В марте 1945 года до Сталина дошла информация, что американцы ведут сепаратные переговоры с немцами

Потепление между союзниками февраля 1945 года, улыбки лидеров Большой тройки на фоне пальм и Ливадийского дворца в Ялте ровно через месяц сменилось явным похолоданием. До Сталина дошла информация, что за его спиной американцы договариваются с нацистами. Что такое Бернский инцидент и какие уроки нам пора выучить? Об этом наш разговор с научным руководителем Российского государственного архива социально-политической истории Андреем Сорокиным.

Андрей Константинович, что происходило 80 лет назад, в марте 1945-го, кроме успешного наступления Белорусских фронтов и союзников, рвущихся к Берлину?

Андрей Сорокин: Союзники вступали в длительный период подозрений и обвинений. Во второй половине марта 1945 года разыгрался так называемый Бернский инцидент. К нему привели секретные контакты резидента управления секретных служб США Аллена Даллеса с представителями нацистского руководства по поводу капитуляции германских сил в Италии. Они происходили в Берне (Швейцария) без участия представителей СССР. Консультации с американскими разведчиками предприняли германские военные: генерал Вольф и фельдмаршал Кессельринг.

Как говорил Шалевич-Даллес в "Семнадцати мгновениях весны", "главное в политике - это решимость, твердость и ясность мыслей. Остальное нам простит будущее"… А видите ли вы особый смысл в том, что американцы назвали свою операцию по контактам с нацистами "Санрайз" - "Восход"?

Андрей Сорокин: Было еще и другое кодовое название, которое присвоили этой операции англичане - "Кроссворд". Мы вряд ли сейчас сможем догадаться, какие смыслы в них вкладывали наши тогдашние союзники. Важнее не "вестись" на кажущиеся нам важными символические совпадения, а вникнуть в суть дела, которая куда интереснее, чем попытки разгадать, что стояло за названием.

Как отреагировал Советский Союз на сговор за своей спиной?

Андрей Сорокин: Сразу скажу: союзники проинформировали советскую сторону о состоявшихся контактах с немцами. Но отказались допустить к ним советских представителей. Боялись, что советское присутствие повредит их успеху. Вячеслав Молотов, который был наркомом иностранных дел, дважды направлял американцам и англичанам запрос, который скорее напоминал протест. Ему объясняли, что участие советской стороны преждевременно, "мы ведем не переговоры, а лишь входим в контакт", технически сложно доставить советского представителя в Берн и т.д. и т.п.

Политбюро отреагировало: на конференции в Сан-Франциско вместо наркома иностранных дел советскую сторону поехала представлять делегация во главе с послом СССР в США Андреем Громыко, а не с наркомом иностранных дел Молотовым. В конце марта-начале апреля Рузвельт и Сталин обменяются резкими посланиями по этому вопросу. В частности, в письме от 3 апреля Сталин скажет об отсутствии сомнений у советских военных в том, "что переговоры были, и они закончились соглашением с немцами". "Получается, - подчеркнет Сталин, - что в данную минуту немцы на Западном фронте на деле прекратили войну против Англии и Америки. Вместе с тем немцы продолжают войну с Россией - с союзницей Англии и США. Понятно, что такая ситуация никак не может служить делу сохранения и укрепления доверия между нашими странами".

Пишут, что в апреле 1944 года с Даллесом в Швейцарии встретился представитель заговорщиков, осуществивших впоследствии покушение на Гитлера. То есть договориться с фашистами за спиной Сталина пытались не впервые?

Андрей Сорокин: Да, в литературе присутствуют подобные утверждения не только применительно к 1944 году, но и более раннему периоду. Боюсь, однако, что я не смогу с документами в руках ответить на ваш вопрос, потому что не работал в архивах управления секретных служб США или Комитета начальников штабов Великобритании. Но в том, что разногласия в подходах к послевоенному урегулированию в Европе между англо-американцами и Советским Союзом имелись, нет сомнений. Обе стороны планировали целый ряд своих, прежде всего, политических шагов, не делая их преждевременно известными своим союзниками.

Мы знаем о так называемом Западном союзе, идея которого вполне созрела к 1944 году и который преподносился Сталину как объединение западноевропейских государств против германских вооруженных сил.

Закончилось все это тем, что этот Союз проложил путь к созданию будущего военно-политического объединения, известного как НАТО. Но и сам при этом просуществовал до начала 1990-х годов как структура, враждебная по отношению к Советскому Союзу и готовая реализовывать свои политические цели, в том числе военными средствами.

