Поэт Дмитрий Дарин: Без идеологии — не получится

Поэту, автору множества песен, историку-исследователю Дмитрию Дарину в декабре прошлого года исполнилось 60 лет. Юбилейный концерт «Перекресток трех дорог» состоялся 26 марта в Центральном доме литераторов. Поздравить юбиляра пришли его друзья и соавторы — С. Никоненко, Н. Крыгина, О. Иванов, В. Пресняков (ст.), Н. Шацкая, В. Завикторин, Т. Липовенко, группа «Рядовой Дарин» и другие мастера эстрады.

Незадолго до грядущего концерта Дмитрий Александрович заглянул в эфир «Вечерней Москвы», и мы поговорили о фронтовой поэзии, нашей уникальной культуре и ее истинном предназначении. Собеседник Дарин колкий, за словом в карман не лезет, так что встреча у нас прошла… «со звоном».

— Дмитрий Александрович, представляя вас, я сказала про «множество песен». А сколько их всего?

— Ну а что это вы меня просто в поэты-песенники записали? Всего — не только песен, но и произведений академической музыки, среди которых есть и оратории, и кантаты, и даже опера — более двух сотен уже.

— Еще и песни. Серьезная цифра получается! Три года назад, когда только-только началась специальная военная операция, вы дали нам интервью, в котором четко «прописали» место поэта в современных реалиях. И мы говорили о фронтовой поэзии тоже. Может, начнем со стихов?

— Вообще-то это логично, коль уж беседа с поэтом. Я как участник фронтовых агитбригад езжу туда обычно вот с этой книжечкой — видите, сколько тут закладок. Вот сюда и погрузимся.

За минуту до боя

Посмотри в небеса,

Тот, кто правит судьбою,

Взвесит все на весах.

И из всей этой каши,

Хоть с молитвой, хоть без,

Он кидает на чаши

Души наши на вес.

Там зазря не жалеют,

Ни вовеки, ни днесь,

Чья душа тяжелее,

Тот останется здесь.

Тяжелее не местью,

И не плотским грехом,

А влетевшим известьем

О дружке неживом.

И застрявшим осколком,

Память режущим в дым,

По разбитым поселкам,

По подросткам седым.

Материнской мольбою

Не остаться в лесах…

За минуту до боя

Посмотри в небеса.

Там, на ангельской базе,

Есть канал запасной:

Бог с тобою на связи,

Ты — его позывной!

— Это было написано…

— …в Белгороде в 2022 году.

Мне нравится быть замужем: актриса Софья Эрнст — о женщинах, клише и браке

— Тогда никто и подумать не мог, какие испытания выпадут жителям этого города. Поэтическое предвидение, как ни горько… Хочется аплодировать, но почему-то кажется, что в такой ситуации это нелепо.

— Стихотворение это тоже уже положено на музыку, причем даже в двух вариантах. Это и есть высшая награда для любого автора, а уж для поэта в десятикратном размере — услышать, как поют написанное тобой. Ведь на самом деле считать количественные признаки — кто сколько написал, кто сколько пробежал — это совершенно пустое дело и удел исключительно спортсменов.

— Это просто любопытство. Итак, мы заговорили о поэзии, хочется провести некоторые параллели. Вспоминаю фронтовую поэзию Великой Отечественной войны. Война — это боль и смерть. Но она подняла поэзию на новую высоту, все написанное тогда, включая песни, цепляет и волнует и сегодня. Сейчас происходит нечто подобное?

— Вы знаете, это не совсем так, я считаю. И высота — понятие условное. Но, прежде чем высказаться, оговорюсь. Поскольку все мы, поэты и литераторы, по одним тропкам ходим, то ктото может подумать, что вот, мол, человек причастный, заинтересованный, его выступление — попытка свести с кем-то счеты, потопить конкурентов, а себя, наоборот, приподнять. Но поскольку я говорил это всегда и всем, моя позиция хорошо известна, выскажусь, как считаю нужным, а там уж кто как хочет, пусть так и считает. Я абсолютно убежден, что при отсутствии государственной идеологии мы всегда будем получать некий «торговый» продукт — телевизионный, киношный, литературный или поэтический. И сегодня его мы, собственно, и получаем. Вот посмотрите на самую богатую и, на мой взгляд, позорную при этом премию «Слово».

