Что ждет знаменитые петербургские "Кресты" после их продажи?

В Санкт-Петербурге проданы на аукционе знаменитые "Кресты". Такая же достопримечательность города, как Зимний дворец, Биржа, Петропавловская крепость, "Аврора", Кресты были куплены частной девелоперской компанией. Место, где они стояли, и здания, в которых находился уже вывезенный в Колпино СИЗО, теперь нуждаются в переделке. "РГ" первой написала об идее продажи "Крестов". Теперь наши журналисты выясняли, что важно в "Крестах" сберечь, а что нужно переделать.

Что было в "Крестах" в последнее время?

Если зайти в "Кресты" со стороны улицы Комсомола, через толстые металлические ворота в глухой (более трех метров высотой) стене, то сразу за воротами увидишь молодые деревца, которыми зарастают и специальная яма для досмотра автомобилей-автозаков, и помещение для содержания собак. Тюремный комплекс уже восемь лет стоит пустым. И как памятник архитектуры стремительно ветшает, как и всякий дом без хозяина. Гулкие пустые коридоры, камеры с незапертыми больше дверями. Видны надписи заключенных на стенах и забытые ими книги из тюремной библиотеки - растрепанные "Бесы" Достоевского.

Храм Святого князя Александра Невского, исключенный из торгов, отдельно передают Русской православной церкви.

А еще здесь общежитие, жилой дом, баня, два прогулочных двора, постройки советского периода - и весь этот комплекс давно требует хозяйских рук и просится на реновацию.

Кому достались "Кресты"?

В пресс-службе купившей "Кресты" компании ГК КВС отвечают, что там решили ничего не комментировать.

- Сначала пройдет тщательная историко-культурная экспертиза, - уверяет нас по телефону в пресс-службе. - Будет обмерян и обследован буквально каждый сантиметр площади. И только потом можно будет о чем-то говорить...

Молчание вызывает отчасти ярость от слишком распространившейся практики молчать в ответ на вопросы журналистов, но отчасти и понимание: ну вот хозяин объявит, что намерен сделать гостиницу, а экспертиза покажет, что это невозможно. Лучше правда дождаться ее окончания.

- В свое время "Кресты" были лучшей тюрьмой Европы, - напоминает экс-глава комитета по охране памятников Санкт-Петербурга (сегодня замдиректора Эрмитажа по строительству и архитектурной реставрации) Сергей Макаров. - Архитектор Томишко строил ее, ориентируясь на гуманистические установки: одиночные камеры по восемь квадратных метров - это был прогресс! Ну а если посмотреть на комплекс сверху, то видно, что все в нем сделано с большим умом и умением.

Увы, без тюрьмы не обходится ни один город и ни один век.

И тюрьма всегда остается сгустком коллективной исторической памяти. И эта покинутая, с караульнями, зарастающими деревцами - тоже.

- В этом комплексе не может не отражаться его история, - считает Сергей Макаров. - От истории гуманистических устремлений архитектора и устроителей тюрем того времени до абсолютно чудовищной истории сталинских времен.

Что символизируют "Кресты"?

В комплекс "Крестов" входит и знаменитый административный корпус на Арсенальной набережной, где принимали передачи и организовывали свидания, где родные виделись с заключенными, если повезет. Именно о нем писала Анна Ахматова в "Реквиеме": "Где стояла я триста часов / и где для меня не открыли засов". Город "Кресты" изнутри никто не видел. Но очередь к "Крестам" видели все.

"Кресты" - это прежде всего памятник ставшему уже отдельным понятием "37-му году" как знаку преступно далеко зашедшего террора и репрессий государства против множества людей, чья вина надумана и инспирирована. Страдания этих людей не могут потерять для нас своего смысла, значимости и страшности.

Поэтому в преображенных "Крестах" нужен музей. Там уже есть маленький, УФСИН делало, но нужен большой...

И прежде всего в "Крестах" нужно сохранить, как главный, пласт истории с конца 20-х до 50-х годов XX века.

Рассказывать о судьбах сидевших здесь Льва Гумилева, Константина Рокоссовского, Николая Заболоцкого.

В кадр первого взгляда Иосифа Бродского, впервые вышедшего в Венеции на набережную Неисцелимых, попал кусочек воды и суши, похожий на ленинградский. И в нем было здание, напоминавшее "Кресты". Бродский тоже сидел в "Крестах".

- Я недавно читал воспоминания Заболоцкого, - рассказывает Сергей Макаров. - И понял, что происходившее с такими, как он, людьми в "Крестах" надо показывать как раз через силу человеческого духа.

Конечно, там сидели и уголовники. И Мишка Япончик. И такие маньяки, на фоне которых Мишка покажется милым человеком.

А арестованные по 58-й статье в 1937-м чаще шли через "Большой дом" (управление НКВД), чем через "Кресты", уточняют знатоки.

Но то, что запечатлел Ахматовский реквием, все равно задает нам этику отношения к этому месту.

Какую память надо хранить о трагедии?

Стало быть, преобразование "Крестов" требует этических границ.