"Ялту" принято преподносить как пик взаимопонимания лидеров "Большой тройки", их способности договариваться. Но буквально через месяц Сталину стало известно, что идут сепаратные переговоры…

Андрей Сорокин: Мы должны понимать, что Бернский инцидент развивался в определенном общеполитическом контексте. Например, в это же самое время обостряется польский вопрос, на обсуждение которого в Ялте было потрачено едва ли не больше времени, чем на другие. Между СССР и союзниками возникли очень серьезные разногласия по поводу состава нового Временного правительства Польши и соотношению в нем просоветских членов и прозападных, иммигрантских из Лондона.

С другой стороны, происходили важные события на фронтах. Когда Красная армия вела на всех направлениях очень тяжелые и кровопролитные бои, союзники начали одерживать достаточно легкие победы, занимая один город за другим. Без особых усилий взяли в мешок трехсоттысячную группировку немецкой армии и принудили сдаться. И это не могло не порождать у Сталина сомнений в добросовестности союзников.

После Ялты действительно наметился тренд охлаждения. Близилось завершение войны, во весь рост вставали вопросы послевоенного урегулирования, а не военного сотрудничества. Дело шло к очевидному концу гитлеровской Германии…

То есть Бернский инцидент - отражение скрытой от глаз реальной борьбы за будущее?

Андрей Сорокин: Да. Кстати, он имел продолжение. В конце апреля Гиммлер и руководство СС сделают попытку внести раскол в ряды союзников, выйти на переговоры с англо-американцами о сепаратном мире. Немцы предлагали дезавуировать Гитлера как руководителя Германии, капитулировать на западном фронте и продолжать сопротивляться на восточном. Но в этот раз англо-американские союзники потребовали безоговорочной капитуляции перед всеми тремя союзными державами и незамедлительно проинформировали Сталина о предложении.

В послании Черчиллю от 25 апреля Сталин поблагодарит его за сообщение "о намерении Гиммлера капитулировать на Западном фронте". Аналогичное послание будет направлено и Трумэну, занявшему пост президента США после смерти Рузвельта.

Кстати, уход из жизни президента США сыграет далеко не последнюю роль в размежевании и в конечном итоге разрыве союзников. Отвечая Черчиллю на сообщение о его кончине, Сталин 15 апреля направит в Лондон специальное послание, полное глубокого смысла и искренней симпатии к ушедшему в мир иной союзнику. Советский вождь напишет: "В президенте Франклине Рузвельте советский народ видел выдающегося политического деятеля и непреклонного поборника тесного сотрудничества между нашими тремя государствами".

Как развивался Бернский инцидент, если судить по переписке союзников?

Андрей Сорокин: Итак, лидеры "Большой тройки" обмениваются своим мнением о так называемом "долге союзника". Ближе к концу марта дело доходит до использования формул, которые сторонами вполне могли восприниматься как оскорбительные. Это очень интересная полемика. Например, Рузвельт обращает внимание Сталина на то, что тот, наверное, повел себя бы точно так же, как ведут себя англо-американские союзники, если бы речь зашла о капитуляции окруженных к тому времени группировок в Данциге и Восточной Пруссии. На что Сталин вполне резонно, с военной точки зрения, возражает: переговоры Даллеса с Кессельрингом, в случае их успеха, открывают фронт, причем уже в тот момент была осуществлена переброска трех немецких дивизий с итальянского фронта на восточный, а вслед за этим немецкий генерал получает назначение на западный фронт и там сдается в плен 300-тысячная немецкая армия, - разве это звенья одной цепи? А сдача Данцига или капитуляция в Восточной Пруссии фронта не открывали и не имели поэтому решающего значения для положения на западном фронте. Все это, конечно, не могло не вызывать беспокойства советского лидера.

Черчиллю, в отличие от Рузвельта, Сталин, завершая трехнедельные дебаты, напишет коротко: принесет извинения за резкость тона, скажет, что в его намерения не входило никого оскорбить, но при этом напомнит, премьер-министру, что они на троих ведут строго секретную переписку, что позволяет, как скажет Сталин, "мне рассчитывать на возможность ясных, отчетливых объяснений без излишних экивоков вежливости в обсуждении самых острых вопросов".

Союзники признали, что у Сталина были причины на "резкость тона"?

Андрей Сорокин: Что аргументация советского лидера была вполне понятной, Черчилль признавал в своем письме к Трумэну, только что возглавившему Соединенные Штаты после кончины президента Рузвельта. Он сказал, что "мы, конечно, перед Советским Союзом чисты", но у Сталина были все основания подозревать нас в сговоре, поскольку США действительно одерживали слишком легкие победы на западе против того, что происходило на восточном фронте. Действительно, подозрительно все совпадает, и Вольф продолжает ездить к Кессельрингу на западный фронт, в то время как бывает и в Берне тоже. Консультации с немцами продолжаются три недели, все это время Сталин остается в неведении о том, что конкретно там обсуждается".

