который контратаковал противника при массированной поддержке артиллерии. На этом направлении немцы были остановлены.
Главный удар нацисты нанесли, как и ожидали в штабе 3-го Украинского фронта, силами эсэсовцев Дитриха и танкистов и пехотинцев генерала Германа Балька из 6-й полевой армии между озерами Балатон и Веленце, продвинувшись к вечеру 6 марта на глубину до четырех километров и захватив населенный пункт Шерегейеш. Толбухин принял решение укрепить оборону 18-м танковым корпусом и 3-й воздушно-десантной дивизией.
7 марта немцы предприняли более активное наступление, вводя в сражение все больше танковых частей. В полосе 26-й армии генерала Николая Гагена атаку немецких пехотинцев поддерживали около 200 танков и штурмовых орудий, а с воздуха прикрывало люфтваффе.
Натыкаясь на советские противотанковые районы и теряя бронемашины, противник непрерывно вел поиск слабых мест в советской обороне. Однако и штаб Толбухина держал руку на пульсе, оперативно сосредотачивая на угрожаемых направлениях артиллерийские и противотанковые части и подвижные отряды заграждения.
Свои главные силы Велер ввел в сражение 8 марта: позиции войск Гагена атаковали одновременно 320 танков и штурмовых орудий. Чтобы остановить продвижение немцев и для лучшего управления войсками штаб 3-го Украинского фронта возложил оборону полосы от озера Веленце до канала Шарвиз на 27-ю армию генерала Сергея Трофименко, а полосу от канала Шарвиз до озера Балатон — на 26-ю армию. Оба объединения были усилены резервами.
Враг продолжал круглосуточно ожесточенно атаковать крупными танковыми силами, продвигаясь вдоль западного берега канала Шарвиз. Обстановка ухудшалась, а резервов у 3-го Украинского фронта больше не было.
Запрет на использование 9-й гвардейской армии
9 марта Толбухин вынужден был просить Москву о вводе в оборонительное сражение только что переданной ему из состава 2-го Украинского фронта 9-й гвардейской армии генерала Василия Глаголева.
В ответ штаб 3-го Украинского фронта получил директиву Ставки, в которой подчеркивалось:
«1) Командующему 3-м Украинским фронтом в оборонительных боях измотать танковую группировку противника, наступающую из района Секешфехервара, после чего не позже 15-16 марта сего года правым крылом фронта перейти в наступление с целью разбить противника севернее озера Балатон и развивать удар в общем направлении на Папа, Шапрон. 2) 9-ю гвардейскую армию в оборонительные бои не втягивать, а использовать ее для развития удара и окончательного разгрома противника».
Штабу Толбухина пришлось спасать положение путем перегруппировки имеющихся войск, снимая части с пассивных участков фронта и уплотняя ими угрожаемые направления.
«Советскую оборону таранили 450 вражеских танков»
По указанию Ставки помощь должен был оказать 2-й Украинский фронт маршала Родиона Малиновского, и так уже изрядно поработавший «донором» для соседа.
Начальник штаба 2-го Украинского фронта генерал Матвей Захаров (в 1959 году ставший маршалом Советского Союза) вспоминал:
«К моменту перехода 3-го Украинского фронта к обороне 2-й Украинский фронт передал в его распоряжение три стрелковых, два танковых, один механизированный и один кавалерийский корпуса, 27-ю общевойсковую армию в полном составе, а также большое количество частей усиления, главным образом артиллерийских полков и бригад».
Ставка приказала 2-му Украинскому фронту:
«С выходом правого крыла фронта на реку Грон перейти к жесткой обороне на всем фронте севернее реки Дунай. Левым крылом фронта (46-я армия) перейти в наступление с 17-18 марта сего года с целью совместно с войсками 3-го Украинского фронта разбить группировку противника южнее реки Дунай и развивать наступление в общем направлении на Дьер».
Москва перенацелила большую часть самолетов 5-й воздушной армии генерала Сергея Горюнова из состава войск Малиновского на помощь Толбухину. Общее руководство действиями 17-й и 5-й воздушных армий осуществлял представитель Ставки — маршал авиации Григорий Ворожейкин.
Краснозвездная штурмовая авиация наносила удары по немецким танкам. Порученец Ворожейкина полковник Петр Пляченко вспоминал:
«В районе озера Балатон активно боролись с вражескими танками фронтовые бомбардировщики. Самолеты Пе-2 большими группами то и дело появлялись над полями сражений, наносили сокрушительные удары по танковым колоннам, железнодорожным станциям и узлам, переправам и другим объектам. Летчики-бомбардировщики делали по два-три боевых вылета в сутки».
