Яков Миркин: Пусть семья так же свято защищает вас, как Сергея Витте

Рукописи не горят? Зато они исчезают. Когда в разгар мировой войны ушел из жизни граф Витте (1915), когда-то высший чиновник России, было известно, что где-то есть его мемуары, и, зная ясный и скептический ум Сергея Юльевича, можно было полагать, что рукопись может содержать массу неприятных мнений и неделикатных подробностей из жизни имперских верхов. Кабинет его в Петербурге был немедленно опечатан, а затем совершен детальный обыск. "Все найденное рассмотрено и забрано властями" (здесь и ниже - Графиня М.И. Витте. Предисловие. С.Ю. Витте. "Воспоминания").

На самом деле речь о любви. Защитить мужа, когда он ушел, спрятать его рукописи, с рисками, с неприятностями, потом - дать им жизнь, опубликовать. Булгаковы? "Мастер и Маргарита"? Нет, речь о графине Витте, Марии, когда-то Матильде и чужой жене, совсем не русской, с маленькой дочерью на руках, которая никогда, ни при каких обстоятельствах не должна была стать женой высшего сановника Российской империи.

"Граф Витте не был ни царедворцем, льстящим трону, ни демагогом, льстящим толпе... Он не был либералом, ибо не сочувствовал нетерпеливому устремлению либералов переустроить сразу, одним мгновением руки весь государственный уклад; он не был и консерватором, ибо презирал грубые приемы и отсталость политической мысли, характеризовавшие правящую бюрократию России. Мой муж неоднократно говорил своим близким: "Я не либерал и не консерватор, я просто культурный человек" ...Всюду на графа Витте смотрели как на человека "чужого". Он искал блага своей родине, идя своими собственными путями, и поэтому имел мало постоянных попутчиков".

Это слова любящей женщины. Рукописи хранились в банке за границей на ее имя. "Мой муж опасался, что двор и правительство... пожелают завладеть его архивом, и просил меня заблаговременно обеспечить сохранность мемуаров". Она еще раз переместила рукописи - уже на чужое имя и в другой банк. Туда, где не достанешь - в сейф банка в Байонне, Франция. После обыска и изъятия документов в Петербурге "ко мне от имени Государя явился генерал-адъютант... и сказал, что Государь, ознакомившись с оглавлением мемуаров мужа, очень ими интересуется". На что графиня развела руками: идет война, а "рукописи хранятся за границей". В ответ "чиновник русского посольства в Париже появился на нашей вилле в Биаррице и в отсутствие хозяев произвел очень тщательный обыск. Он искал мемуары".

И не нашел. Мемуары были выпущены в свет в Берлине (1921). А потом немедленно перепечатаны в России. "Птичка вылетела из клетки". Да кто она такая, Мария Витте? Жена N 2, разведенная, брак - только по разрешению императора. Шеф жандармов дал о ней справку Александру III. "Государь, получив его донесение, сказал, что я (Витте) исполняю долг честного человека и что он разрешает мне женитьбу". Он любил ее. Она не была принята при дворе. Его ответ императрице Марии Федоровне: "Неужели Вы, Ваше Величество, думаете, что моя дочь могла бы принять и представление, и приглашения с тем, что ее мать ни к представлению, ни к приглашениям допущена не будет? Если бы она это сделала, я бы отрекся от нее" (Половцов А.А. "Дневник. 1893-1909").

Они защищали друг друга. Тон - сдержанный, писем друг другу практически нет (уничтожены? cкрыты?), никаких "кошечек" и "милочек", есть только дела - но любви. "Каждое твое письмо меня оживляет" (С.Ю. Витте - М.И. Витте. Цит по: Ильин С. "Витте"). Он так же защищал ее, как она его. "Будучи министром путей сообщения, я женился и взял к себе малютку-дочь моей жены, Веру, которую я полюбил так, как собственную дочь. Эту дочь я усыновил со всеми правами, принадлежащими единственной моей дочери. Дочь эту я воспитал, и всю жизнь, до замужества, она провела со мною. Таким образом, она считает меня своим отцом, так как собственного отца она почти что не знала" (С.Ю. Витте "Воспоминания").