Что на этот счет думают американцы?

Андрей Сорокин: Вот вы говорили о символизме кодовых названий. А я бы увидел его в другом. Последнее письмо Сталину по поводу Бернского инцидента Рузвельт напишет 12 апреля. За час до своей смерти. Сталин получит письмо 13-го… Оно хранится у нас в архиве. Вот посмотрите перевод: "Благодарю Вас за Ваше искреннее пояснение советской точки зрения в отношении Бернского инцидента, который, как сейчас представляется, поблек и отошел в прошлое, не принеся какой-либо пользы. Во всяком случае не должно быть взаимного недоверия, и незначительные недоразумения такого характера не должны возникать в будущем. Я уверен, что, когда наши армии установят контакт в Германии и объединятся в полностью координированном наступлении, нацистские армии будут уничтожены".

И это прозвучало за две недели до легендарной встречи на Эльбе…

Андрей Сорокин: Советники Рузвельта и посол Великобритании в Москве Керр возражали против использования термина "незначительное недоразумение". По их мнению, это именно инцидент, когда советская сторона повела себя некорректно и недопустимо по отношениям к союзникам. Но и Рузвельт, и Черчилль, согласившись с тем, что, по здравому размышлению, основания для беспокойства у Сталина были, тем самым признают и свою неправоту.

В письме Рузвельта прочитывается и некий завет союзникам: надежда на сотрудничество трех держав после военного регулирования в Европе. К сожалению, как мы увидим, со временем она таяла.

Есть большой соблазн рифмовать события, между которыми 80 лет, не правда ли?

Андрей Сорокин: Всякие аналогии и попытки структурировать прошлое под актуальные проблемы сегодняшнего дня очень часто оказываются надуманными и контрпродуктивными. Из истории прежде всего нужно извлекать уроки. И Бернский инцидент их дает. Они касаются наших англо-американских союзников. Сталину, если разбирать то, что происходило, предъявить в общем нечего. Он был абсолютно прав, выразив в резкой форме свою обеспокоенность по поводу контактов англо-американских союзников с нацистской верхушкой. С политической точки зрения он не мог оставить этот вопрос непроясненным: "У вас контакты или переговоры?" Во всей переписке лидеров США и Великобритании даже попытки ответить на этот вопрос сделано не было, кроме технических объяснений. Рузвельт, к слову, в отличие от англичан, даже постеснялся представить Сталину такое соображение, как трудность для союзников доставки советского представителя в нейтральную Швейцарию.

Мы, наверное, можем более или менее трезво оценивать намерения двух лидеров, Рузвельта и Черчилля и даже согласиться с приведенной выше оценкой последнего. Но на какие комбинации был способен ярый антисоветчик Даллес из управления секретных служб США, мы можем только предполагать, точно зная, что в истеблишменте США он такой был не единственным.

Мюллер, Шелленберг, Кальтенбруннер… Как вы считаете, насколько точен был Юлиан Семенов в своем романе, а затем как сценарист фильма "Семнадцать мгновений весны"?

Андрей Сорокин: Основные повороты этой истории изложены достаточно точно. Естественно, некоторые сюжеты выпадают. Из фильма мы не узнаем о том, что Молотов был официально проинформирован союзниками о начале консультаций, что советская сторона настаивала на включении нашего представителя в переговоры… В сериале все подано так, как будто бы все случилось как гром с ясного неба и советские разведчики довели до сведения Сталина вот эту некрасивую ситуацию. Мы даже видели в фильме настоящие цитаты из писем Сталина к своим англо-американским союзникам, прежде всего к Рузвельту, но это только часть того большого по длительности Бернского инцидента. Кстати, переписка Сталина с союзниками была опубликована еще в советское время. И мелкими буквами в примечаниях там можно найти эту информацию о том, что Молотов 12 марта таки получил первое сообщение, которое не устроило советскую сторону. Отсутствие этой информации в фильме, конечно, добавляло драматизма представленной истории.

Кстати

Письмо Сталина, процитированное в фильме Татьяны Лиозновой "Семнадцать мгновений весны"

Лично и секретно от премьера И.В. Сталина президенту господину Франклину Рузвельту:

"В моем послании речь идет не о честности и надежности. Я никогда не сомневался в Вашей честности и надежности так же, как в честности и надежности господина Черчилля. Речь идет о том, что в ходе переписки между нами обнаружилась разница во взглядах на то, что может позволить себе союзник в отношении другого союзника и чего он не должен позволить себе.

Мы, русские, думаем, что нынешняя обстановка на фронтах, когда враг стоит перед неизбежностью капитуляции, при любой встрече с немцами по вопросам капитуляции представителей одного из союзников должно быть обеспечено участие в этой встрече другого союзника".