Однако главная тяжесть борьбы с панцерваффе, как и на Курской дуге, легла на плечи артиллеристов, в первую очередь противотанкистов из состава 26-й и 27-й армий. Накал сражения достиг наивысшего уровня — 10 марта Велер бросил в бой все, чем располагал, кроме одной танковой дивизии.
Генерал Иванов констатировал:
«Между озерами Веленце и Балатон действовало уже 450 вражеских танков и штурмовых орудий. В этот день враг дрался с особым ожесточением. Именно 10 марта, как показали пленные, немецко-фашистские войска по требованию Гитлера должны были выйти к Дунаю и решить судьбу всего сражения. Вражеское командование сосредоточивало на 1,5-2-километровых участках фронта по 100 и более тяжелых танков, которые на больших скоростях пытались пробить брешь в обороне».
К 15 марта стало очевидно, что операция «Весеннее пробуждение» провалилась: немецкая ударная группировка не смогла пробиться к Будапешту и была измотана, а высокий боевой дух эсэсовских дивизий был утерян.
Потери 3-го Украинского фронта в Балатонской оборонительной операции составили более 32 тысяч бойцов и командиров, из которых 8,5 тысячи погибли. Немцы лишились, по советским данным, более 27 тысяч солдат и офицеров, потеряв подбитыми и сожженными около 500 танков и штурмовых орудий.
«Почему Секешфехервар еще не взят?»
Кризис наступления надо было срочно преодолевать. Вечером 16 марта, докладывая Сталину о результатах, Толбухин попросил Верховного главнокомандующего о передаче 6-й гвардейской танковой армии генерала Андрея Кравченко. Его просьба была удовлетворена.
В 21:30 Ставка Верховного главнокомандования приказала:
«Для проведения операции по разгрому танковой группы противника между озером Веленце и озером Балатон передать с 24:00 16 марта 6-ю гвардейскую танковую армию из 2-го Украинского фронта в состав войск 3-го Украинского фронта. Армию передать в полном составе, со всеми наличными запасами. Командующему 3-м Украинским фронтом 6-ю гвардейскую танковую армию использовать для развития удара правого крыла фронта и разгрома танковой группы противника совместно с войсками 27-й армии».
Утром 19 марта армия Кравченко была введена в сражение, 20 марта ее поддержали своим наступлением 26-я и 27-я армии. Первая линия обороны немцев начала рушиться.
На начальном этапе Венской наступательной операции Ставка придавала большое значение освобождению Секешфехервара, захваченного советскими войсками 23 декабря 1944 года и потерянного ими 21 января 1945-го. Секешфехервар являлся крупнейшим укрепленным узлом на пути к австрийской столице.
Штурм города вели соединения командующего 4-й гвардейской армии генерала Никанора Захватаева, усиленные танками 1-го гвардейского механизированного корпуса. Николай Бирюков вспоминал:
«Все наши атаки отбивались сильным огнем. Наверное, уже в пятый раз позвонил командующий армией: "Вторые сутки пошли, а город все еще в руках врага. Когда же возьмем?" — "Никанор Дмитриевич, возьмем город. Не силой, так терпением", — ответил я, хотя мне тоже было не до шуток. — "Мне за терпение уже попало. Москва запрашивает, почему Секешфехервар еще не взят!"».
22 марта Секешфехервар, в котором половина зданий была разрушена, был очищен от противника. В ходе яростного штурма погибли около четырех тысяч красноармейцев и более десяти тысяч местных жителей.
Заместитель командира 23-го гвардейского артиллерийского полка по политической части гвардии подполковник Валериан Крылов вспоминал:
«22 марта полк был в Секешфехерваре. Город разбит. Шутка ли, несколько раз переходил он из рук в руки».
В тот же вечер 6-я танковая армия СС была окружена и, теряя технику и людей, вынуждена отступать через узкий двухкилометровый коридор, простреливаемый артиллерийским и пулеметным огнем советских войск.
Ночной горшок для Гитлера
Красная армия начала преследование противника, отходящего на запад, к оборонительному рубежу на реке Раба.
Это вызвало страшный гнев у Гитлера, который приказал сорвать нарукавные знаки у личного состава четырех эсэсовских дивизий, входивших в состав 6-й танковой армии СС: Das Reich, Totenkopf, Hohenstaufen и Leibstandarte Adolf Hitler. Провести экзекуцию фюрер поручил начальнику Генерального штаба сухопутных войск Германии генералу Хайнцу Гудериану.