— Мы ждали ее как раз как альтернативу многим другим литературным междусобойчикам...

— Возможно, вы и ждали, но напрасно: 19 миллионов рублей государство выделило на нее. Хотя как — государство… Не государство, но некий прикремлевский клан, мимикрирующий под патриотику, который раскрутил одного известного ныне «литератора», вернее сказать, сочинителя Прилепина, который везде успевает — и на фронте он, и книги пишет, и блог ведет, и гранты отрабатывает. Так же точно активничает и его свита, все друг за друга цепляются и лезут вперед. Не называю я их не потому, что боюсь, а чтобы рекламы им дополнительной не создавать. Они-то и добивались выделения этой государственной кормушки.

При этом более умные и более хитрые, чем самые оголтелые либерасты из тех одиозных фигур, что давно свалили за границу (вспомните мое стихо творение «Крысы», вы три года назад его напечатали), они отделались от них, чтобы не мешали своими воплями и злобесными истерическими проклятиями в адрес России делать им их главное дело. А главное их дело — нажива. Просто прошу: прочитайте первый сборник военной поэзии, выпущенный под редакцией вышеназванного «патриота» и не менее известной «патриотки». Меня так просто воротит от того, что там написано. По словам составителей, некоторые стихотворения там могут считаться «наследниками поэзии Великой Отечественной», о которой вы только что сказали. Но если честно, нет там поэзии вообще. На мой взгляд.

— Экий вы! Жестко… А что же там, если не поэзия?

— Там нет ничего, кроме плохо зарифмованной попытки показать себя либо на диване, либо на бруствере, правда, тоже виртуальном. Там рифмуется что-то вроде, простите, «сиси — Тбилиси», и для меня все это кощунство. Но этот сборник, заметьте, сразу поступил в продажу, стоит две с чем-то тысячи рублей и на нем главный литературный бенефициар Прилепин пишет весомо: тут собрано лучшее, покупайте. Вот это слово «покупайте», как for sale у их западных духовных учителей, и есть основная движущая сила современной так называемой военной, или фронтовой, поэзии. Безусловно, есть некоторые исключения, лакуны. И слава богу, что есть!

Но самое плохое в этой премии — то, что они прикрылись Союзом писателей России, в котором я имею честь состоять. (Беседа происходила до съезда писателей, объединившего разные их союзы. — «ВМ».) И Союз писателей, укрепивший свою славу изданием бесплатных сборников, которые в большом количество ушли в том числе и на фронт, в которых печатались прекрасные поэты Алексей Шорохов, участник СВО, Анатолий Пшеничный, Светлана Размыслович, Владимир Скобцов и много поэтов почвенных, коренных, которые, как и я, никогда не меняли своей точки зрения, вдруг стал ширмой для этого безобразия. Не знаю, может, меня теперь из Союза писателей исключат после таких слов, но промолчать — значит предать. Почитайте рекомендованное! Конъюнктурная поэзия, пустошь полная. «По небу плывут деды-лебеди» — вы себе этот мрак, дедов-лебедей можете представить? А это третье место в премии «Слово» и полмиллиона призовых.

— Дмитрий Александрович, но другие ведь могут сказать: а судьи кто?

— Потому я и оговорился сразу: это моя позиция. А судьи — это поэты Великой Отечественной войны. Самойлов, Симонов, Гудзенко, Деген. Вот они — судьи. Почитайте и сравните дедов-лебедей с гамзатовскими журавлями и вынесите вердикт. Я же — не судья. Но я — присяжный поверенный от русской поэзии. Имею право, поскольку никогда не мог позволить себе написать — прошу прощения у публики — «Россия в г…не». А это я прочел у кандидатки на указанную премию из короткого списка (А. Долгарева удостоена 1-го места в разделе «Молодой автор. Проза». — «ВМ»). Знаете что? Давайте честно. Факт рождения на Украине еще не означает, что можно такое писать в самом высочайшем виде искусства. Я даже больше скажу. Люди в погонах — безусловные герои. Это не обсуждается. Но даже самые лучшие из них — не обязательно лучшие поэты.