Дети раскрывают нам истины об их родителях. Дети видят их в настоящем свете. Вот что написала Вера Витте: "Отец представлял собой мозг, а мать очарование. В ней воплощалась песнь дома, песнь очага, кроткое творчество семейной жизни. Сколько она своей обворожительной улыбкой сглаживала шероховатостей, залечивала уколов самолюбия, причиненных резкостью открытой натуры пап, сколько врагов превратила в друзей. Она служила твердою опорой отцу во все тяжелые минуты жизни. Без нее он чувствовал себя одиноким и потерянным среди интриг, чуждым его прямоте. Мама, с ее глубоким знанием и пониманием людей, чутко улавливала каждое содрогание в наболевшем сердце" (Нарышкина-Витте В.С. "Записки девочки").

Кто она, мама? "Стройная женщина с серо-зелеными, грустными глазами и загадочной улыбкой". Для кого она? "Мама - молодая, красивая - почему-то предпочитала сидеть дома... Дома мама управляла всем; она стремилась лишь к одному: смягчить уютом семьи все разочарования, все препятствия, с которыми отец сталкивался на своем государственном поприще".

Ну да, особенно когда им в дом подложили "адские машины". Никак не могли заснуть. "К счастью, - заметил Витте, - у меня жена очень решительная и твердая женщина, и поэтому мне ее успокаивать было не нужно, скорее она своим хладнокровием успокаивала мои нервы" (С.Ю. Витте. "Воспоминания").

А он кто такой? "Какой папа был громадный, он всегда казался великаном рядом с другим" (здесь и ниже - Нарышкина-Витте В.С. "Записки девочки"). "Маме приходилось заказывать ему костюмы, выбирать галстуки; он ничего не разбирал, лишь бы ему было удобно". "Папу все боялись", а он "был гораздо менее строг, чем мам". А еще? Что известно о дважды министре, председателе Совета министров - все в одном лице? "Для него не существовало отдыха", завтрак и обед - за двадцать минут. "Вздорные слова всегда выводили его из терпения... мама всегда старалась смягчить его резкость".

"Много раз... папа с горечью говорил мам, что его не понимают и представляют все его побуждения в превратном свете. Какое у него часто бывало измученное лицо, когда он приходил немного отдохнуть в уютную комнату мам, где приятно жужжал кипящий маленький самовар на круглом столике". "Папа любил, чтобы она сидела дома. Ему приятно было чувствовать, что она тут же, неподалеку, и что в любую минуту можно повидаться с нею: время, которое он с нею проводил, отдыхая от государственных забот, было единственной его отрадой". Они жили в том же здании министерства финансов, в котором он служил.

Это картины жизни человека, защищенного женщиной. Его приемная дочь никогда не колебалась в том, чтобы называть его "папа". Он воровал для нее яблоки за границей. "Не успел он ухватиться за ветку, как появился хозяин сада и стал грозить судом и полицией". Он боялся маленьких собак. Он "уверял, будто у него чудный голос" и пел "Русалку". "Выходило пискляво". Он "раскрашивал ей цветными карандашами картинки" и "часами просиживал около кровати", когда она заболела.

Все это картины жизни счастливой семьи, в которой много трудов, много сложностей - мир несовершенен, - но семьи любящей, в которой женщина полностью защищает интересы мужа. "Мне хотелось бы объяснить читателю... - пишет она в предисловии к мемуарам Витте, а дальше объясняет, какой чудесный был у нее человек. "Искал блага своей Родине". Был "выше пересудов", с "желанием щадить чувства" современников, с "выдающимися государственными талантами". Ставил себе "главной государственной задачей справедливое устроение крестьянского быта" (крестьяне - больше 80% населения). "Сложная и многосторонняя натура большого государственного деятеля не поддавалась никакой упрощенной формуле" (Графиня М.И. Витте. Предисловие. С.Ю. Витте. "Воспоминания").

Все это - слова любви. Слова образованной, тонкой в чувствах женщины, желающей защитить своего мужа даже когда он ушел. Приподнять его. Донести о нем правду. Слова на самом деле страстные или "пристрастные", как она писала. Что сказать? Пусть у каждого будет такая защита. Неважно, кто защищает кого - он ее или она его. Но защита в любви, в семье, испытывающей чувство счастья, - кто бы мы ни были, - пусть она будет. Именно для Вас.