В своих мемуарах Гудериан писал:
«С этим приказом Гитлер хотел направить в Венгрию меня. Я отказался выполнять это распоряжение, предложив возложить эту миссию на находившегося как раз здесь рейхсфюрера СС, непосредственного начальника войск СС и в первую очередь ответственного за состояние их дисциплины, чтобы он лично ознакомился там с положением».
Генриху Гиммлеру, которого и так недолюбливали в боевых частях СС, крайне не хотелось выполнять щекотливое поручение Гитлера, но он не посмел перечить фюреру.
В ответ оскорбленные эсэсовцы послали Гитлеру ночной горшок с медалями, обвязанный ленточкой дивизии СС Götz von Berlichingen. Надпись на ленте имела скрытый смысл: в одноименной пьесе Иоганна Вольфганга фон Гете рыцарь Гец фон Берлихинген заявляет епископу, чтобы тот поцеловал его пониже спины.
Гитлер, раздраженный бесконечными пререканиями Гудериана, 29 марта отправил военачальника подлечить нервы, назначив его преемником генерала Ханса Кребса.
Гудериан писал:
«Вечером я прибыл в Цоссен. Жена встретила меня словами: "Почему так поздно?" Я ответил: "Зато в последний раз. Я ушел в отпуск". Мы бросились друг другу в объятия. Для нас это было спасение».
Обходя узлы сопротивлений и стремительно форсируя реки
Главный удар в Венской наступательной операции наносил 3-й Украинский фронт, вынесший на себе всю тяжесть боев у Балатона. 2-й Украинский фронт ассистировал соседям: 46-я армия при поддержке Дунайской военной флотилии и 23-го танкового корпуса разгромила 17-тысячную группировку врага южнее Эстергома. В целом войска Малиновского сосредоточились на проведении Братиславско-Брновской наступательной операции.
Гитлер объявил Вену городом-крепостью и назначил ответственным за ее оборону Дитриха. Столица Австрии была хорошо подготовлена к оборонительным боям, были выстроены внешний и внутренний обводы и мощные укрепления внутри города. Общая глубина обороны составляла 210 километров.
Наступление войск 3-го Украинского фронта развивалось весьма стремительно, достигая в отдельные дни 35 километров. Танковые соединения не ввязывались в затяжные бои с опорными пунктами противника, обходя их. 26 марта были взяты крупные узлы коммуникаций — города Девечер и Папа.
Быстрому захвату переправ через реки способствовали действия передовых отрядов. Свой вклад в панику и дезорганизацию в рядах врага вносила советская штурмовая и бомбардировочная авиация, нанося с воздуха непрерывные удары по отходящим колоннам неприятеля.
29 марта части 3-го Украинского фронта форсировали Рабу и, преодолев оборонительную линию на венгерско-австрийской границе обходным маневром, овладели городами Шопрон и Винер-Нейштад, после чего повернули на север.
На юге 27-я армия, наступая вдоль озера Балатон, создала угрозу коммуникациям 2-й германской танковой армии.
Чтобы нацисты не успели разрушить богатейший венгерский нефтеносный район Надьканижи, Толбухин направил 5-й гвардейский кавалерийский корпус генерала Сергея Горшкова в тыл противника. Совершив дерзкий 70-километровый рейд, конники Горшкова неожиданно для врага вышли западнее Надьканижи; немцы вынуждены были поспешно отступать и не успели взорвать нефтяные вышки.
С 26 марта по 4 апреля 1945 года войска 3-го Украинского фронта прорвали оборону группы армий «Юг» на глубину до 150 километров, полностью завершив освобождение Венгрии.
«Бои в Вене шли непрерывно»
Войска 4-й и 9-й гвардейских армий при поддержке 6-й гвардейской танковой армии устремились на Вену. 46-я армия переправилась на северный берег Дуная и двигалась к австрийской столице, чтобы отрезать пути отхода венской группировки противника на северо-запад.
Наступление Красной армии в Австрии проходило в крайне сложных условиях: дороги были заминированы, каждый населенный пункт превращен в узел обороны, который нужно было брать штурмом. Это не позволило 6-й гвардейской танковой армии опередить общевойсковые советские армии и с ходу взять Вену.
5 апреля на южных и юго-восточных подступах к австрийской столице завязались ожесточенные бои. Немцы периодически контратаковали, поддерживая свои атаки мощным огнем артиллерии. 6 апреля советские войска начали общий штурм Вены, окружив город с востока, юга и запада.
Генерал Семен Иванов писал:
«Бои в городе шли непрерывно: днем сражались главные силы, а ночью — специально назначаемые для этой цели части и подразделения. В сложном лабиринте улиц и переулков столичного города особо важное значение приобретали действия мелких стрелковых подразделений, отдельных танковых экипажей и орудийных расчетов, нередко дравшихся изолированно друг от друга».