- Да, этические границы нужны, - считает философ памяти и музейного дела в стране, директор Эрмитажа Михаил Пиотровский. - Но надо отдавать себе отчет, что их нелегко выставить. А музеи, посвященные мученикам, имеют свойство превращаться в музеи палачей.

И вспоминает, как в детстве бегал с друзьями играть в Петропавловскую крепость, тоже в прошлом тюрьму. И интерес у детей вызывали не сидевшие в казематах революционеры, а жандармы: как они подслушивали? Из чего стреляли?

И общее любопытство в чем-то сродни детскому. Есть опасность, что все рекорды интереса побьет Мишка Япончик.

- У нас уже был опыт в Перми-36, - вспоминает Михаил Пиотровский. - Выяснилось, что заключенным мемориал посвящать не стоит, там сидели совсем небезобидные украинские националисты. И что же - посвящать этот ГУЛАГ- объект достижениям технического прогресса в тюремном деле?

Но почему на преобразованной территории "Крестов" не создать какие-то зоны серьезного разговора об истории?

- И с этим тоже не так просто, - считает Михаил Пиотровский. - Все, что с нами произошло в XX веке, по-прежнему находится в зоне спора, дискуссии. В музее Гражданской войны в Омске, который в народе называют "музеем Колчака", по очереди ведут экскурсии для тех, кто за "белых", и тех, кто за "красных". Я слушал ту и другую, очень интересно. И что, нам это повторить в "Крестах"?

Опасения обоснованные. За три дня работы мы услышали две версии пребывания в "Крестах" Константина Рокоссовского. В первой он вышел из СИЗО чуть ли не другом тех, кто его допрашивал, и, не купив с ходу билет в Москву, по-свойски вернулся туда переночевать. По второй он с перебитыми молотком на допросах пальцами ног был выпущен, ночевать ему было негде, охранник приютил его, но за ночь ночевки на него чуть не состряпали новое дело: подожди, всплыли новые факты... Обе версии, наверное, легендированы, но в сколь разном направлении!

Что делать, чтобы память в "Крестах" не превратилась в эдакое "ураГулагу"?

Держаться серьезной, ответственной и глубокой дискуссии? Но все равно остается очень много ненайденных ответов.

- В нашей эрмитажной церкви настоятель составил синодик для поминания всех, кто работал в музее и городе, - рассказывает Михаил Пиотровский. - Туда попали Каменев, Зиновьев... Люди стали отказываться читать их имена. Батюшка настоял: в церкви важен опыт прощения.

А как быть с мартирологом пострадавших в "Крестах", где вчерашние палачи немного погодя становились жертвами?

Связанная с "Крестами" память очень нелегкая. Но ее все равно нельзя терять.

P.S.

В "Крестах" живут более 50 кошек.

Пока все примеривают "Крестам" новую судьбу, в них остаются необычные обитатели - кошки.

- Их там много, больше 50, - рассказывает Сергей Макаров, известный в городе еще и как устроитель частного кошачьего приюта. - Насколько я знаю, там есть человек, который их кормит. Поскольку Петербург - город кошачий, уверен, что и новый собственник отнесется к кошкам ответственно.

За и против

Что можно сделать в "Крестах"? Взгляд двух архитекторов

Комплекс "Крестов" очень большой, из него точно не стоит делать только музей, только отель или только коворкинг (коллективный офис, городское общественное пространство, объединяющее людей для общения и творческого взаимодействия - прим. ред.) всего скорее, там будет многофункциональный центр.

Мы пригласили к разговору о возможной переделке тюрьмы двух известных петербургских архитекторов - Никиту Явейна и Михаила Мамошина.

Михаил Мамошин, генеральный директор ООО "Архитектурная мастерская Мамошина", заслуженный архитектор РФ:

- Опыт переделки тюрем в гостиницы и бизнес-центры есть не только в мире, но и в России. Вон на месте "пересылки" на берегу Невы музей кофе и... ничего. Еще один хороший петербургский пример - Петропавловская крепость. Мы уже давно приводим туда детей и внуков и только вскользь упоминаем, что это тюрьма.

А с "Крестами" все непривычно, потому что они всегда были для нас трагическим, сакральным местом.

Но и по поводу "Крестов" я настроен оптимистично. Слева и справа от них уже идут процессы реконструкции бывших промышленных территорий, пройдут они и в "Крестах".

На мой архитектурный взгляд, самая главная проблема "Крестов" - очень узкие камеры. При создании отелей и бизнес-центров их придется объединять. И многое зависит от того, как комитет по охране памятников определит предметы охраны. Но это тоже не догма, их можно подвергнуть ревизии.

Никита Явейн, руководитель архитектурного бюро "Студия 44", лауреат Государственной премии, народный архитектор РФ:

- Опыт переделки тюрем во что-то милое и радующее граждан в мире есть, но остается достаточно редким.

Переделать тюрьму в гостиницу, в принципе, возможно, но...