Хотел бы уметь останавливать время: актер Никита Панфилов — откровенно о своем прошлом

— Но это вроде как понятно…

— Конечно, понятно, но на это уже не обращают внимания. Логика такая: медаль — есть? Рифмовка — есть? Все, ты поэт, потому что это сейчас — ведущая тема, тема войны.

— Вы простите, но мне кажется, что человек, находящийся на СВО, не будет задаваться вопросами, из какого лагеря этот поэт или тот, получил он премию или нет. Мерило ценности там иное: зашло не зашло, нравится не нравится.

— Верно. Но сейчас вопрос в другом. Вопрос в том, почему государственные деньги идут на подпитку вот такого безобразия. Или еще вопрос: почему в жюри такой крупной премии сидит откровенный нацист? Я опять-таки имя его пиарить не буду. Но я сам видел его пост и читал там прямой призыв — давайте собирать Гитлера! Ах, ну конечно, это же было два года назад, ах, это были ошибки молодости, временные заблуждения… Да бросьте. Говорить сейчас можно что угодно. Но это не меняет сути — бывших нацистов не бывает. Все это продажные, мимикрирующие люди, для которых родина там, где платят. И только! И если сейчас платят за СВО — они будут там, вот что меня возмущает. И многих возмущает! Но в силу разных личных причин не все могут сказать об этом вслух или написать в соцсетях. Итог таков: к моему глубокому сожалению, Союз писателей России оказался замазан в этом, и я хочу, чтобы все понимали: Гран-при Юнне Мориц — это всего лишь ширма, под прикрытием которой можно было протащить к кормушке своих либеральных рифмаэтов. Поэтами я их назвать не могу.

— Три года назад вы сказали в интервью, что подготовили основы некой культурной доктрины. Документ где-то «залежался»? В такой ситуации он помог бы поставить точки над «i»?

— Как основа — не помог бы, но если бы на этой основе после всенародного обсуждения с участием экспертов, юристов, общественных организаций и разного рода деятелей выработался бы некий концептуально завершенный документ, который можно было бы представить законодателям, то почему нет? Кстати, вы и представить не можете, сколько людей, чиновников и даже партийных лидеров его читали. Я же начал писать эти Основы культурной доктрины РФ еще при жизни Валерия Ганичева (бывшего председателя Союза писателей не стало в 2018 году. — «ВМ»). Все читали, кивали. И — тишина. Со временем я даже начал оговариваться: вы только не принимайте меня за сумасшедшего… Более того, я показал это некоторым религиозным деятелям. Знаете почему? А специально. Пусть живут с чувством, что они могли изменить Россию и помочь ей, но не воспользовались шансом, который буквально упал им в руки. Да, хочу, чтобы они жили с этим.

— Изменить Россию. Это значит изменить и весь мир, разве нет?

— Изменить Россию — значит изменить мир дважды. Главная духовная энергия мира проистекает отсюда: наша культура прописана жертвенной кровью, не позволяет плясать на костях и словами Аристотеля призывает к высшему — в самом себе. Вся наша культура, прежде всего — победоносная, призывает изменить что-то именно в себе. Ни развлечения, ни пустое прожигание жизни, ни нажива никогда не были ее целью, почему Россия и непобедима: дух ее неистребим и Бог не попустит его разрушения. Да, он бывает с Россией, а иногда отворачивается от нее, но исчезновения ее как духовной скрепы мира — как либералы не любят это слово! — он не дозволит, поскольку не будет этого — развалится остальной мир.

— Но мы сами к России не больно бережливы. Даже наша собственная история в школе преподавалась с лакунами и искажениями, разве нет?