Николай Бирюков подтверждал:
«Успешно действовали также тяжелые гаубицы, когда их выдвигали на прямую наводку. 152-миллиметровые снаряды проламывали стены, разбивали завалы, баррикады и прочие заграждения, с которыми не могли справиться пушки полковой и дивизионной артиллерии. Поскольку то и дело приходилось проламывать стены и заборы, каждый воин, кроме штатного оружия, носил с собой ломик, кирку или топор».
7 апреля Велер был заменен генералом Лотаром Рендуличем, но повлиять на дальнейшие события это уже не могло.
К вечеру 10 апреля нацисты контролировали только центр города. Они взорвали все мосты, кроме Имперского, который был заминирован и оставлен, чтобы перебрасывать части из одной части Вены в другую. Попытки советских войск 9 и 10 апреля взять Имперский мост успехом не увенчались.
Утром 11 апреля была совершена третья попытка — бронекатера Дунайской военной флотилии контр-адмирала Георгия Холостякова, пройдя на высокой скорости по Дунаю пять километров, высадили у Имперского моста по обеим берегам реки десант из 103 бойцов стрелковой роты старшего лейтенанта Егена Пилосьяна из состава 4-й гвардейской армии.
«Мы всеми силами рвались к мосту»
За Имперский мост разгорелся ожесточеннейший бой, не прекращавшийся ни на минуту более двух суток.
Среди десантников был будущий народный артист РСФСР, тогда 19-летний краснофлотец Георгий Юматов. После войны он рассказывал:
«Причалили, матросы забросили "кошки" и по канатам забрались туда. Мальчишки по девятнадцать-двадцать лет, самому старшему, по-моему, было лет двадцать пять. Пока длилась операция по захвату моста, немцы пришли в себя. Когда они сообразили, что нас там всего человек 15, всех перебили. Оставшиеся в живых были очень сильно искалечены. Выжило всего двое или трое, меня отправили в госпиталь».
12 апреля к десантникам прорвались бойцы из состава 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, однако положение складывалось критическое.
Ситуация изменилась утром 13 апреля, когда сводный штурмовой отряд морской пехоты Дунайской флотилии под командованием старшего лейтенанта Ивана Кочкина прорвал оборону врага в районе Имперского моста.
В образовавшийся прорыв тут же был введен стрелковый полк 80-й гвардейской стрелковой дивизии, который с большим трудом соединился с окруженными десантниками. Окончательный успех обозначился, когда вперед пошли главные силы соединения, усиленные 16 самоходками из состава 2-й гвардейской механизированной бригады.
Разведчик Дунайской флотилии Алексей Чхеидзе, участвовавший в штурме моста, вспоминал:
«Мы всеми силами рвались к мосту, к нашим товарищам. Фашисты вели огонь с крыш, из окон домов, дотов. Казалось, вражеские пули неслись к нам со всех сторон. Группа наша редела. Имперский мост, весь в клубах разрывов, все ближе и ближе. Подоспели мы вовремя: у гвардейцев кончились боеприпасы, в их рядах было много раненых. Помню возбужденные измученные лица, воспаленные глаза, россыпь гильз на избитом асфальте».
Под охраной танков и самоходок саперы разминировали Имперский мост, сняв более 100 зарядов. Захват стратегически важного моста поставил точку в сопротивлении гарнизона: отрезанная от своих восточная группировка немцев капитулировала, а западная начала поспешное отступление из города. К вечеру 13 апреля Вена была освобождена от немецких войск.
К 15 апреля армии Толбухина вышли на рубеж городов Тульн-ан-дер-Донау, Санкт-Пельтен, Берндорф, Марибор и реки Дравы, на той стороне Дуная был захвачен Корнойбург. На этом Венская наступательная операция закончилась.
Общие потери советских и болгарских войск составили более 177 тысяч бойцов и командиров, в том числе более 41 тысячи погибшими. Немцы и венгры лишились 130 тысяч солдат и офицеров, попавших в плен, сколько они потеряли ранеными и убитыми — неизвестно.
Начальник оперативного управления Генерального штаба Красной армии генерал Сергей Штеменко отмечал, что Венская наступательная операция не только благоприятно повлияла на будущее наступление советских войск на Берлин, но и заметно активизировала действия союзников.
Штеменко констатировал:
«Теперь они продвигались в более высоких темпах. Окруженная ими в Руре значительная группировка немецких войск была затем рассечена и вскоре прекратила сопротивление. Основные англо-американские силы, преодолевая слабое противодействие, устремились к Эльбе и побережью Балтики в районе Любека».
Третьему рейху оставалось существовать меньше месяца.