Номер в камере семь квадратных метров - это вряд ли реально. Значит, надо объединять как минимум три камеры. Толщина межкамерных стен около 510 см. Разбить такую стенку из клинкерного кирпича - одних алмазов уйдет немерено. А разбить надо около 300 стен... В общем, это не тюрьма для Монте-Кристо.

Меня в "Крестах" больше всего пугают окна - маленькие и на высоте 150-160 см - выше глаз.

И я лично думаю, что камеры годятся скорее под специфичные офисы типа коворкинга. Для работы шесть-семь квадратных метров - это нормально. Ну и общественное пространство, Атриум, открытые лестницы. Раньше это все было открыто для того, чтобы простреливалось, ну пусть теперь будет открыто для другого...

Хороший вариант для "Крестов" и какой-нибудь айтишный университет. Сейчас же по программе кампусов строятся полукоммерческие общежития с длительным сроком окупаемости. Для общежития комната шесть квадратных метров - это тоже нормально.

Столовая-кухня, госпиталь, клубные зоны, зоны конференций.

Если за дело взялся предприниматель, наверное, во главу угла будет поставлена коммерческая рентабельность. Может, у него уже есть на примете пользователь или из бюджета ему оплатят какие-то расходы. Потому что, в общем, это довольно рисковое предприятие. Вложить надо немало, а получится или не получится - до конца не просчитаешь...

У КВС небольшой опыт приспособления зданий. Но может быть, они поднимут этот все-таки очень трудный объект и получат за это какие-то другие преференции.

Я сам лично водил в "Кресты" двух или трех московских девелоперов и таких "не маленьких" ребят. Они посмотрели и сказали: если отдадите за ноль рублей ноль копеек, мы подумаем. А за деньги - нет.

Справка "РГ"

"Кресты", строившиеся как одиночная тюрьма, были открыты в 1893 году.

Название тюрьме дала архитектура. Лучи креста сходятся в центральной башне, каждый из них можно перекрыть в случае бунта или попытки побега. Относительно удачной была только одна - в 1922 году бежал знаменитый бандит Ленька Пантелеев. В 1991 году Сергей Мадуев (Червонец) пытался бежать при помощи пистолета, переданного ему следователем Натальей Воронцовой (эта история легла в основу фильма "Тюремный романс" с Александром Абдуловым и Мариной Нееловой). В 1992-м, захватив заложников из числа сотрудников СИЗО, пытались бежать семь человек, трое из которых были ликвидированы при штурме, а организаторы приговорены к расстрелу, замененному на пожизненное заключение.

А как у них?

Люкс за решеткой

За рубежом нередки случаи, когда тюрьмы обретают вторую жизнь в форме отелей, что отчасти объясняется подходящей планировкой пенитенциарных учреждений.

Показательный пример - финский отель Katajanokka в центре Хельсинки. Экс-тюрьма, как и ее питерский "собрат", имеет крестообразный внешний вид. Среди узников тюрьмы в Хельсинки были осужденные за связи с нацистами в годы Второй мировой войны.

К концу прошлого века власти Хельсинки посчитали, что тюрьма переполнена и сильно устарела: в камерах, рассчитанных на восемь человек, скапливалось до 30 заключенных. В 2002 году ее эксплуатация окончательно прекратилась, а через три года учреждение обрело нового хозяина - им стала компания Hotelli Katajanokka Oy, финские власти доверили ей реконструкцию зданий и их превращение в респектабельный отель. С важным условием - новый собственник был обязан сохранить исторически значимые места объекта, в частности - церковь, лестницы и внешность здания. На выходе 167 тюремных камер превратились в 106 отельных номеров. Ресторан "Тюремный двор" стал аутентичным напоминанием о тюремных трапезах (с алюминиевой посудой, как у заключенных), небольшой музей рассказывает о тюремном прошлом комплекса. В настоящий момент отель - часть известной сети Marriott Hotels&Resorts.

В Британии реинкарнацию пережила Бодминская тюрьма в графстве Корнуолл. Вплоть до начала прошлого столетия в тюрьме применялось несколько десятков видов пыток и проводились публичные казни. А сейчас в этих зданиях отель, предлагающий гостям на выбор семейный, классический и губернаторский (люкс) номера. Есть собственный ресторан. Прошлое заведения прославило его в Британии как место паранормальных явлений, но постояльцев это не пугает.

Фешенебельным отелем стала и австралийская тюрьма Пентридж для самых опасных убийц. За время ее функционирования более сотни узников были казнены. Власти Мельбурна решили не сносить историческое здание в виде форта. В реконструкцию комплекса вложили около миллиарда долларов, превратив его в отель с музеем. В бывшей тюрьме разместили также рестораны, художественную галерею, кинотеатр и подземный бассейн.

В Нидерландах в 2013 году открылся отель с говорящим названием "Арест", владельцы которого шутят, что он принимает постояльцев с 1863 года, когда на этом месте была открыта тюрьма. В нем имеются апартаменты, названия которых отсылают к уголовно-исполнительной системе ("судья", "надзиратель", "адвокат"). Решетки на окнах и фасад здания оставили неизменными ради напоминания о тюремном прошлом.

Подготовил Владислав Шабловский