— Но Россия, как известно, — это вообще страна с непредсказуемым прошлым…

— Точнее Михаила Задорнова не скажешь. Но хочется поспрашивать вас об исторических изысканиях. Иван Грозный, Дмитрий, Смута… Почему вы занялись ею, кстати? Искали какие-то переклички с настоящим?

— После «Грозного» («Царь Иоанн Первый Грозный», драматическая поэма) работа пошла в каком-то смысле по инерции. Все было такое знакомое: имена героев, роды, интриги, друзья и враги. Бросать их было жалко! Но правда: когда я это писал, то обратил внимание на то, что у нас, кроме декораций и имен, по большому счету ничего не меняется. Где начинал Дмитрий поход? Об этом, конечно, можно говорить часами, но тем не менее. Кратко: он с частными наемными польскими бандами, казаками (черкесами), с этой разбойной армией, скрепленной только целью поживиться и добиться какой-то власти и возможности управлять покоренным народом, с молчаливого одобрения Сигизмунда III начал творить беспредел на русской земле, который описать можно, а озвучить нежелательно, поскольку это лютая жуть. Города же ему, кстати, сдавали на раз — как прямому потомку Грозного, и это говорит о том, каким к Грозному было отношение. На Руси всегда жесткую власть ценили. Итак, откуда же они пошли? От Киева. Все то же, те же места боев даже и те же враги, та же объединившаяся против нас Европа… Она, кстати, объединяется против нас раз в 100 лет примерно.

— Как вы исторические сведения собирали? Чем докажете, что у вас — историческая правда?

— Все мои книги вычитаны именитыми историками, в том числе доктором исторических наук профессором В. А. Волковым и кандидатом исторических наук О. А. Курбатовым. Наталия Нарочницкая написала предисловие. Вроде тема не ее, но она как-то прониклась. В «Смуте» — более 250 источников, от летописей до текстов историков. Не использовал только Карамзина.

— Что-то стало за него обидно…

— Понимаете, по вопросу о том, причастен ли Борис Годунов к убийству царевича Дмитрия, историки разделились на два лагеря. Даже Ломоносов так считал. И Карамзин, и Ключевский утверждали, что да. Но стоит почитать Арцыбашева и Погодина, который выпустил по этому вопросу специальную статью, на полях которой интересные пометки сделал Пушкин. В общем, безумно интересно, и я уверен: Годунову это совершенно было не нужно. Но если бы меня спросили, есть ли у меня мечта, я сказал бы: да! Мечтаю хотя бы подержать в руках розыскное дело царевича Димитрия. А за Карамзина не переживайте — он аккурат перед девятым томом своей «Истории…» получил вспомоществование в 60 000 золотых, колоссальную сумму по тем временам, от государя. Ну и очернил Грозного как мог, еще и назвал четвертым.

— В общем, читайте Дарина — и не ошибетесь.

— Звучит не очень скромно, но исторически и технически придраться к моим книгам сложно. Кстати, у каждого из моих консультантов набиралось порядка трех десятков замечаний. Но часть из них я умудрялся отстаивать благодаря документам, чем горжусь. Выверялось все: чтобы слово не проскочило из тех, что тогда не использовали, был точно описан быт и все такое. Иначе нельзя — лягающиеся юноши и диванные любители истории прицепились бы точно.

Скульптор Василий Селиванов: Главный заказчик — Бог

— Не жутковато вам от того, что, поскольку все развивается по спирали, мы вновь и вновь заходим на старый круг, только на новом уровне…

— Это у кого угодно такое развитие, но не у нас. Мы развиваемся — по зигзагу! Поэтому и буква Z превалирует. И на каждом изломе появляется великая литература, великое искусство. Сытый период демократии знаменует упадок духа.

— Вы, значит, против демократии?

— Я за эсимнетию*. У нас уже была и демократия, была и диктатура, крови пролилось страшно сказать сколько, не было только анархии, но нам она точно противопоказана.

— А почему у нас свой, особый путь? Если это так.

— Потому что у нас нет середины. Поэтому же и Z. И когда маятник переходит на другую сторону, мы доходим там до конца, делаем зигзаг и возвращаемся обратно.

— Сейчас мы в каком месте?

— На изломе. В философском смысле, я считаю, это момент показательный: он доказывает, что нынешний госаппарат не справляется с тем, что мы имеем. А момент мы переживаем острый, важный. Я уже говорил: много с нами осталось торговых либералов. Они и стремятся править бал, делают это хитро, мимикрируют, умные же. Образно говоря, ситуация выглядит так: у вас есть бассейн. Он грязный. В него ведет сточная труба. И льется по ней в наш чистый бассейн фекальная масса либеральной макулатуры под грифом высокой Z-поэзии. Вы можете истратить кучу денег и поставить очистные сооружения, но вы же понимаете, что, пока труба не будет перекрыта, бассейн будет оставаться грязным. Но перекрыть ее они не дают! Они же деньги получают за этот слив. А кто-то — за очистные сооружения. Поэтому тот, кто хочет перекрыть сточные воды псевдопоэзии и псевдолитературы — враг и тем и другим. Вы поймите, сейчас борьба идет уже не за качество литературы, на нее всем наплевать уже, борьба идет за основы основ, за истоки. И принципиально тут вот что: будет отравлен исток или останется чистым и впадет в великое море русской — великой! — культуры.

— Что еще вас раздражает в текущем моменте?

— Мне кажется как минимум странным тот высокий градус веселухи, что демонстрирует нам телеэкран. И царящая на нем пошлость, дикая, с юмором ниже пояса. Я считаю, что развлекательные передачи до нашей Победы вообще нужно запретить. Ну как так? Одни — воюют, другие тут погрязли в шоу. Идеологии нет! Сейчас еще более или менее народ с чем-то разобрался, но было же как? Мне комбат там, под Донецком, рассказывал. Как-то приходит к нему цыганский барон и спрашивает: что, погромы будут? Какие погромы, с чего ты взял? А как же. «Децыганезация» же объявлена. Вот таким было непонимание…

Идеология — в моем понимании, в понимании людей русскоговорящих, русскочувствующих — это серьезная поддержка, обеспечивающая победу русской соборной культуры и русского оружия. Если это так, если действительно хотим этого — требуется принятие закона о национальном достоянии, чтобы ни в торговых целях, ни в рекламных нельзя было использовать те же великие литературные произведения. А тут известный банк «отоварил» едва ли не всю классику, еще и уверен, наверное, что таким образом ее популяризирует. Но на деле же — пошлость страшная. Мы сами портим наше озеро, наш бассейн. Пора все это прекращать, и я надеюсь, что так и будет. Когда государственной идеологии нет, ее место тут же занимает либеральная идеология, выраженная фразой: «За деньги — да». Поэтому либерализм — свобода канализаций. А я — за свободу фонтанов.

ДОСЬЕ

Дмитрий Александрович Дарин родился 31 декабря 1964 года в Ленинграде. Поэт, писатель и публицист. Член Союза писателей России, ЛНР и ДНР, член Союза журналистов России, член песенной комиссии Союза московских композиторов. Печатался во многих СМИ, включая «толстые» журналы. Лауреат Большой премии имени С. Есенина «О Русь, взмахни крылами», Международного фестиваля патриотической песни «Красная гвоздика», лауреат литературных премий имени М. Ю. Лермонтова, «Имперская культура» имени Э. Ф. Володина и многих других. С октября 2009 года — сопредседатель комитета, председатель отборочного жюри Международной литературной премии имени С. Есенина «О Русь, взмахни крылами».

ТОП-7

Лучшие книги Д. Дарина

Сердце на ладони (стихи, 2014);Безымянный батальон (стихи, 2015);Синдром бабочки (повесть и рассказы, 2017);Исторические поэмы (поэмы, 2019);Царь Иоанн Первый Грозный (драматическая поэма, 2019);Смута (драматическая поэтическая трилогия, 2023);Рассказы о нас (проза, 2025).

Ранее «Вечерняя Москва» поговорила с режиссером Ильей Учителем. Он рассказал о детстве, мужском воспитании и кино.